Джон Уиндем - Песчаные короли

• Название: Песчаные короли
• Автор: Джон Уиндем
• Издательство: АО “ЭГОС”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5–85476–006–1

Содержание:

Джон Уиндем — ИСТОРИЯ С ЛИШАЙНИКОМ

Пол Андерсон — ВРЕМЯ ОГНЯ

Джордж Мартин — ПЕСЧАНЫЕ КОРОЛИ

© Состав, АО “ЭГОС”, 1993

© Оформление, Б.Александров, А. Александров, А.Гимпель, 1993

---

— Можешь не волноваться, — заверила ее Диана. — Никакой разницы нет, но ведь ты, конечно, не захочешь быть беременной так долго, как слониха. В этом случае достаточно перестать принимать лейкнин, и все возвращается к старой норме, скрытых побочных эффектов я пока не заметила. Существует, правда, незначительное замедление реакций, которое можно обнаружить только с помощью специальной аппаратуры; но оно куда слабее того, что наступает после двойной порции джина. Все остальные последствия ясны.

— Ладно, — сказала Зефани, — одной заботой меньше. Однако, Диана, я словно блуждаю в темноте во всем этом деле. Кстати, я не знаю и о том, как вы пришли к этому открытию, и про “Нефертити”, и про бизнес на красоте, и про ваши неприятности и их устранение. И так далее.

Диана вытащила сигарету, легонько постучала по ней и задумчиво ее оглядела.

— Хорошо, — ответила она. — Знать что-то наполовину до какой-то степени небезопасно. Я лучше расскажу все с самого начала.

Она зажгла сигарету и рассказала, как Френсис принес тарелочку с молоком, и о том, что из этого вышло.

— Таким образом, юридически, — подвела она итог, — я правонарушительница, а морально я имею такое же право на открытие, как и твой отец, но сейчас это не имеет значения. Главное — и на этом мы оба завязли — это освоение открытия. Чтобы понять, насколько я завязла, не нужно было много времени. Я думала, вскоре найду выход, но чем больше я об этом размышляла, тем больше возникало трудностей. Как раз тогда мне стало ясно, как это открытие важно. Я не знала, что с ним делать. И тогда твои слова навели меня на неожиданную мысль, и я избрала этот путь.

— Мои слова? — переспросила Зефани.

— Да. Мы говорили о том, что женщин обманывают, помнишь?

— Припоминаю. Это была ваша любимая тема, — улыбнулась Зефани.

— Сейчас тоже, — ответила Диана. — Ты говорила тогда, что рассказала об этом одной из твоих учительниц, и она ответила, что нужно как можно лучше приспосабливаться к условиям, в которых оказываешься, потому что жизнь слишком коротка, чтобы наводить в мире порядок. Что-то в этом роде.

— Я не уверена, что помню это.

— Не важно. Но суть такова. Конечно, подсознательно я обо всем этом знала. Действительно, то, что открыли твой отец и я, может коренным образом изменить всю будущую историю человечества. Я представила себе, как женщины начнут новую долголетнюю жизнь, поначалу и не подозревая об этом. Позднее они узнают, но к этому времени, я надеюсь, их будет уже достаточно, причем самых достойнейших, способных повлиять на общество. А для этого необходимо собрать группу людей, любую группу, убедить их, что долголетняя жизнь абсолютно реальна, и заставить их бороться за хомо супериор, совершенного человека. И вдруг я поняла, как это сделать. Люди, которым будет дана долгая жизнь, не смогут от нее отречься. Они будут упорно бороться за право сохранить ее.

Зефани нахмурилась.

— Я, кажется, не все понимаю, — сказала она.

— Ты должна понять, — ответила Диана. — Сейчас ты немного взволнована и расстроена, но ведь ты же не собираешься отказываться от долгой жизни, правда? И ты будешь отстаивать свое право на нее, если кто-то захочет отобрать ее у тебя?

— Да, думаю, что так. Но я знаю, что не хватит сырья.

— О, вскоре что-нибудь придумают, ты сама же говорила. Главное, есть попытка. Нужны только деньги, чтобы привлечь к этой работе достаточное количество людей, и больше ничего.

— Но по прогнозу отца настанет хаос.

— Конечно, будет и хаос. Создать хомо супериор невозможно без родовых мук. Но и это не важно. Самое важное — не дать ему задохнуться при рождении. Вот в чем проблема.

— Это мне непонятно. Как только люди узнают, они начнут бороться, чтобы добыть это вещество и продлить свою жизнь.

— Ты говоришь об отдельных людях, моя дорогая, но индивиды подчиняются общественным законам. Трудность состоит в том, что, как мне кажется, как раз законы против этого.

