Дэвид Карной - Музыка ножей

• Название: Музыка ножей
• Автор: Дэвид Карной
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-86471-630-4

Кристен было 16 лет, когда она попала в автокатастрофу, а доктор Коган спас ей жизнь. Спустя полгода ее уже никто не мог спасти — Кристен покончила с собой. Или кто-то помог ей уйти из жизни? У полиции немало вопросов к харизматичному хирургу, и вопросы эти скоро превращаются в серьезное подозрение. Так кто же повинен в смерти девушки? И удастся ли хирургу объяснить случившееся?

В этом стильном и энергичном детективе смешались медицина и психология. Автор предлагает читателю не только разгадать криминальную головоломку, но ставит серьезные этические вопросы. Имеет ли право лечащий врач на личные отношения со своим пациентом вне стен операционной? И всегда ли стоит верить очевидным вещам? Роман определенно понравится всем, кто в один присест прочел «Гения» и «Философа» Джесси Келлермана. Дэвид Карной — еще одно новое имя в детективном жанре, и его изощренный медицинский детектив скальпелем вспарывает скуку.

---

Дэвид Карной Музыка ножей

Часть первая Наглость — второе счастье

1 На всех парах

9 ноября 2006 года, 23.16

В приемном отделении медицинского центра Парквью завыла сирена. Километров за шесть отсюда кто-то попал в аварию.

— Женщина, шестнадцать лет. ДТП, — передал по рации дежурной сестре врач «скорой помощи». — В сознании, возбуждена. Травмы головы, шейного отдела и, похоже, грудной клетки и внутренних органов — ударилась о руль.

Ее «фольксваген джетта» задел колесом бордюр и на большой скорости снес телефонную будку. Ремень безопасности был пристегнут, но, поскольку капот смяло в лепешку, руль практически пригвоздил девушку к сиденью. Спасатели попытались отодвинуть кресло назад, но направляющие рейки заклинило, и пострадавшую вытащили уж как сумели. Пожарный нечеловеческим усилием отогнул рулевую колонку на несколько сантиметров, а медики осторожно извлекли девушку из машины.

— Летим на всех парах, будем через четыре минуты, — отрапортовал врач «скорой».

Едва носилки с пострадавшей вкатили в приемный покой, со второго этажа спустился Тед Коган, заведующий отделением травматологии, — в тот день он дежурил. Тед был высок, не слишком толст, не слишком худ. Он носил тяжелые сандалии без задников и вечно топал в них по коридорам, словно лошадь, катающая тележку с туристами.

Еще пару минут назад Тед дремал на кушетке у себя в кабинете, поэтому волосы у него торчали в разные стороны, а зеленая рубашка выбилась из-под ремня. Несмотря на расхристанный вид, старше Тед не выглядел. Было в нем какое-то мальчишеское очарование. Казалось, он опаздывал в школу, а не спешил осмотреть пациента.

Носилки вкатили в смотровую. Глаза юной светловолосой пациентки были устремлены в потолок, лицо прикрывала кислородная маска. Старшая сестра отделения травматологии, Пэм Вексфорд, покрикивала на интерна: «Встаньте с той стороны. Нет, не с этой. Вот так, другое дело. На счет три — поднимаем».

Шею девушки еще в машине зафиксировали корсетом. Врачи переложили тело с каталки на смотровой стол. Коган вошел в комнату и остановился на пороге, стараясь не мешать снующим туда-сюда коллегам. Разумеется, он возглавлял этот муравейник и отвечал за все, но, по правде сказать, мало что мог посоветовать своим подчиненным в первые минуты осмотра: каждый действовал по раз и навсегда заведенному протоколу. Необходимо убедиться, что воздух поступает в легкие, что рефлексы в норме, приготовить все для капельницы, взять анализ крови, снять одежду. Сделать снимки шеи, груди и таза.

— Доктор Коган, вы решили к нам присоединиться? Как это мило с вашей стороны!

Старший хирург Джон Ким хлопотал над пациенткой, не переставая балагурить. Было ему около тридцати, но выглядел он намного моложе. Американец корейского происхождения с младенческим лицом. Когану он нравился хотя бы тем, что знал свое дело, и чувство юмора у него было. Этих двух качеств вполне достаточно.

— Да вот, не смог отказать себе в удовольствии. Что тут у вас? — спросил Коган.

— Врезалась в телефонную будку на скорости километров в восемьдесят.

— Ой-ой-ой!

— Давление 90 на 60, — сообщила Пэм Вексфорд. — Пульс 120. Гемоглобин 15.

«Анализы крови нормальные. А вот давление низковато. И пульс частый. Похоже на внутреннее кровотечение. Главный вопрос — где оно, это кровотечение? Внешних тяжелых повреждений вроде нет, значит, перелом. Ребер, скорее всего. А может быть, и разрыв внутренних органов», — подумал Коган.

Пэм повернулась к девушке:

— Нам придется разрезать вашу одежду. Пожалуйста, полежите спокойно.

Пациентка лишь прикрыла глаза и застонала. На ней были джинсы, а их снимать непросто. И все же Пэм, как заправская швея, управилась с джинсами, водолазкой, лифчиком и трусиками всего за минуту. Коган взял с подноса резиновые перчатки, натянул их и повернулся к жертве автокатастрофы. Обнаженная девушка лежала на столе, слегка разведя ноги. Коган машинально отметил ладную фигурку, красивые бедра и плоский живот. На руках и лице несколько царапин и небольших порезов, и один, серьезный, на правой голени. Им уже занимался интерн.

