Наталья Муравьева - Гюго

• Название: Гюго
• Автор: Наталья Муравьева
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Эта книга — повесть о большой жизни большого человека.

Он появился на свет, когда XIX веку шел второй год, он кончил свой жизненный путь, когда век близился к закату.

Всю жизнь он находился в гуще борьбы своего века, мыслями, делами, книгами откликаясь на зов современности, постоянно шагая вперед.

«Из всех восхождений, ведущих из мрака к свету, самое благородное и самое трудное — родиться аристократом и монархистом и сделаться демократом», — писал Гюго, оглядываясь в середине пути на прожитые годы.

На несколько выдающихся жизней могло бы хватить того, что сделал Гюго за одну свою большую жизнь.

Он дал современникам и потомкам не только десятки томов прекрасных книг, он дал им личный пример неустанной борьбы за человечность, несгибаемого сопротивления силам мрака, врагам прогресса, высокий образец неиссякаемого жизнелюбия и веры в победу света.

«Трибун и поэт, он гремел над миром подобно урагану, возбуждая к жизни все, что есть прекрасного в душе человека», — сказал о Гюго Максим Горький.

Это первая развернутая биография Гюго, написанная советским автором.

---

Нужно, чтоб поэт «умел подниматься над волнениями жизни, оставаясь непоколебимым, суровым и доброжелательным… быть порой снисходительным, а это трудно, — и всегда беспристрастным, а это еще труднее; чтобы в сердце его жило сочувствие к революциям, заставляющее гнушаться мятежа, и глубокое уважение к народу, соединенное с презрением к толпе, чтобы разум его не делал никаких уступок ни мелкой злобе, ни тщеславию… чтобы он мог приветствовать трехцветные знамена, не оскорбляя геральдических лилий…», — пишет Гюго в предисловии к новому сборнику.

Ноты примирения? Да, они звучат здесь. Разгорающийся огонь как будто начал покрываться пеплом. Вместо недавних порывов к борьбе — стремление к покою, к умиротворенной мудрости, к горным вершинам, где можно наедине беседовать с божеством.

Возвышенные размышления и горести, однако, не отрывают поэта от привычных забот, трудов и обязанностей. Он не бежит от пестрой суеты повседневной жизни, находя в ней свое очарование.

В летний день 1837 года Гюго получил приглашение на бал в Версальский дворец.

Он едет вместе с Дюма. В буржуазных фраках во дворец не допускают. Что надеть? Гюго открывает гардероб. Там в углу висит его мундир национального гвардейца, еще совсем новенький.

— И у меня есть такой. Поедем в одинаковой форме! Это будет свидетельством нашей братской солидарности назло всем недругам, — смеется Дюма.

В раззолоченных версальских залах букет знаменитостей: ученые и министры с женами, генералы, аббаты, банкиры, художники и, конечно, вездесущие журналисты. Некоторые в этот вечер ждут наград, орденов Почетного легиона. У Гюго уже хранится такой орден, полученный когда-то от Карла X, теперь он получит еще один из рук короля-буржуа. Может быть, король тем самым рассчитывает повлиять на отношение к нему поэта?

Друзья прогуливаются по бесконечным версальским галереям, переходам, залам. Блестящие паркеты отражают чинно прохаживающиеся пары. А вот кто-то бежит совсем не чинной рысью. Маленький, коренастый, в маскарадном костюме маркиза. Что-то в его движениях очень знакомое. Ба! Ведь это Бальзак! Хоть атласный камзол ему узок и башмаки с загнутыми носами, видно, не совсем впору, но он не смущается, весело приветствует друзей:

— Еще увидимся! — И быстро семенит по зеркальному паркету — как бы не упал! — догоняет важную расфранченную даму. Этот замечательный писатель неустанно штурмует аристократических дам.

Ему мало блестящего литературного имени. Ему нужна к этому имени частица «де», ему нужны кареты, гербы, ливрейные лакеи. Дельфина Жирарден недавно сочинила фельетон о сакраментальной сногсшибательной трости господина де Бальзака!

Друзья хоть и посмеиваются над великосветскими аллюрами демократического Бальзака, но искренне восхищаются его ярким талантом, неимоверной энергией и трудоспособностью. Бальзак сумел разглядеть и обнажить в своих произведениях многие явные и тайные болезни французского общества, обнаружить недуги и пороки своих излюбленных аристократов. Но есть у писателя и враги, злопыхатели, пигмеи, донимающие его своими издевками и домыслами. Около каждого великана толпятся карлики, они сеют клевету, плетут сети зависти, хихикают, путаются под ногами. И все-таки исполины шагают вперед.

На глазах Гюго выросло поколение больших писателей, его современников и сверстников. Плеяда талантов, призванная к жизни революциями. Романы Бальзака и Жорж Санд завоевывают Европу. Французская литература снова выпрямилась, вышла на просторы, сияние ее распространяется по всему миру. И разве мало сделал он, Гюго, расчищая и указывая пути своему поколению к новым вершинам?

Обо всем этом думает поэт, шагая рядом с Дюма по зеркальному паркету версальских покоев.

К приятелям присоединяется Эжен Делакруа.

Они садятся на низкий диванчик с изогнутыми золочеными ножками, и скоро вокруг них собирается кружок. Гости все прибывают. Огромный зал полон.

