Джулиана Маклейн - Цвет небес

• Название: Цвет небес
• Автор: Джулиана Маклейн
• Издательство: Blue Ocean
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 0986842222

 "Вся жизнь проносится перед глазами, когда умираешь..."

Так начинается история Софи Дункан, успешной журналистки, чей идеальный мир рушится после неожиданной болезни дочери и отвратительной измены мужа. Когда кажется, что хуже уже быть не может, машину Софи заносит на обледенелой дороге, и она падает в замерзшее озеро. Там, в холодной темной толще воды, Софи переживает нечто глубокое и потрясающее, нечто, что раскроет тайны её прошлого и научит её, что значит жить и любить по-настоящему.

Софи — персонаж потрясающей искренности, она изливает душу на страницах этой книги и разделяет с читателями потрясающий путь самоосознания, душевного слома и искупления. Её историю нельзя пропустить.

Эта книга еще не издавалась на русском

---

Я быстро выключила телевизор и накрылась одеялом. Не могла смотреть в лицо мужу. Не хотела говорить. И точно не хотела спрашивать, почему он явился так поздно и провоцировать новую ссору.

Через несколько минут он забрался в постель, а я притворилась спящей.

Глава 19

 Через девять месяцев после смерти нашего ребенка Майкл пришел домой с работы, усадил меня на кожаный диван в гостиной и сказал, что уходит от меня.

Он объяснил, что больше не может выносить моих слез, что я больше не та женщина, на которой он женился, и что он заслуживает более счастливого будущего.

Когда я сидела там и смотрела на его невозможно красивое лицо, с годами лишь становившееся краше, я ничего не поняла. Я не разрыдалась. Думаю, у меня просто не осталось ни капли слез.

Но я не могла вымолвить ни слова. Не то чтобы я удивилась, нет. Когда-то мы были родственными душами, до безумия влюбленными друг в друга, но эти времена теперь казались безвозвратно ушедшими. Они были словно где-то в другой жизни. Теперь мне тридцать шесть, и со дней ужинов в ресторанах и страстного секса на ковре в гостиной минуло много лет.

Он был прав. Я больше не та, на ком он женился. Я больше не восходящая звездой издательского мира Нью-Йорка. Не ношу юбок и обуви на каблуках. Я стала эмоционально опустошенной, пораженной горем матерью-домоседкой, которая и матерью-то больше не являлась, потому что лишь недавно зарыла дочь в сырую землю.

Мы оба знали, что связь между нами разорвана. Мы больше не чувствовали одного и того же, а наши мысли о будущем сильно разнились.

Мы больше не любили друг друга.

— Возможно, нам лишь требуется время, — покорно предложила я, предприняв последнюю попытку сохранить наш брак, поскольку никогда не пасовала перед трудностями, и, если честно, мысль о потере ещё одного близкого человека вызвала у меня тошноту. — Прошло всего девять месяцев.

Он покачал головой:

— Все было не в порядке и до этого, и тебе это известно так же, как и мне. Не думаю, что существует способ всё наладить.

— Но я не хочу просто сдаваться, — возразила я. — Ты правда веришь, что в одиночестве станешь счастливее? Когда-то мы были командой. Может быть, у нас снова получится ею стать.

Он наклонился вперед, упершись локтями в колени. Посмотрел на свои руки и потер ладонь большим пальцем.

— Я не останусь один, — объяснил он. Затем надолго замолчал, а потом наконец посмотрел в мои ошарашенные глаза. — Я люблю другую, Софи, и она беременна.

На несколько секунд комната перед моими глазами подернулась дымкой, и мир потерял цвета, но затем всё вернулось в норму.

Откинувшись на кожаную спинку дивана, я сделала глубокий вдох и выдохнула, пытаясь принять тот факт, что я больше ничего не могу сказать или сделать, чтобы уберечь свой брак. Слишком поздно. Любовь умерла. У Майкла ребенок от другой женщины. Он пережил смерть Меган и продолжает жить, тогда как мое сердце всё ещё в трауре.

Я слишком долго боролась. Больше не могу. По меньшей мере за то, чтобы удержать мужа.

Но всё же развод был радикальной мерой. Я тоже наклонилась вперед, поставив локти на колени, и посмотрела Майклу прямо в глаза.

— Лучше не пытайся поиметь меня, Майкл. Если ты попытаешься это сделать, клянусь, я размажу тебя по стенке.

Он несколько секунд помолчал, обдумывая мои слова, а затем встал и кивнул мне.

— Не сомневаюсь. И мне жаль, Софи. Правда, жаль.

И не сказав больше ни слова, он вышел за дверь.

***

В конце концов при разводе Майкл повел себя очень великодушно и уступчиво. Он не только оставил мне дом на Вашингтон-сквер, но и перевел на мой счет крупную сумму, на которую я купила новую машину (потому что «БМВ» он оставил себе), а также обеспечил мне ежемесячные алименты до того дня, когда я вновь не выйду замуж.

Думаю, он чувствовал вину за то, что изменял мне, пока я заботилась об умирающей дочери.

Я не пыталась облегчить его положение, а позволила ему чувствовать себя виноватым.

