Владимир Одоевский - Интегральное скерцо

• Название: Интегральное скерцо
• Автор: Владимир Одоевский
• Издательство: Музыка
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-7140-0139-7

В сборник вошли повести и рассказы советских и зарубежных писателей: Г.Альтова, Р.Подольного, П.Амнуэля, Р.Брэдбери, Г.Каттнера, Л.Биггла-младшего, Э.Донаджо, Н.Нильсена и многих других.

Для широкого круга читателей.

СОДЕРЖАНИЕ:

Preludium

Владимир Одоевский — 4338-й год (отрывок)

Мы с тобой — одной крови

Иржи Берковец — АУТОСОНИДО (перевод Е.Аникст)

Герберт Голдстоун — ВИРТУОЗ (перевод В.Волина)

Эмио Донаджо — ЧУДИЩЕ И ДЖАЗ (перевод Л.Вершинина)

Бёрье Круна — КОСМИЧЕСКАЯ МУЗЫКА (перевод А.Афиногеновой)

Чеслав Хрущевский — ИСЧЕЗЛА МУЗЫКА (перевод Е.Вайсброта)

Генри Каттнер — МУЗЫКАЛЬНАЯ МАШИНА (перевод В.Боканова)

Павел Амнуэль — ДАЛЕКАЯ ПЕСНЯ АКТУРА

Она одна со мною говорит

Виктор Колупаев — НАСТРОЙЩИК РОЯЛЕЙ

Роман Подольный — СКРИПКА ДЛЯ ЭЙНШТЕЙНА

Виктор Жигунов — ИНТЕГРАЛЬНОЕ СКЕРЦО

Никита Ломанович — ОТКРОЙТЕ ВАШИ УШИ!

Наталия Никитайская — НОГИ ЛОГОФАРСА Современная сказка

Рэй Брэдбери — ПРИШЛО ВРЕМЯ ДОЖДЕЙ (перевод Т.Шинкарь)

Спайдер Робинсон — ЖИЗНЬ КОРОТКА… (перевод В.Боканова)

Джемс Блиш — ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА (перевод Р.Рыбкина)

Генрих Альтов — БОГАТЫРСКАЯ СИМФОНИЯ

…За все, что было при нас

Рэй Брэдбери — АВГУСТ 1999. ЛЕТНЯЯ НОЧЬ (перевод Л.Жданова)

Нильс Нильсен — НИКУДЫШНЫЙ МУЗЫКАНТ (перевод Л.Жданова)

Дорел Дориан — ЭЛЕГИЯ ПОСЛЕДНЕМУ БАРЛИНГТОНУ (перевод Т.Воронцовой)

Рэй Брэдбери — УБИЙЦА (перевод Н.Галь)

Дежё Кемень — НЕВИДИМОЕ ОРУЖИЕ (перевод Е.Тумаркиной)

Генри Каттнер — ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯ ГОДА (перевод В.Скороденко)

Ллойд Биггл-младший — МУЗЫКОДЕЛ (перевод Г.Усовой)

Анатолий Карташкин — ФУГА БАХА В ПОНЕДЕЛЬНИК

Юрий Леднев, Генрих Окуневич — КРАХ “ДИСКОПОПА”

Postludium

Ян Лишанский — ПОКА НЕ ПОЗДНО!

КОММЕНТАРИИ

Составитель, автор послесловия и комментариев: Я.Е.Лишанский

Художник: Д.А.Аникеев

---

Бильярд…

Стрелка щелкнула, последний вагон покатился на место. Сакач откинул голову назад и мирно проспал до самого Сегеда.

Забросив свой чемоданчик в гостиницу, он пешком отправился к собору. В Сегеде он был впервые.

Огромный лиловый автобус развернулся рядом с ним и остановился возле церкви Обета. На боку автобуса сверкали белые буквы: Society for the prevention of cruelty to animals, Glasgow, что в переводе означает: “Общество покровительства животным, Глазго”. Дверца автобуса открылась, из нее торопливо начали выходить шотландские туристы, вслед за ними показалась знакомая фигура. Сакач не поверил своим глазам. Он шагнул ближе — сомнений нет! Теперь он понял, на что намекал вчера вечером Петер. Будучи музыкантом, он кое о чем догадался и тоже поспешил в Сегед. Чтобы быть под рукой? Чтобы помочь? Очень мило с его стороны, но за каким чертом его потянуло к шотландским защитникам животных и что ему нужно в соборе?