Вдруг ровный гул голосов утих. Все встают. Входит король. Вслед за ним его сын герцог Орлеанский под руку с молодой женой. На грушеобразном лице Луи-Филиппа благодушная улыбка приветливого хозяина. В этот вечер он особенно любезен. Запросто переходит от одной группы к другой, шутит, задает вопросы.

— Как вам нравится Версаль? — опрашивает король у Гюго.

— Эту прекрасную книгу, созданную своим веком, его величество сумел облечь в достойный переплет, — отвечает поэт.

Вот приближается герцогиня Орлеанская. Совсем молодая. Плавная поступь. Лебединая шея, мелодичный голос.

— Как я рада, наконец, познакомиться с мосье Гюго! Мне не раз приходилось еще в детстве беседовать о вас с мосье де Гёте (она так старается хорошо говорить по-французски, эта немецкая принцесса, что даже к имени Гёте прибавляет частицу «де»).

О, я читала все ваши произведения, — продолжает герцогиня и тут же декламирует четверостишие из сборника «Песни сумерек». — И в вашем соборе я уже побывала.

Гюго учтиво кланяется.

После парадного обеда на полторы тысячи персон гости устремляются к театральному залу. Лысые сановники, лощеные дипломаты, толстые финансовые тузы бегут взапуски по навощенному паркету. Куда девалась чинность! Они торопятся занять места поближе к королевской ложе. Быть на виду! А какая пьеса пойдет, им безразлично.

Почтенный старец в лентах и звездах сделал вдруг невообразимый пируэт и — бац! — растянулся во всю длину на скользком полу, вслед за ним споткнулся другой. Минута — и десятка два важных гостей барахтаются на зеркальном паркете. Поток запружен. Давка. Гюго вместе с Дюма помогает подняться поверженным. Какой-то щуплый сановник пытается вцепиться в его руку, Гюго узнает в нем бывшего министра д'Аргу. Нет, поэт не забыл о судьбе своей драмы «Король забавляется», министр был в числе ее душителей, ему не стоит подавать руки.

* * *

Гюго и Дюма давно мечтали основать новый театр. Не зависеть от корыстных директоров, от продажных интриганов. Иметь свою трибуну новой литературы, новых идей, театр с романтическим репертуаром. И вот им удалось получить право на его открытие.

С трудом нашли директора, который, сделав денежный заем, снял пустующее помещение. Летом 1838 года срочно приступили к ремонту.

Гюго принялся писать драму для будущего «Театра Возрождения». Драма в стихах. Имя ее героя Рюи Блаз. Слуга, на краткий миг призванный волей судеб к государственной деятельности. Действие происходит в Испании конца XVII века. Мрачная пора истории недавно могущественной державы. Страна гибнет, задыхается, а ничтожный король увлечен охотой. Томится и чахнет в мрачных дворцовых покоях молодая королева. Она родом из Германии. Слуга аристократа Рюи Блаз введен в высшие сферы под чужим именем. И «червь земли поднял глаза на звезду» — Рюи Блаз полюбил королеву. Юноша умен и смел. Он больше понимает в делах государства, чем высокопоставленные интриганы, он, человек из народа, мог бы стать и национальным героем и государственным мужем, но он скован, унижен, обречен на гибель. Рюи Блаз умирает, спасая честь королевы.

Роль Рюи Блаза будет исполнять Фредерик Леметр. Роль королевы автор обещал Жюльетте Друэ. Она выучила ее, переписывая рукопись пьесы, и полна надежд.

— Не стоит рисковать, — говорит директор театра, — лучше бы поручить роль какой-нибудь крупной, известной актрисе и быть спокойным за судьбу спектакля.

Гюго и сам втайне сомневается в артистических возможностях Жюльетты. Как поступить? Имеет ли он право настаивать?

И мечта Жюльетты рухнула. Ей не дали роли. Она никого не винит, но ей очень тяжело.

— Моя скорбь сильнее, чем ты думаешь, — говорит она Виктору. — Эта последняя потерянная надежда — ужасный удар для меня.

Гюго хотел бы превратить новый спектакль в новую битву за романтическое искусство. Жаль, что армия «Эрнани» рассеялась. Бывшие «кудлатые разбойники» давно остриглись по моде, сбрили бороды и уже не носят пурпурных жилетов или испанских сомбреро. Многие из них стали видными, преуспевающими деятелями, респектабельными буржуа, рантье.

А новое поколение молодежи совсем другое, чем было в 1830 году; царство «золотой середины» — плохая питательная среда для высоких страстей, другие страсти волнуют теперь юных парижан; все больше появляется среди них расчетливых честолюбцев, похожих на бальзаковского Растиньяка, все меньше гордых и самоотверженных юношей, подобных Дидье.

И все же романтические юноши не перевелись окончательно. С двумя такими Гюго недавно познакомился: Огюст Вакери и Поль Мерис. Студенты, энтузиасты-романтики; поклонники его таланта. Когда они пришли вдвоем в дом на Королевской площади, ему вспомнился первый визит Теофиля Готье. Тот же восторг в глазах юношей, та же беззаветная преданность. Теофиль стал теперь видным писателем, он остается верным другом, но у него много собственных дел и забот, а эти двое готовы целиком отдать «мэтру» все свои силы, все досуги, только бы служить ему, только бы приобщиться к его воинству. Поль и Огюст сделались частыми гостями в доме Гюго и его верными адъютантами.