Владимир Одоевский - Интегральное скерцо

• Название: Интегральное скерцо
• Автор: Владимир Одоевский
• Издательство: Музыка
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-7140-0139-7

В сборник вошли повести и рассказы советских и зарубежных писателей: Г.Альтова, Р.Подольного, П.Амнуэля, Р.Брэдбери, Г.Каттнера, Л.Биггла-младшего, Э.Донаджо, Н.Нильсена и многих других.

Для широкого круга читателей.

СОДЕРЖАНИЕ:

Preludium

Владимир Одоевский — 4338-й год (отрывок)

Мы с тобой — одной крови

Иржи Берковец — АУТОСОНИДО (перевод Е.Аникст)

Герберт Голдстоун — ВИРТУОЗ (перевод В.Волина)

Эмио Донаджо — ЧУДИЩЕ И ДЖАЗ (перевод Л.Вершинина)

Бёрье Круна — КОСМИЧЕСКАЯ МУЗЫКА (перевод А.Афиногеновой)

Чеслав Хрущевский — ИСЧЕЗЛА МУЗЫКА (перевод Е.Вайсброта)

Генри Каттнер — МУЗЫКАЛЬНАЯ МАШИНА (перевод В.Боканова)

Павел Амнуэль — ДАЛЕКАЯ ПЕСНЯ АКТУРА

Она одна со мною говорит

Виктор Колупаев — НАСТРОЙЩИК РОЯЛЕЙ

Роман Подольный — СКРИПКА ДЛЯ ЭЙНШТЕЙНА

Виктор Жигунов — ИНТЕГРАЛЬНОЕ СКЕРЦО

Никита Ломанович — ОТКРОЙТЕ ВАШИ УШИ!

Наталия Никитайская — НОГИ ЛОГОФАРСА Современная сказка

Рэй Брэдбери — ПРИШЛО ВРЕМЯ ДОЖДЕЙ (перевод Т.Шинкарь)

Спайдер Робинсон — ЖИЗНЬ КОРОТКА… (перевод В.Боканова)

Джемс Блиш — ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА (перевод Р.Рыбкина)

Генрих Альтов — БОГАТЫРСКАЯ СИМФОНИЯ

…За все, что было при нас

Рэй Брэдбери — АВГУСТ 1999. ЛЕТНЯЯ НОЧЬ (перевод Л.Жданова)

Нильс Нильсен — НИКУДЫШНЫЙ МУЗЫКАНТ (перевод Л.Жданова)

Дорел Дориан — ЭЛЕГИЯ ПОСЛЕДНЕМУ БАРЛИНГТОНУ (перевод Т.Воронцовой)

Рэй Брэдбери — УБИЙЦА (перевод Н.Галь)

Дежё Кемень — НЕВИДИМОЕ ОРУЖИЕ (перевод Е.Тумаркиной)

Генри Каттнер — ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯ ГОДА (перевод В.Скороденко)

Ллойд Биггл-младший — МУЗЫКОДЕЛ (перевод Г.Усовой)

Анатолий Карташкин — ФУГА БАХА В ПОНЕДЕЛЬНИК

Юрий Леднев, Генрих Окуневич — КРАХ “ДИСКОПОПА”

Postludium

Ян Лишанский — ПОКА НЕ ПОЗДНО!

КОММЕНТАРИИ

Составитель, автор послесловия и комментариев: Я.Е.Лишанский

Художник: Д.А.Аникеев

---

Фостер получил задание — лирическая песня для новой картины. Дуэт.

В младенческом возрасте Фостер играл на пианино, но тайны контрапункта и тональностей прошли мимо него.

Вечером он заглянул в тот бар. Где-то в глубине души Джерри надеялся, что джук-бокс поможет ему. Но музыкальная машина надоедливо играла одну и ту же песню.

Странно, что никто этого не слышал. Фостер открыл сей факт совершенно случайно. Для ушей Аустина джук-бокс крутил обычные шлягеры.

Джерри стал внимательно прислушиваться. Звучал завораживающий дуэт, нежный и печальный.

— Кто написал эту песню?

— Разве не Хоги Кармайкл? — отозвался Аустин.

Джук-бокс внезапно заиграл “Я сделал это”, а затем вновь переключился на дуэт.