Сакач незаметно пристроился к группе туристов, и ему удалось насладиться следующей сценой.

Петер Гонда присоединился к шотландцу, который вышел из автобуса последним, — вероятно, в надежде проникнуть в собор вместе с группой. Шотландец же счел его помощником гида, и поэтому охотно пустился в разговор. Он явно обрадовался, найдя в Петере единомышленника. Петеру пришлось выслушать горячую речь о том, что мышей следует считать домашними животными (Общество занималось защитой только домашних животных); это не значит, что их нельзя истреблять, напротив, они вредны, но надо избавить бедняжек от мучений, предшествующих смерти в том случае, если они встречают ее в лапах кошки.

Сакач чуть не лопался от нетерпения, однако покорно следовал за ними до ворот собора. Петер довольно бегло болтал по-английски.

— I’m afraid I’m not yet able to like mice enough (боюсь, я пока не в состоянии в достаточной мере любить мышей). Но у меня есть тоже зверек, ежик, ahedgehog named Оттокар. What is your opinion?

Он говорил об Оттокаре так, словно тот здесь присутствовал. Возможно, он распространялся бы на эту тему и дальше, но шотландец неожиданно застыл на месте, смерил своего провожатого с головы до ног разочарованным взглядом и холодно заявил:

— About hedgehogs there can be no opinion at all (что касается ежей, то по этому поводу у меня нет никакого мнения). Hedgehogs are not domestik animals (ежи не принадлежат к домашним животным).

И он поспешил вперед.

Петер негодующе посмотрел ему вслед. Это еж-то не домашнее животное! Он пожал плечами, отошел от туристов, осматривающих церковь, и, ускользнув от очей гида, поспешил к ведущей на хоры лестнице.

Сакач двинулся за ним.

Петер подошел к перилам, наклонился над ними, порылся в кармане, вытащил длинный блестящий предмет, сделал глубокий вдох и прицелился в боковой алтарь… В то же мгновенье стоявший внизу турист, с которым он ранее беседовал о мышах, повернулся и взглянул на хоры. Петер молниеносно вытолкнул свисток, засунул два пальца в рот и оглушительно засвистел. “Словно Чонакош из “Мальчишек с улицы Пал””, — мелькнуло в голове у Сакача, но он не стал вмешиваться, просто стоял в сторонке и наблюдал.

Стены церкви Обета, многократно усилив, отразили свист, туристы негодующе задрали головы вверх, гид поспешил к выходу и почти тут же вернулся в сопровождении полицейского в белом мундире и с резиновой дубинкой в руках. Полицейский бросил успокоительный взгляд на толпившихся в замешательстве шотландцев, затем с непроницаемым выражением лица двинулся на хоры.

Однако Петера там не было. Его эксперимент по милости друга мышей провалился — ему ничего не оставалось делать, как свистнуть на манер уличного мальчишки, не мог же он выставить себя дураком, выпучившим от напряжения глаза и дующим в беззвучный свисток. А теперь ему придется держать ответ за содеянное.

Полицейский ожидал Петера внизу.

— Пройдемте со мной.

Петер повиновался. Шотландцы делали вид, будто ничего не произошло. Когда они вышли за дверь, полицейский сказал:

— Предъявите документы. Это вы свистели?

— Товарищ старший сержант, мой свисток не свистит. Я просто…

— Дайте сюда! — Полицейский отобрал у него вещественное доказательство и покачал головой. — Бросовая игрушка! Попробуем-ка! — и подул в свисток.

Два молодых человека, стоящих на лестнице, громко захохотали. С головы каменного льва испуганно вспорхнула стайка голубей. Петер ждал.

Вдруг за его спиной раздался хорошо знакомый голос.

— Отставить, сержант! Поручите мне этого хулигана. Я старший лейтенант Сакач.

Полицейский проверил удостоверение Сакача, скороговоркой доложил о происшествии, откозырял и исчез. Ему было стыдно: прослужив пятнадцать лет в полиции, он не мог выдавить ни звука из какого-то паршивого свистка.

— Что это за безобразие? — хмуро спросил Сакач.

— Работаю под частного детектива, — ухмыльнулся Петер.

— Значит, и ты догадался?