Дело в том, что существование большинства учреждений преследует две основные цели: во-первых, осуществление администрирования в широком масштабе, а во-вторых, сохранение непрерывности своих функций, что позволяет избежать трудностей, которые возникают из-за краткости жизни членов общества. Наши учреждения — это продукт наших условий, они призваны увеличить наши собственные ограниченные возможности с помощью постоянной смены отработавших свое частей. Другими словами, здесь действует система продвижения по службе.

Поняла? Хорошо. Тогда спроси себя, сколько людей поддержит перспективу долгой жизни, скажем, в две — три сотни лет, будучи на положении подчиненных? Понравится ли кому-нибудь идея о бессменном директоре, президенте, судье, руководителе, партийном лидере, папе, шефе полиции на все двести лет? Обдумай это хорошенько, и ты увидишь, что наши учреждения работают так, как они организованы, ибо в основе их деятельности лежит положение, что продолжительность нашей жизни составляет примерно шестьдесят-семьдесят лет. Ликвидируй это условие, и большинство из них перестанет функционировать.

— Ну, это все слишком общо, — проговорила Зефани с сомнением.

— Подумай еще раз хорошенько. Вот пример. Ты мелкий служащий, конечно, ты захочешь жить долго, пока не поймешь, что это означает протирание штанов на том же месте мелкого служащего и в следующие пятьдесят-шестьдесят лет. И тогда ты начнешь сомневаться, что долголетие тебе нужно.

Или, скажем, ты одна из тех девушек, что выскакивают замуж при первой возможности. Тогда тебя вряд ли обрадует перспектива двухсотлетней семейной жизни с партнером, подхваченным еще в юности.

Или возьмем образование. Те поверхностные знания, которые удовлетворяют нас сейчас, когда мы живем шестьдесят лет, абсолютно не пригодны для двухсот и более лет жизни.

Таким образом, нас ждет борьба не на жизнь, а на смерть между человеком как личностью и казенным человеком, в результате которой следует ожидать богатого урожая шизофрении.

И вряд ли здесь возможен личный выбор, хотя бы только потому, что каждый выбравший долгую жизнь закроет тем самым продвижение по службе людям, которые этого не сделали.

И поскольку учреждения есть нечто большее, чем сумма их слагаемых, а каждый индивид является одновременно частью какого-либо общественного или профессионального учреждения, то из этого вытекает, что учреждения, постоянно работающие над тем, чтобы выжить, всячески будут требовать отказа от лейкнина.

Зефани покачала головой:

— Нет, я не могу в это поверить. Это полностью противоречит нашему природному инстинкту самосохранения.

— Это, пожалуй, не следует принимать во внимание. Один бог знает, от скольких инстинктов пришлось уже отказаться цивилизованному обществу. Мне думается, отказ от лейкнина вполне возможен.

— Но даже если бы и существовал официальный запрет, он оказался бы нежизнеспособным, ибо сотни тысяч людей стремились бы обойти закон, — настаивала на своем Зефани.

— Я в этом не совсем уверена. Может возникнуть своеобразный черный рынок, где небольшая группа людей привилегированного класса за большие деньги будет покупать себе долголетие. Но не думаю, что это продолжалось бы долго — власти вмиг ликвидировали бы его.

Зефани повернулась к окну. Несколько минут она наблюдала за тем, как маленькие, освещенные солнцем облачка плыли по голубому небу.

— Я пришла сюда, немного испуганная за себя, — сказала она. — А также и взволнованная, так как считала, будто начинаю понимать, что открытие отца — ваше и отца, конечно, — приведет нас в новую, чудесную эру истории человечества. Однако папа думает, что люди будут драться друг с другом из-за него, а вы думаете, что они будут бороться за его запрещение. Какая же тогда от него польза? Если оно не принесет ничего, кроме борьбы и несчастья, тогда лучше бы его вообще не было.

Диана, задумавшись, глядела на нее.

— Ты не должна так думать, милая. Ты, точно так же, как и я, хорошо знаешь, что в мире господствует беспорядок, который с каждым днем все усиливается. Мы не можем сдержать даже те силы, которые сами же и освобождаем, и пренебрегаем проблемами, которые необходимо разрешать. Погляди вокруг — тысячи новых людей каждый день. Приблизительно через сто лет нас ожидает голод. Мы, может быть, отодвинем самое худшее на день — два, а когда разразится катастрофа, она будет настолько страшной, что водородная бомба в сравнении с ней покажется благодатью.

Я не преувеличиваю. Я говорю о том времени, — и есть только слабая надежда, что удастся его предотвратить, — когда человек будет охотиться на человека в поисках пищи. И мы позволяем человечеству плестись в этом направлении с животной безответственностью, ибо из-за того, что наша жизнь коротка мы не увидим этого ужаса. Разве наше поколение заботит мысль о страданиях наших потомков? Нисколько. “Это их забота, — говорим мы. — Черт побери детей наших Детей — лишь бы нам было хорошо”.