Журнал «Если» - «Если», 2001 № 7

• Название: «Если», 2001 № 7
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: "ЛК пресс", "Асмэръ"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001

Кирилл ЕСЬКОВ. ДЕЖА ВЮ

Классический вопрос: кто же в кого играет?

Кэтрин АЗАРО. ПАУТИНА ИГРЫ

…затягивает героя в свои сети. Хватит ли сил вырваться?

Грег ИГАН. ХРАНИТЕЛИ ГРАНИЦЫ

Чтобы понять правила этого состязания, физикам рекомендуем срочно вспомнить курс квантовой механики. А лирикам — пролистать первый десяток страниц.

Чарлз ШЕФФИЛД. ТУРНИР НА ВЕСТЕ

Спешите делать ставки!

Брайан СТЭБЛФОРД. СНЕЖОК В АДУ

Эксперименты с геномом обычно плохо кончаются. Но, к счастью, не всегда.

Р.НОЙБЕ. КОЛБАСНЫЙ КОРОЛЬ ПРОТИВ АЛЮМИНИЕВОГО МАЛЬЧИКА

А вот шахматы и через сотни лет не претерпят изменений.

Кэтрин УЭЛЛС. ЕХТАНИТ И ИНФОРАТ

Психологические игры могут быть весьма назойливыми.

Андрей ПЛЕХАНОВ. 3-D ACTION В НАТУРЕ

…или чисто конкретные разборки в киберспейсе.

ВИДЕОДРОМ

От гитариста до шпиона… Мервии Пик на ВВС… Суета вокруг экранизаций…

Дмитрий ВОЛОДИХИН. ГЕЙМЕРСКИЙ РОМАН

Что больше всего любят критики? Ну конечно, классифицировать

Вл. ГАКОВ. ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ИГРА

Вероятно, вы уже поняли, о чем пойдет речь.

Евгений ХАРИТОНОВ. «РУССКОЕ ПОЛЕ» УТОПИЙ

«В коммуне — остановка…» Мы ее уже проехали, а критик задержался.

КУРСОР

Праздники любят все. Но фантасты умеют их себе устраивать.

РЕЦЕНЗИИ

Какие книги — такие и отзывы.

Павел ЛАЧЕВ. ГОСТИ НАШЕЙ ПЕСОЧНИЦЫ

Что на самом деле таится за попытками «слиться в экстазе» фантастики и «мейнстрима»?

Владислав ГОНЧАРОВ. БЛАГИМИ НАМЕРЕНИЯМИ…

Фэнтези со смыслом — это фирменное блюдо киевского дуэта.

КОНСИЛИУМ

Создатель кона: и зачем ему все это нужно?

ПЕРСОНАЛИИ

Новые имена и старые знакомые.

---

Директор Вьясы подошла к нему грациозной походкой и сказала:

— Мои приветствия.

— Они уходят! — Джеремия указал на комнату за стеной. — Без меня.

Женщина положила ладони ему на плечи: он остро ощутил и ее рост, и ее чувственность.

— Неужели ты не знаешь, что не должен ни о чем говорить в присутствии своего эскорта? Директор Дала сказала мне, что последнюю десятидневку ты посвятил изучению обычаев Калании.

Изучению? Так вот как они это называют? Последние десять дней он провел под домашним арестом, хотя комнаты, в которых его содержали, были много роскошней его прежней квартирки. Да, Директор Дала познакомила его с Клятвой: никогда больше не читать и не писать, а также не разговаривать с кем-либо вне Калании. Но он так жить не мог! Научные исследования были его образом жизни. Однако, когда он нарушил Клятву, его подвергли одиночному заключению, и это было уже совсем невыносимо.

Его мысли, видимо, отразились на лице. Голос Халь стал мягче:

— Джеремия, я понимаю, тебе тяжело. И мне жаль, что ты страдаешь. Надеюсь, ты почувствуешь себя лучше, когда мы прибудем во Вьясу. Мы отправляемся сегодня вечером.

Еще хуже! Во Вьясе его шансы спастись равнялись нулю.