В углу Фостер заметил пианино. Он подошел к нему, достал записную книжку и первым делом записал слова. Остальное оказалось не по силам, приходилось надеяться лишь на слух и память. Фостер осмотрел музыкальную машину (разбитую крышку заменили), ласково погладил ее бок и в глубоком раздумье удалился.

Его секретаршу звали Лойс Кеннеди. Она появилась на следующий день в кабинете Фостера, когда тот сидел у рояля и безнадежно тыкал в него пальцем.

— Позвольте, я помогу вам, мистер Фостер, — спокойно сказала она.

— Я… нет, спасибо, — выдавил Фостер.

— Плохо знаете музыкальную грамоту? — Лойс ободряюще улыбнулась. — Таких композиторов много. Играют на слух, а в нотах не разбираются.

— В самом деле? — с надеждой пробормотал Фостер.

— Давайте так: вы проиграйте, а я запишу.

После нескольких тщетных попыток Фостер вздохнул и взял листок со словами — его хоть прочесть можно было.

— Ну пропойте ее, — предложила Лойс.

У Фостера был неплохой слух, и он без труда спел, а Лойс легко подобрала и записала музыку.

— Изумительно! Оригинальная и свежая мелодия. Мистер Фостер, я восхищена вами! Надо немедленно показать ее боссу.

Талиоферро песня понравилась. Он сделал несколько бессмысленных поправок, которые Фостер с помощью Лойс внес в текст, и созвал целый симпозиум песенников для прослушивания шедевра.

— Я хочу, чтобы вы поняли, что такое хорошо, — изрек Талиоферро. — Это моя новая находка. Мне кажется, нам нужна свежая кровь, — мрачно закончил он, обводя притихших песенников зловещим взглядом.

Фостер сидел как на иголках, ожидая, что вот-вот кто-нибудь из присутствующих вскочит и закричит: — Эта ваша находка украл мелодию у Гершвина!..

Или у Берлина, или Портера, или Хаммерстайна…

Разоблачения не последовало. Песня оказалась новой и принесла Фостеру славу композитора и поэта.

Так начался успех.

Каждый вечер он в одиночку посещал некий бар, и джук-бокс помогал ему с песнями. Джук-бокс словно понимал, что именно требуется, и нежил Фостера западающими в сердце мелодиями, складывающимися в песни с помощью Лойс. Кстати, Фостер начал замечать, что она — поразительно красивая девушка. Лойс не казалась неприступной, но пока Фостер избегал решительных действий. Он не был уверен в долговечности своего триумфа.

Но расцветал Фостер как роза. Банковский счет круглел с не меньшей скоростью, чем он сам, а пил Фостер теперь гораздо реже, хотя бар посещал ежедневно.

Однажды он спросил у Аустина:

— Этот джук-бокс… Откуда он взялся?

— Не знаю, — ответил Аустин. — Он уже стоял, когда я начал здесь работать.

— А кто меняет пластинки?

— Ну… компания, надо полагать.

— Вы видели их когда-нибудь?

Аустин задумался.

— Наверное, они приходят в смену напарника. Пластинки новые каждый день. Отличное обслуживание.

Фостер решил расспросить и другого бармена, но ничего не сделал. Потому что поцеловал Лойс Кеннеди.

Это было ошибкой. Это был пороховой заряд. Они колесили по Сансет Стрип, обсуждая проблемы жизни и музыки.

— Я иду, — туманно выразился Фостер, отворачивая от столба светофора. — Мы идем вместе.

— Ах, милый! — промурлыкала Лойс.

Фостер и не чувствовал, что последние дни находился в страшном напряжении. Сейчас оно исчезло. Как замечательно обнимать Лойс, целовать ее, наслаждаться легким щекотаньем ее волос… Все виделось в розовом свете.

Внезапно в розовой мгле проявилось лицо Аустина.

— Как всегда? — поинтересовался он.

Фостер моргнул.

— Аустин… Давно мы здесь?

— Около часа, мистер Фостер.

— Дорогой! — ластилась Лойс, нежно и плотно прижимаясь к плечу.

Фостер попытался подумать. Это было трудно.

— Лойс, — произнес он наконец, — не надо ли мне написать песню?

— Зачем спешить?

— Нет. Раз я здесь, то добуду песню, — непререкаемо изрек Фостер и поднялся.

— Поцелуй меня, — проворковала Лойс.

Фостер повиновался, затем засек координаты джук-бокса и двинулся к цели.

