Алла Панова - Миг власти московского князя

• Название: Миг власти московского князя
• Автор: Алла Панова
• Издательство: АСТ, Астрель, Транзиткнига
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5–17–037185–3 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–14089–Х (ООО «Издательство Астрель») ISBN 5–9578–4255–9 (ООО «Транзиткнига»)

 ISBN 5–17–037185–3 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–14089–Х (ООО «Издательство Астрель») ISBN 5–9578–4255–9 (ООО «Транзиткнига»)

О жизни и судьбе великого князя владимирского, первого кня­зя московского Михаила Ярославича (? —1248), прозванного Хоробритом (Храбрым), рассказывает роман современной писательни­цы А. Пановой.

---

— Ежели и по своей воле наветы собирает, так все равно ты ж понимаешь, для кого они подарком бу­дут, — сказал воевода и многозначительно взглянул вверх.

— Вот–вот, — кивнул князь. — Позвать я к себе его хотел, да повода нет. Думал, Лука будет челом бить, чтоб я их с посадником рассудил, так он ведь хоть и плачется по всем углам, посадника в своих бедах ви­нит, но с ним вроде ссориться не спешит: больного на­вещал, даже какую‑то безделицу ему подарил, — раз­мышлял он вслух. — Мне уж доносили, что и мной Лу­ка не доволен. А кому в ноги падать с жалобой на меня, как не Святославу? Все ж великий князь! — презри­тельно сморщился Михаил Ярославич.

— Так что ж с того, княже? Святослав Всеволодо­вич нынче далеко, да к тому же у него самого забот и без тебя хватает. Что заранее печалиться?

— Я и не «печалюсь»! — — вскинул брови князь и удивленно взглянул на воеводу, который до сих пор никак не мог уяснить, почему его так беспокоит этот Хрущ. Уставившись на собеседника, он медленно про­говорил каким‑то незнакомым, шипящим голосом: — Я, Егор Тимофеевич, не печалюсь! Мне этот Лука что камушек на дороге — наступил и дальше иди! Только злит меня, что стрый глаз свой здесь имеет. Мне видоки его ни к чему! Он думает, что отца моего свалил, так и нас, сынов его, под себя подмять может. Как бы не так! Вот вернется Александр из Орды, тогда посмот­рим, как стрый покняжит и кто во Владимире тогда сидеть будет…

— Так он же по праву сел, — недоуменно заметил воевода, когда князь замолчал, — по старшинству.

— Вот–вот, именно, что по старшинству, а уж ни­как не по праву! — зло заметил князь.

— Это как же? — не удержался от вопроса воевода, заранее догадываясь, каким будет ответ. Однако, по­нимая, что тем самым, быть может, навлекает на себя княжеский гнев, он решил наконец обсудить с Михаи­лом Ярославичем эту запретную тему.

— Неужто тебе не ясно? — с раздражением отве­тил князь. — Я думал, ты умом не обделен!

— Может, и ясно, — стерпел оскорбление воевода и, разглядывая исподлобья бледное княжеское лицо, продолжил: — Я только хочу, Михаил Ярославич, те­бя понять. Ты, верно, задумал что‑то, но мне не гово­ришь. Я давно уж это приметил. Только не пойму: из доверия я, что ли, вышел, раз ты меня в сие посвя­щать не посвящаешь? Так ли прикажешь понимать? Ты только скажи — я от тебя на покой отойду и обиды держать не буду. Нынче ведь с тобой рядом бояр моло­дых — тебе под стать — много. Тебе, видать, с ними вольготней совет держать, чем со мной, со стариком?

— Не спеши, Егор Тимофеевич! — насупился князь, несмотря на бородку, сделавшись сразу похо­жим на обиженного ребенка. — Знаешь ведь, что ты у меня вроде отца второго стал. Мы с тобой такое вмес­те пережили… Как же я могу тебя недоверием обидеть! Ты сам поразмысли… — Князь замолчал, опустил го­лову, на время задумался, словно решая, открываться воеводе или нет, но потом медленно, с трудом выдавли­вая из себя слова заговорил: — Слышал ведь ты весть, что до Владимира докатилась, якобы отец мой потому жизни лишился, что оговорил его в Орде кто‑то из сво­их же.

Воевода утвердительно кивнул.

— Мне хоть это пока доподлинно не известно, но сердце подсказывает, что не обошлось здесь без стрыя. Завистью весь пропитался, из глаз его завидущих она так и лилась, когда он на отца смотрел. Вот и постарался отправить великого князя к праотцам, а сам на его место свой зад водрузил. — Михаил Ярославич со злобой посмотрел куда‑то в сторону. — Без вражьей помощи не видать бы ему великого княжения до самой немощной старости.

— Но ты ведь сам говоришь, что доподлинно тебе это не ведомо. Может, зря ты на стрыя думаешь и не повинен он? — высказал сомнения воевода.

— Хоть доказательств пока и вправду нет, но на­верняка они будут, — уверенно ответил князь. — Мы с братом договорились, что он все силы приложит, чтоб, истину о смерти отца разузнать. А уж за наказанием для виновника дело не станет.

— Вот и ждать надобно, когда Александр Яросла­вич до дому приедет. Там видно будет, как действо­вать. А то, может, и не причастен вовсе Святослав к тем козням, а ты уж и меч свой навострил.