* * *

Звездный свет серебрил башни Вьясы, когда ветролет спланировал во мрак. Цитадель вставала из темноты, как древний замок. Старая крепость служила теперь резиденцией Директора Вьясы и ее помощниц. Цитадель и город окружала стена. Впереди возникли остроконечные крыши. Их строгая красота подчеркивалась светом из стрельчатых окон. Туманная дымка заволакивала Вьясу, претворяя свет в расплывчатое золото, завиваясь вокруг темных арок и шпилей. Сразу за городом в небо ступенями устремлялись зубчатые горные вершины.

Вьяса была расположена вблизи Водопада Серых Скал, высоко в Теотекских горах. Джеремия прекрасно понимал, что, даже ускользни он от своих охранников, выбраться отсюда можно только по воздуху. А он никогда не управлял ветролетом, и бушевавшие на этой высоте ветры грозили гибелью всем, кроме опытных пилотов. Проделать многомесячный путь по горам и через пустыню до космопорта он не сумеет, даже при наличии необходимого снаряжения, съестных припасов и удачи.

Знает ли делегация, что его увезли из Дала? Отправятся ли они домой без него? Союзные власти предупредили его, что, настояв на своем и отправившись на Коубей, он лишился их защиты. Человеческие поселения, разбросанные среди звезд, разделились на три политических конгломерата. И Союзные Миры Земли существовали в тени двух гигантов — Сколианской империи и империи Торговцев. Сколианцы благоволили планете Коубей. Земля не хотела осложнять свои и без того натянутые отношения с воинственной Сколией, а уж тем более ради аспиранта, ровно ничего не значившего в большой политике.

Ветролет, раскрашенный под цвета горного сокола, повис на ветру, словно гигантская птица. Он проплыл над крышами города и приземлился на посадочном поле, размеченном туманными огнями.

Джеремия оглядел кабину. В ней разместилось десятеро: его охранницы, Халь Вьяса и он. Пилот и второй пилот сидели в кабине. Пассажиры расстегнули ремни безопасности, его стражницы встали по сторонам. Все эти восемь женщин были выше него, как и вообще большинство коубейцев — и женщин, и мужчин. На этих была тускло-лиловая форма с эмблемой Вьясы на плечах — стилизованного изображения Водопада Серых Скал. С их поясов свисали станнеры — пистолеты, стреляющие дротиками с транквилизаторами мгновенного действия.

Капитан открыла люк. В сопровождении шести охранниц Джеремия спрыгнул на асфальт. Он затянул потуже меховой капюшон, пряча лицо от бешеного ветра, и тут из ветролета выбралась Халь. Капюшон, обрамлявший ее лицо, придавал взгляду больших глаз еще большую силу. Она чуть-чуть улыбнулась ему с обычной сдержанностью, но и с каким-то изумлением, словно удивлялась, что он — и вдруг ее калани.

В сравнении с ледяным ветром Вьясы даже ураганы Дала казались ласковым бризом.

Гонимые могучими потоками воздуха, они пробежали по асфальту к Цитадели и вошли внутрь через изящную кварцевую арку в ее каменной стене. В тишине сводчатого вестибюля Джеремия вздохнул с облегчением.

Их ждали помощницы Директора, которые, кланяясь Халь, украдкой косились в сторону Джеремии — с тем же любопытством, с каким он некогда в Дале разглядывал калани, когда ему доводилось их увидеть.

Темноволосая женшина сказала:

— С благополучным возвращением, Директор Вьясы.

— Я вылетела сразу же, как только получила известие. Что там с плотиной?

Ее помощница выглядела совсем измученной, под ее глазами темнели круги.

— Электростанция все еще не функционирует. Маяк для ориентирования ветролетов в горах погас. Если ничего не удастся сделать, то и Вьяса, и Тенса останутся без электроэнергии.

Джеремия насторожился. Неудивительно, что Халь торопилась вернуться.

Плотина Вьяса — Тенса позволяла использовать энергию водопада Серых Скал, и лишь она постоянно обеспечивала электричеством Вьясу и Тенсу (зависимый от Вьясы город-государство).

К нему подошла Халь и остановилась чуть ближе, чем он ожидал. В Кембридже на Земле это не имело бы ни малейшего значения, но тут выглядело странноватым, учитывая прославленную сдержанность вьясцев.

Халь сказала хрипловатым контральто:

— Извини, Джеремия. Меня требует Вьяса. Эскорт проводит тебя в апартаменты.

Джеремия облегченно кивнул. Он был изнурен, совсем пал духом и мечтал о минуте одиночества.

Халь сказала капитану эскорта:

— Проводите его в апартаменты через личную дверь. Остальные могут встретиться с ним позднее.

Она улыбнулась Джеремии, и ее лицо преобразилось. Холодное классическое совершенство исчезло, сменилось живостью и теплотой.

— Остальным калани не терпится познакомиться с тобой, — заметила она. — Никто из них прежде не видел инопланетника, а уж тем более лицом к лицу.

Он снова кивнул, радуясь, что может не отвечать. Она погладила его по плечу неожиданным прощальным жестом. Затем охрана увела его из вестибюля в мраморный коридор с высоким сводчатым потолком. Ему почудилось, что когтистые бронзовые лапы по стенам сжимают факелы, но затем он понял, что это электрические лампы, имитирующие живое пламя, создающее атмосферу старины, напоминание о древности Вьясы и ее консерватизме.

Однако в крыле, куда их вывел коридор, бронзовые лапы держали настоящие факелы. Путники остановились перед стеной, покрытой арабесками. Капитан прикоснулась к одному из завитков — в стене появились щелки; она поднажала плечом, и дверь отворилась. Отступив в сторону, капитан поклонилась Джеремии. Он с удивлением посмотрел на нее и только тут понял, что она приглашает его войти.

Он оказался в апартаментах, ослепляющих своей роскошью. На мебели темного дерева мерцали багряные блики. Бледно-зеленые подушки лежали на диванах и на пушистом золотом ковре. Темно-янтарный цвет стен у пола через все более светлые оттенки золота переходил в бордюр слоновой кости под потолком, с которого на тонких золотых цепях свисали лампы — тонкие матовые шары, расписанные горными пейзажами. На столах красовались вазы из дутого стекла — каждая с голубовато-зеленым стеблем, завершающимся кистями полых и воздушных золотых шариков.

Ванная была величиной во всю его квартиру в Дале. Основное пространство занимал бассейн, питаемый фонтанчиками и выложенный зелеными плитками, инкрустация которых создавала эффект радужной пены. В спальне — кровать под балдахином из зеленого и голубого бархата. Бронзовые жаровни поддерживали тепло в комнатах. Звездный свет струился на подоконники через высокие рамы с небьющимся стеклоплексом. Выглянув наружу, он увидел, что внешняя стена Цитадели переходит в вертикальный обрыв над бездонной пропастью.

Когда они вернулись в гостиную, капитан кивнула на подковообразную арку напротив личной двери, обрамленную золотой мозаикой. Занавес на ней был цвета слоновой кости.

— Личная дверь ведет в общий зал, куда выходят двери общих апартаментов, — сказала женщина, а затем поклонилась. — Мы оставим тебя отдохнуть. Если что-либо понадобится, то мы Снаружи.

Он кивнул, понимая, что сбежать не удастся.

Оставшись один, Джеремия устало опустился на диван: у него не хватило сил даже для того, чтобы лечь в постель. Через некоторое время со стороны арки, ведущей в общий зал, донесся стук. Он решил было не обращать внимания, но то же неуемное любопытство, которое толкнуло его стать антропологом, взяло верх и теперь.

— Войдите, — откликнулся он.

Занавес всколыхнулся, пропустив высокого человека атлетического сложения и с очень широкими плечами. На вид ему было около сорока. Классические черты высокородного коубейца, черные кудри, тронутые сединой. В его осанке была небрежная уверенность. Костюм покроем напоминал одеяние Джеремии, но был более темным. По три браслета на каждой руке, а не по одному.