— Привет, — сказал он, похлопывая гладкий блестящий бок. — Вот и я. Правда, немного пьян, но это ничего. Давай-ка запишем песенку.

Машина молчала. Фостер почувствовал прикосновение Лойс.

— Пойдем. Мы не хотим музыки.

— Подожди, моя прелесть.

Фостер уставился на автомат и вдруг расхохотался.

— Понимаю…

Он достал пригоршню мелочи, сунул монету в щель и дернул рычаг.

Джук-бокс хранил молчание.

— Что случилось?.. — пробормотал Фостер.

Внезапно ему пришел на память случай с блондином, напавшим на джук-бокс с топором. Аустин подсказал фамилию, и через час Фостер сидел у госпитальной койки, на которой покоились изуродованные и забинтованные останки человека со светлыми волосами.

— Меня вынесли на носилках из бара, — рассказывал блондин. — И тут появилась машина. Я ничего не почувствовал. Я и сейчас ничего не чувствую. Водитель — женщина — утверждает, что кто-то выкрикнул ее имя. Хло. Это так удивило ее, что она дернула руль и сбила меня. Вы знаете, кто крикнул “Хло”?

Фостер вспомнил. Музыкальная машина играла “Хло”, что-то случилось с усилителем, и на секунду он заорал как бешеный.

— Я парализован, — продолжал блондин. — Скоро умру. И хорошо. Она очень умная и мстительная.

— Она?

— Шпионка. Возможно, самые разные устройства замаскированы под… под вещи, к которым мы привыкли. Не знаю. Вот и джук-бокс… он… нет. Она! Она жива!

— А…

— Кто ее поставил? — перебил блондин. — Они. Пришельцы из другого времени? Им нужна информация, но сами показываться не смеют, вот и монтируют шпионские устройства в вещах, которые не вызывают у нас подозрений. Например, в автоматической радиоле. Только эта немного разладилась. Она умнее других.

Блондин приподнял голову, и его горящие глаза впились в радио, висевшее на стене.

— Даже здесь, — прошептал он. — Обычное радио? Или их хитроумные штучки?!

Его голова бессильно упала на подушку.

— Я начал догадываться довольно давно. Она подсказывала мне разные идеи, не раз вытаскивала буквально из тюрьмы. Но прощения не будет. Она ведь женщина. Механический мозг? Или… нет, я не узнаю, никогда не узнаю. Скоро я умру. Ну и ладно…

Вошла сестра.

Джерри Фостер был испуган. На опустевшей Мэйн-стрит царили тишина и мрак.

— Ни за что бы ни поверил, — бормотал Фостер, прислушиваясь к собственным гулким шагам. — Но я верю. Надо наладить отношения с этим… с этой… с музыкальной машиной!

Какая-то трезвая часть ума направила его в аллею. Заставила осторожно выдавить стекло. Настойчиво провела по темной кухне.

Он был в баре. Пустая стойка. Слабый мерцающий свет, пробивающийся сквозь шторы. И черная молчаливая глыба джук-бокса у стены.

Молчаливая и безразличная. Даже когда Джерри опустил монету…

— Послушай! — взмолился он. — Я был пьян. О, это безумие! Не может быть! Ты не живая — ты живая? Это ты расправилась с парнем, которого я сейчас видел в больнице?!.. Итак, ты женщина. Завтра я принесу тебе цветы. Я начинаю верить. Конечно же, я верю! Я никогда не взгляну на… на другую девушку. Не надо дуться, ну… Ты же любишь меня, я знаю. О, господи!

У Фостера пересохло в горле. Он пошел за стойку и вдруг замер, пораженный леденящей душу уверенностью, что рядом кто-то есть.

Их было двое, и они не были людьми.

Один вытащил из джук-бокса маленький блестящий цилиндр.

Чувствуя, как высыхает пот на лице, Фостер слушал их мысли.

— Рапорт за истекшие сутки. Вставь свежую кассету и заодно смени пластинки.

Обрывки мыслей бешеным калейдоскопом закрутились в голове Фостера. Слова Аустина… умирающий блондин… бесформенные фигуры… Не может быть!

— Здесь человек, — подумал один из них. — Он видел нас. Его надо ликвидировать.

Мерцающие нечеловеческие фигуры стали приближаться. Фостер обогнул край стойки и бросился к музыкальной машине. Он обхватил руками ее холодные бока и выдохнул: