Фридрих Вильгельм Меллентин - Танковые сражения 1939-1945 гг.

• Название: Танковые сражения 1939-1945 гг.
• Автор: Фридрих Вильгельм Меллентин
• Издательство: Изд-во Иностр. лит-ры
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1957

Издательство: Книга бывшего генерала немецко-фашистской армии Ф. В. Меллентина посвящена исследованию боевого применения бронетанковых войск в годы второй мировой войны. Автор рассматривает действия главным образом немецко-фашистских бронетанковых войск на различных театрах – на Западе, на Балканах, в Северной Африке. В специальном разделе описываются действия танков на советско-германском фронте, причем основное внимание уделяется Сталинградской и Курской битвам, а также боям на Украине и в Польше во время отступления немецко-фашистских войск.

Автор стремится свалить всю вину за поражение Германии на Гитлера и реабилитировать германский генеральный штаб и немецко-фашистскую армию. Русское издание книги рассчитано прежде всего на военного читателя, изучающего подготовку и ход второй мировой войны и применение в ней бронетанковых войск.

Мих: Книга Меллентина принадлежит к жанру, как я бы выразился, самооправдательных воспоминаний немецких военачальников. Простор для этого жанра открыла смерть Гитлера и его ближайших военных соратников – Кейтеля и Йодля. Имея несколько задач: оправдаться в глазах народа ФРГ за неспособность вермахта выиграть войну, попытаться оправдать германскую военную машину в целом и быть полезным для новых союзников Германии в их очередном «крестовом походе против большевизма», Меллентин развивает разработанные в мемуарах его старших предшественников (прежде всего Гудериана, на которого он постоянно ссылается) приёмы сокрытия мешавших танцевать в ходе войны фактов. Вкратце, они таковы:

– военная некомпетентность и ошибочные решения Гитлера;

– чудовищное численное превосходство Красной Армии

– выборочное описание хода (именно тех) боевых действий, где соединению Меллентина удавалось добиться успеха.

Как результат, блестящей кометой не тёмном небосклоне гитлеровской глупости проходит победоносный боевой путь 48-го танкового корпуса и его командующего – гения военного искусства Балька…

Человек, хорошо знакомый с историей Великой отечественной войны легко вскроет эти и некоторые другие маленькие хитрости и большие мифы. В любом случае, стоит помнить, что, как совершенно точно выразился А. И. Панфилов в своем предисловии к русскому изданию, «читатель должен отнестись критически ко всем положениям, выдвигаемым автором этой книги, памятуя, что Меллентин-битый фашистский генерал, верный слуга западноевропейских заправил из НАТО и враг Советского Союза».

---

Цейтцлер изложил в общих чертах план новой операции (кодовое наименование «Цитадель»). Для образования огромных клещей сосредоточивались все имеющиеся в наличии танковые силы. Генерал-полковник Модель со своей 9-й армией наносил удар с севера, а 4-я танковая армия генерала Гота должна была наступать с юга. Предполагалось, что в первом эшелоне Гот будет иметь восемь танковых дивизий, а Модель – пять. Планировалось участие в наступлении и пехотных дивизий: их хотели перебросить с соседних участков фронта, которые, таким образом, были бы оголены сверх всякой меры. Со стратегической точки зрения «Цитадель» являлась крайне опасной операцией, так как в это огромное наступление должны были бросить фактически все оперативные резервы.

На карту было поставлено очень многое, поэтому не могли не появиться сомнения. Вначале идею наступления горячо поддерживал фельдмаршал Ман-штейн, который полагал, что, если мы быстро нанесем удар, может быть одержана значительная победа{202}. Однако Гитлер продолжал откладывать наступление, отчасти для сосредоточения более крупных сил, а отчасти и потому, что очень сомневался в возможности нашего успеха. В начале мая он созвал в Мюнхене совещание, чтобы выслушать мнение командующих, на которых возлагалось проведение операции. Фельдмаршал фон Клюге, командующий группой армий «Центр», был полностью за наступление, Манштейн теперь уже колебался, а Модель предъявил аэрофотоснимки, которые говорили о том, что русские заняты сооружением мощных оборонительных позиций у северного и южного фасов выступа и что они отвели свои подвижные войска из района западнее Курска. Это показывало, что русские знали о предполагаемом наступлении и принимали соответствующие меры.

Генерал-полковник Гудериан заявил, что наступление под Курском «бессмысленно»{203}: тяжелые танки неминуемо понесут большие потери, а это сорвет его планы реорганизации танковых войск. Он предостерег от переоценки «пантер», так как у этих танков, на которые «начальник генерального штаба возлагает такие большие надежды, обнаружено много недостатков, свойственных каждой новой конструкции, и трудно надеяться на их устранение до начала наступления». Но генерал Цейтцлер все еще верил в победу, а Гитлер, сбитый с толку высказанными на совещании различными мнениями, отложил принятие решения на более поздний срок.

На этом совещании Гитлер сделал важное и совершенно правильное замечание: «Неудачи не должно быть!» 10 мая Гудериан вновь виделся с Гитлером и убеждал его отказаться от наступления. Гитлер ответил: «Вы совершенно правы. Как только я начинаю думать об этой операции, мне становится нехорошо»{204}. Однако под нажимом Кейтеля и Цейтцлера он в конце концов уступил и согласился на операцию грандиозного масштаба. Удар с юга должен был наноситься десятью танковыми, одной гренадерской моторизованной и семью пехотными дивизиями. В наступлении с севера должны были принимать участие семь танковых, две гренадерские моторизованные и девять пехотных дивизий{205}.

Этой операции суждено было стать величайшей танковой битвой в истории войн.

ПОДГОТОВКА

Два месяца огромная тень «Цитадели» покрывала Восточный фронт, все наши мысли были заняты только этой операцией. Нас тревожило, что после всей проделанной нами работы побоевой подготовке войск германский генеральный штаб, не желая учитывать горький опыт прошлого года, так неосторожно пускается в опасную авантюру, в которой на карту ставится судьба последних резервов. С каждой неделей становилось все яснее, что выиграть в этой операции мы можем мало, но зато, возможно, очень многое потеряем. Гитлер продолжал откладывать начало наступления под предлогом того, что не были готовы «пантеры», однако из мемуаров Гудериана явствует, что фюрер сомневался в самом замысле операции «Цитадель». На этот раз предчувствие не обмануло его.

Всем известно, что планы и подготовительные мероприятия операций такого масштаба невозможно долго держать в тайне. Русские реагировали на наши действия как раз так, как мы предполагали. Они совершенствовали оборону на вероятных направлениях нашего прорыва, строили несколько оборонительных рубежей и превращали в мощные узлы сопротивления важные в тактическом отношении населенные пункты. Весь район был буквально усеян минами, а у основания выступа сосредоточили очень сильные резервы пехоты и танков. Если бы операция «Цитадель» была начата в апреле или мае, она, вероятно, дала бы значительные результаты, но к июню обстановка коренным образом изменилась. Русские знали, что их ждет, и превратили Курскую дугу в новый Верден. Если бы даже мы и преодолели минные поля и срезали Курский выступ, мы не многого бы добились. Потери с нашей стороны, конечно, были бы огромными, и мы вряд ли смогли бы что-либо сделать с окруженными в котле многочисленными русскими дивизиями. Что касается резервов русских и упреждения их летнего наступления, то, пожалуй, было более вероятным, что наши собственные резервы перестанут существовать. Вспомните, что заявил генерал Мессими перед наступлением Нивеля в апреле 1917 года{206}: «Орудия вы захватите, пленных и территорию тоже, но понесете огромные потери и не достигнете стратегических результатов».

Германское верховное командование совершало точно такую же ошибку, что и за год до этого. Тогда мы штурмовали Сталинград, теперь мы должны были брать превращенный в крепость Курский выступ. В обоих случаях немецкая армия лишалась всех своих преимуществ, связанных с ведением маневренных действий, и должна была вести бои с русскими на выбранных ими позициях. А ведь кампания 1941 и 1942 годов доказала, что наши танковые войска фактически не знали поражений, если они получали возможность свободно маневрировать на огромных просторах России. Вместо того чтобы попытаться создать условия для маневра посредством стратегического отступления и внезапных ударов на спокойных участках фронта, германское командование не придумало ничего лучшего, как бросить наши замечательные танковые дивизии на Курский выступ, ставший к этому времени сильнейшей крепостью в мире.

К середине июня фельдмаршал фон Манштейн и все без исключения его командиры соединений пришли к выводу, что осуществление операции «Цитадель» является безумием. Манштейн решительно настаивал на отказе от наступления, но его не пожелали слушать. Наступление в конце концов было назначено на 4 июля. Для Соединенных Штатов это был праздник Дня Независимости, а для Германии – начало конца.

Вообще говоря, план был очень прост: 4-я танковая армия с юга и 9-я армия с север а должны были наступать навстречу друг другу и соединиться восточ-нее Курска. 4-я армия наносила главный удар по обе стороны Томаровки, имея слева 48-й танковый корпус, а справа танковый корпус СС. В состав танкового корпуса СС входили три танковые дивизии: «Лейбштандарте», «Мертвая голова» и «Рейх». Оперативная группа Кемпф (один танковый и два пехотных корпуса) должна была наступать из района Белгорода в северо-восточном направлении, обеспечивая правый фланг войск, наносящих главный удар. В составе 48-го танкового корпуса мы имели 3-ю и 11-ю танковые дивизии и гренадерскую моторизованную дивизию «Великая Германия».

«Великая Германия» была очень сильной дивизией и имела особую организацию. Она располагала примерно 180 танками, 80 из которых составляли батальон «пантер» под командованием подполковника фон Лаухерта, а остальные входили в состав танкового полка. В дивизии было, кроме того, два полка мотопехоты – гренадерский и мотострелковый{207}. Имелся также артиллерийский полк четырехдивизионного состава{208}, дивизион самоходных орудий, противотанковый дивизион, саперный батальон и обычные подразделения связи и обслуживания. В первый и последний раз за всю войну в России дивизии получили перед наступлением отдых в течение нескольких недель и были полностью укомплектованы личным составом и материальной частью. 11 -я и 3-я танковые дивизии имели по танковому полку с 80 танками и всю положенную артиллерию.

Таким образом, 48-й танковый корпус располагал примерно 60 самоходными орудиями и более чем 300 танками – такой ударной силы у него уже никогда больше не было.

Местность, на которой должно было развернуться наступление, представляла собой пересеченную множеством речек, ручейков и оврагов широкую равнину с разбросанными по ней в беспорядке населенными пунктами и рощами. Река Пена, протекавшая по этой равнине, имела быстрое течение и крутые берега. К северу местность несколько повышалась, что создавало благоприятные условия для обороны. Проселочные дороги во время дождя становились непроходимыми для всех видов автотранспорта. Густые хлеба затрудняли наблюдение. В общем, если эту местность и нельзя было назвать вполне «танкодоступной», то уж считать ее «танконедоступной» было совершенно неверно. Несколько недель пехота находилась на позициях, откуда должно было начаться наступление. Начиная от командиров рот, все офицеры, командовавшие наступающими войсками, «целые дни проводили на этих позициях с целью изучить местность и систему обороны противника. Были приняты все меры предосторожности; чтобы противник не обнаружил танковых частей и не догадался о подготовке наступления, никто из танкистов не носил своей черной формы. План огня и взаимодействие между артиллерией и пехотой были тщательно разработаны. Каждый квадратный метр Курского выступа был сфотографирован с воздуха. Но, хотя эти снимки и давали представление о расположении русских позиций, их длине по фронту и глубине, они не могли вскрыть систему обороны во всех деталях или дать указание на силу оборонявшихся войск, так как русские – большие мастера маскировки. Мы, безусловно, в значительной степени недооценивали их сил{209}.