***

Одним солнечным утром я ехала на новой машине за покупками, и увидела их вместе — Майкла и его симпатичную юную невесту, идущих по Седьмой авеню. Они держались за руки и выглядели безгранично счастливыми.

Её звали Люси Райт. Она работала стажером в его юридической фирме. Её волосы были светлыми и кудрявыми, а надела она сарафан по колено с желтыми подсолнухами на юбке и босоножки на платформе.

Она была изумительно хороша, и не имело смысла это отрицать. В ней была изюминка. Та самая, какой когда-то обладала и я, до утомительного и подрывающего силы коллапса моей жизни. Именно это в самом начале привлекло Майкла ко мне.

Проезжая мимо, я заметила её округлившийся живот, и внезапно меня пронзила вспышка ревности. Не за то, что Люси отняла у меня мужа и теперь делит с ним постель. Майкл не имел отношения к моим чувствам, и в ту секунду я поняла, что уже не жалею о расставании с ним.

Я завидовала её оптимизму. Она с нетерпением предвкушала радости материнства без какого-либо ужаса или страха, который испытывала бы на её месте я.

В тот момент я осознала, что никогда снова не буду чувствовать такого безмятежного оптимизма. Мне не хватит смелости родить ещё одного ребенка.

Я даже не была уверена, что осмелюсь полюбить кого-то ещё, и при этой мысли направила машину к обочине и долго-долго сидела в тишине.

Глава 20

12 февраля 2007 года

С приближением первой годовщины смерти Меган мне приснился ужасный сон. Я снова находилась в реанимации, и доктора с медсестрами в панике сновали вокруг кровати моей дочери, впрыскивая лекарства в трубки, подсоединенные к её венам, пытаясь восстановить сердечную деятельность — все в последней безнадежной попытке спасти её жизнь.

Затем внезапно Меган открыла глаза, протянула ко мне руки и сказала:

— Мамочка, не оставляй меня! Я боюсь!

Я тоже распахнула глаза и весь следующий час ворочалась в постели, погружаясь все глубже и глубже в бездонный колодец воспоминаний, раз за разом проигрывая кошмар перед глазами. Я знала, что должна перестать думать о её смерти, беспокоиться о том, где моё дитя теперь, если вообще где-то есть, и вместо этого сосредоточиться на радости, которую она привнесла в мою жизнь.

Я заставила себя вспомнить те особенные годы ремиссии, когда я увидела мир другими глазами. Какое-то время я понимала необычный дар собственного существования на планете и дорожила им, как и каждым новым днем, проведенным с дочерью.

Я задумалась: «А что бы сказала Меган, если бы сейчас видела меня здесь, упивающуюся горем в одиночестве?» — и представила, что она тоже расстроилась бы от этого зрелища.

От этой мысли я вскочила с кровати. Сварила яйцо на завтрак, долго мылась в душе, а потом позвонила сестре и спросила, могу ли приехать к ней на несколько дней. Я хотела обсудить возможность возвращения на работу. Мне не хотелось писать — по крайней мере, пока что — но я думала, что могла бы заняться редактированием на дому.

— Звучит потрясающе, — одобрила Джен. — Мы с Джо только вчера говорили о тебе. И о Меган, конечно. Мы соскучились. Пожалуйста, приезжай. Как скоро ты сможешь до нас добраться?

— Просто дай мне час на сборы.

Сдержав слово, в точности через час я застегивала пуговицы дублёнки и забрасывала чемодан в багажник своего небольшого внедорожника.

Выезжая из города в тот промозглый зимний день, я чувствовала присутствие Меган на заднем сидении. Время от времени я поглядывала в зеркало заднего вида и видела там её улыбающееся личико.

Заговорила она со мной, лишь когда напомнила повернуть на север на шестьсот восемьдесят четвертое шоссе.

Она оставалась со мной до тех пор, пока я не проехала Хартфорд, а потом тихо исчезла, оставив меня саму искать путь в дом сестры в Манчестере.

***

Вскоре после того, как я пересекла границу Нью-Гэмпшира, температура резко упала. Если бы я шла пешком, то почувствовала бы холодок на щеках. Прохлада добралась бы до моих глотки и легких, но я была плотно пристегнута ремнем внутри уютной машины, из печки которой дул теплый воздух, и, следовательно, защищена от непогоды.

Я всегда буду гадать, почему та олениха появилась на дороге как раз в тот момент, когда лужи тающего снега замерзли, превратившись в лёд. Я увидела, как животное несется по дорожному полотну, и превратилась в статую.

Вывернув руль влево, чтобы объехать олениху, я одновременно нажала на тормоз, чего совершенно точно делать не следовало.

Машину развернуло на сто восемьдесят градусов, и теперь я видела фары автомобилей, до этого двигавшихся за мной. Шины засвистели по асфальту, пока машину неизбежно заносило к обочине.

Я до мелочей помню все подробности, особенно шум в те секунды, когда моя машина, пять раз перевернувшись, скатывалась с крутого склона. Разбивались стекла, сминалась сталь, перед глазами плыли круги, поэтому я зажмурилась и крепче вцепилась в руль, скорчившись при резком неприятном звуке, с которым крыша над пассажирским сидением промялась, а окна разнеслись вдребезги.