— Синтия, ну что там? — спросил Коган у рентгенолога.

— Я готова, скажите, когда начинать.

— Пэм, а у тебя?

— 90 на 60. Пульс 130.

— Давай, Синтия, с тебя художественный портрет.

Рентгенолог подвинула рентгеновский аппарат к столу и велела всем, кроме интерна, выметаться из смотровой. Интерн натянул свинцовый фартук и морально подготовился к нелегкой задаче: потянуть больную за ноги, чтобы получить хороший отпечаток позвоночника. Синтия сделала несколько снимков, каждый раз передвигая аппарат и оглашая окрестности грозным выкриком «включаю». Сама она при этом скрывалась от излучения за свинцовым экраном.

Как только она закончила, вся команда вернулась на исходные позиции и снова занялась делом.

Парочка чрезмерно рьяных интернов (Коган всегда путал их имена) принялась засыпать больную вопросами. Та отвечала преимущественно гримасами и стонами.

Интерн № 1: Вы знаете, где находитесь и как сюда попали?

Интерн № 2: Простите, мисс, у вас есть аллергия на лекарственные препараты?

Интерн № 1: У вас есть аллергия на антибиотики? На пенициллин?

Интерн № 2 (тыкает в ногу девушке иголкой): Вы что-нибудь чувствуете?

Интерн № 1: Мисс, мне придется провести ректальный осмотр. Вы не возражаете?

— Доктор, давление 80 на 60. И пульс 150, — вставила Пэм.

— Понял. — Коган повернулся к старшей сестре. — Как ее хоть зовут-то, вы узнали?

Пэм заглянула в документы, оставленные врачами «скорой помощи»:

— Кристен. Кристен Кройтер.

— Кристен! — обратился к пациентке Коган. — Вас ведь Кристен зовут?

Она не ответила. Просто опустила веки в знак согласия.

— Ну хорошо. Я — доктор Коган, а это доктор Ким. Мы будем вас лечить. Вы попали в аварию, и вас привезли в больницу. Вы меня хорошо понимаете?

Кислородная маска приглушила стон, прозвучавший, с точки зрения Когана, достаточно утвердительно.

— Тогда у меня к вам несколько вопросов, а потом я вас быстренько осмотрю, чтобы поставить диагноз. Хорошо?

Девушка застонала, пошевелилась и с трудом произнесла:

— Больно очень!

— Я знаю, знаю. — Коган взял ее за руку. — Я стараюсь тебе помочь. Только если мы тебе сейчас дадим лекарство, ты не сможешь нам показать, где болит. А нам нужно, чтобы ты показала, где болит, мы тебя полечим, и болеть перестанет.

Коган посветил фонариком девушке в глаза.

— Зрачки одинаковые, на свет реагируют хорошо.

Теперь нужно было проверить работу легких.

— Вдохни поглубже, пожалуйста, Кристен.

Коган приложил стетоскоп к груди пациентки. Девушка морщилась от боли при каждом вздохе. Но хрипов слышно не было.

— В легких чисто, работают нормально, — сказал он реанимационной бригаде и повернулся к Кристен: — Дышать больно?

Ей тяжело было говорить, и Коган предложил просто сжимать его руку. Это же нетрудно, правда?

«Да, нетрудно».

Коган начал исследовать грудную клетку. Кожа у Кристен была горячая и влажная от пота, на лбу выступила испарина. Врач осторожно нажимал на каждое ребро. Внезапно девушка закричала, впившись ногтями в ладонь Когана. Он сразу же перестал давить.

— Все, все, прости.

Коган легонько дотронулся до левой части живота. Девушка застонала, закрыла глаза и сказала:

— Не надо!

— Боли в левой верхней части брюшины, возможно, перелом нижних ребер, — сообщил реаниматологам Коган.

Синтия, радиолог, вернулась с готовыми снимками.

— Спасибо большое! — Коган взял пленки. — Кристен! — позвал он.

Девушка открыла глаза.

— Ты молодчина! Я сейчас уйду ненадолго, нам с доктором Кимом надо посмотреть, что там у тебя внутри творится, а Пэм останется с тобой. Она о тебе позаботится. Мы скоро вернемся.

Коган еще раз проверил давление и пульс. Без изменений. Он перешел на другой конец комнаты, где доктор Ким уже рассматривал снимки грудной клетки Кристен. В первую очередь их интересовали легкие. Белое — это воздух. Черное — пустота, неработающее легкое.

На снимке легкие были белыми.

— Пневмоторакса нет, — сказал Ким. Коган и сам видел, что легкие не схлопнулись. — Зато есть трещины в ребрах. Слева, с девятого по одиннадцатое ребро. Вот поэтому ей и дышать трудно.

Трещина в ребре — штука ужасно болезненная. Она способна превратить взрослого мужика в ревущего младенца.

— Похоже, нашли, — сказал Ким, разглядывая снимки шеи и таза. — Шейные позвонки целы, кости таза — тоже.

— Доктор, — с тревогой в голосе окликнула Когана старшая сестра, — у нее давление падает. И тахикардия нарастает.