— Эх, Егор Тимофеевич, и рад был бы думать так, как ты, только вот не думается по–твоему. Потому и места себе не нахожу. Черные мысли ни на день не покидают, ни во сне, ни за трапезой не оставляют.

— Так что ж ты надумал?

— Уж и не знаю, говорить ли тебе, раз ты так на за­щиту супротивника моего встаешь. Ну да ладно. Когда‑нибудь открыться надобно, самому уж невмоготу думу эту думать, и советчик нужен, а если что наду­маю, так и помощники понадобятся. Так что слушай внимательно.

— Слушаю.

— Вести из стольного города разные приходят. Сам о том мне не раз уж говорил. Ума не приложу, ве­рить тем вестям или нет, но верить‑то больно хочется, что и в самом деле недоволен люд володимирский сво­им нынешним великим князем. Кто говорит, что побо­рами замучил, кто сетует, что умом не вышел и при этом дюже злопамятен и на расправу скор. Он и всегда таким был, а нынче правителем себя возомнил, так, видно, и вовсе удержу не стало. Бурлит понемногу сей котел, стольным градом прозывающийся, и что за по­хлебка там сварится, пока никому знать не суждено.

— Тебе из того котла похлебки захотелось отведать али сам вознамерился в костерок полешек подбросить, чтоб скорей закипела?

— Угадал, — кивнул князь и заговорил быстро, понизив голос и оглядевшись по сторонам, будто хотел удостовериться, что их разговор никто не слышит.

В горнице, кроме двоих собеседников, никого не было. Все так же тихо потрескивала большая свеча в шандале, и только очень чуткое ухо могло уловить мерное похрапывание, доносившееся из‑за двери, за которой нес свою неусыпную службу Макар.

— Почти угадал, — поправился князь, переведя взгляд с двери на воеводу, — полешек, как ты гово­ришь, я подкидывать сейчас не собираюсь, там пока и без меня полымя разгорается, а потом — видно будет. Хочу посмотреть, чем там дело обернется, а ежели что — пойду на Владимир.

— На Владимир?! — воевода открыл удивленно рот.

— Да, — буднично произнес князь.

— Но силенок на это вряд ли хватит, — заметил во­евода, едва сдерживая готовую выползти наружу ус­мешку.

— Я ж говорю, как дело там обернется, — разъяс­нил Михаил Ярославич, который не сводил взгляда с лица собеседника, пытаясь отгадать его потаенные мысли. — Я и без тебя знаю, что сил у меня — кот на­плакал. Если что — для сечи не хватит. Так только — на татей нагрянуть или из лесу постращать кого.

Егор Тимофеевич с любопытством смотрел на кня­зя, с нетерпением ожидая, что тот скажет. Князь ус­мехнулся горько и спокойно продолжил:

— Я выждать хочу, коли поднимутся владимирцы против стрыя, тут как раз я им на подмогу и приду. Имеете его и одолеем.

— А дальше?

— Княжить буду, — прозвучал внешне спокойный голос.

— Во Владимире?

— Так не в Москву ж возвращаться?!

Воевода, не веря своим ушам, хотел переспросить князя, верно ли он его понял, но, всем своим сущест­вом ощутив напряжение, заполнившее горницу, сразу ставшую крошечной, решил, что лучше этого не де­лать. Князь мрачно смотрел на воеводу, ожидая, что скажет его старый учитель. А тот все никак не мог подобрать нужных слов, мял крепкими пальцами хлебный мякиш, к своей досаде понимая, что в нынешнем поведении князя, замыслившего неправедное дело, есть доля и его вины. Не сам ли он для того, чтоб поддержать хилого от рождения княжича, внушал ему, что тот может добиться в своей жизни большего, если очень этого захочет и приложит для достижения цели все свои силы. Учение пошло ребенку на пользу, помогло одолеть хвори. Тогда бледный робкий мальчик мечтал стать крепким воином и достиг этой цели. Теперь перед Егором Тимофеевичем сидел крепкий молодой мужчина, воин, и у него была новая цель. Но до­стижима ли она?

— Что молчишь? Стрыя пожалел али думаешь, что я великокняжеского стола недостоин? — прервал затянувшееся молчание князь, хмуро глядя на воеводу.

— Огорошил ты меня, потому и молчу, — загово­рил воевода, шумно вздохнув, продолжил: — И Святослава мне не жаль, он сам в своих бедах виновен.

— Так, значит, я до владимирского стола не до­рос! — раздраженно прервал Михаил ставшего чересчур медлительным собеседника.

— Я, княже, такого не говорил…

— Так подумал, — с явной горечью в голосе опять прервал князь.

— Не спеши, Михаил Ярославич, — ответил на это воевода, стараясь унять гулко бившееся в груди сердце, — мы с тобой, чай, не на пожаре, да и Владимир по­ка далеко. Что ж распаляешься? Выслушай, коли доверил мне свои тайные желания. Ты с думами этими сжился, а мне‑то они в новинку, потому сразу и не на­шелся, что тебе ответить, — пояснил Егор Тимофее­вич, чувствуя, что князь снова готов прервать его. — Есть в твоих словах доля правды: Великое княжество — это не завалящий удел. Там у князя хлопот полон рот. Только смотри, успевай поворачиваться.