— Кое-что предполагаю. И мне было любопытно, окажется ли картина в алтаре “музыкальнее” Оттокара? А саму картину не жаль. Ценности не представляет. Ну, поговорим?

— Я и так слишком много сказал в прошлый раз. Есть такая штука: служебная тайна. И бдительность. Так-то, дружище. Игра идет не на жизнь, а на смерть.

Оба помолчали. Первым заговорил Петер.

— Ты начнешь или бросим монетку?

— Этого только недоставало! Ты понимаешь, что сегодня вечером может быть совершена новая попытка убийства?

— Сегодня?

— Раджио выступает сегодня.

— Знаю, — сказал Петер. — Поэтому сюда и приехал. Но, разумеется, прежде всего потому, что сюда отправился ты. И, честно говоря, чтобы опровергнуть обвинения Шарики по поводу портрета бабушки Агаты.

— Значит, судьба Хрдлички тебя не волнует?

— Кто такой Хрдличка?

— По нашим предположениям, намеченная жертва. Охранять прежде всего нужно его.

— Мыслимо ли охранять человека, которого хотят убить невидимым оружием? Послушай, Имре, может быть, присядем? Сидя говорить удобнее.

Сакач молча пересек площадь в направлении кафе, Петер последовал за ним. Они сели за столик на террасе.

— Итак?

— Итак, — торжественно заявил Петер, — проще всего удалить этого типа из зала.

— Ты так считаешь? — насмешливо улыбнулся Сакач. — Предположим. И тогда пронырливый секретарь побежит к прославленному любимцу публики и шепнет ему на ушко: “Отложим, старик, дело не чисто, сыщики увели нашего парня из зала, подождем дальнейших указаний”.

Петер молчал. А Сакач продолжал:

— Послушай! Надо сделать так, чтобы Хрдличка сидел не на своем месте. Понял?

— А что это даст? Все равно не поможет.

— Черта с два! Сначала он сядет на свое место, а в последний момент исчезнет. Подумай-ка, ведь Картер…

— …умер после окончания программы. Во время бисирования. “Прощанье Туридду”. — Петер вздохнул. — Какой голос! Но оставим это. Что ты предлагаешь?

— К концу концерта Хрдличка должен исчезнуть. К самому концу. Кресло его окажется пустым. Но до тех пор… Надо работать с полной уверенностью. Хрдличку следует усадить на место заранее. Через несколько минут… Ладно, посмотрим. — Сакач встал. — Я должен идти. Надеюсь встретиться с тобой вечером.

Вместо ответа Петер вынул билет и с оскорбленным видом посмотрел на друга.

— Ты мне не доверяешь?

— Глупец! Мне надо договориться с ребятами.

Оставшись один, Петер заказал еще чашечку кофе и углубился в размышления. Итак: если жертвой должен стать Хрдличка, то как следует поступить? До начала концерта Имре покажет Хрдличку Раджио и его секретарю. Хрдличка, как ни в чем не бывало, будет сидеть на своем месте. Послужит приманкой. Затем после бударварского “Те deum” — auftact тра-та-там… Хрдличку тихонько уведут. Нет, наверное, не сразу. После антракта. Уведут, а на его место посадят сыщика, похожего на Хрдличку. Со сцены виден зрительный зал, хотя и неясно. Лица кажутся размытыми пятнами. А когда Раджио начнет исполнять на бис, исчезнет и лже-Хрдличка. И тогда… Но тогда Раджио заметит, что намеченной жертвы на месте нет. Интересно, что он сделает? Конечно, удивится. И мы это заметим. Право же, Имре неглупый парень. Только… пожалуй, это еще не доказательство.

Петер расплатился, встал из-за столика и зашагал к берегу Тисы. До вечера он почти не вылезал из воды.

Ондра Хрдличка сидел в четвертом ряду и, повернувшись боком, беседовал с хорошенькой загорелой женщиной. Профессор холост, вероятно, это его секретарша. Имре нигде не видно, Раджио еще не прибыл.

Петер Гонда опустил бинокль.

Скоро Раджио будет здесь. Приличия ради он прослушает первое отделение концерта — ему это ничего не стоит, его программа не требует особого напряжения, по крайней мере от него. Для Раджио такое выступление — своего рода отдых: две — три арии из опер, несколько старинных итальянских песен, потом народные песни — итальянские, испанские, французские. Ну, и в конце, как обычно, — исполнение на бис.