Морин Джонсон - Имя Звезды

• Название: Имя Звезды
• Автор: Морин Джонсон
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-03532-4

Жизнь может измениться в один миг.

Например, когда из маленького американского городка ты уезжаешь в многомиллионный Лондон.

Или когда узнаешь, что на лондонских улицах вновь орудует Джек Потрошитель.

Или когда начинаешь видеть людей, которых больше не видит никто.

Аврора Дево, обычная американская школьница, носящая имя утренней звезды, не знала, что отъезд в Англию — это еще не перемены.

Это лишь призрак перемен. А настоящие призраки ждут впереди…

---

— В каком смысле — жутковатый?

Чем больше я об этом думала, тем труднее мне было объяснить, что такого жутковатого я нашла в этом типе — если не считать того, что он ночью ошивался вокруг школы. И все-таки было в нем нечто такое, от чего я тогда внутренне содрогнулась и очень отчетливо почувствовала, что ему здесь совсем не место… Что-то с ним было не так… но какое же это объяснение.

Родители много раз мне рассказывали, что со всеми свидетелями происходит одно и то же. Стоит свидетелю понять, что он видел что-то важное — что это может как-то быть связано с преступлением, — его мозги как бы достают цветные карандаши и начинают перекрашивать картинку, придавая всему мрачный, подозрительный, многозначительный колорит, которого на деле, скорее всего, не было. Вы услышали ночью звук и подумали, что в какой-то машине забарахлил глушитель — а теперь вы уверены, что это был выстрел. Вы встретили в магазине человека, который покупал кучу мешков для мусора. Тогда вы о нем тут же и забыли. Но вот теперь его судят за убийство, причем жертву свою он расчленил в ванне, и вы тут же припоминаете, что вел он себя беспокойно, потел, глаза бегали — а может, он и вовсе был весь в крови. При этом вы не лжете. Это уловки мозга. Он переписывает воспоминания, подгоняя их под новые факты. Именно поэтому полицейские и адвокаты мучают свидетелей, чтобы вытянуть из них факты и только факты.

Словом, на допросе я могла бы вести себя и получше. Меня же, по сути, учили, как себя надо вести. Что я виделla? Мимо окна прошел мужчина. Возможно, он ни в чем не виноват. И все же к нему прицепилось слово «жутковатый». Если бы на меня надавили, я бы еще добавила «потусторонний». Неуместный. Нездешний.

— Ну… просто жутковатый.

— А что было потом? — спросила инспектор.

— Он сказал что-то в том смысле, что нам не положено пыходить, а потом из окна высунулась Джаза и помогла мне забраться внутрь.

— А куда делся мужчина?

Ушел.

— Как он выглядел? — спросила инспектор.

— Ну, такой… не знаю.

Как люди выглядят? Я вдруг поняла, что не в состоянии его описать.

— В костюме. В сером. Таком… странном.

— В каком смысле?

— Просто… странном. Старом.

— И сам он был старый?

— Нет, — ответила я быстро. — Только костюм был старый. Точнее… устаревший.

— В каком смысле? Рваный?

— Нет, — ответила я. — Новый, но старый. В смысле… я… ну, я не особо разбираюсь в костюмах. Он был не очень старый. Не какой-нибудь там древний. Ну, такой… как во «Фрезере»? Или в «Сайнфелде»? Знаете такие сериалы? Костюм из сериала девяностых годов. Пиджак такой длинный и просторный.

Она, поколебавшись, записала и это.

— Хорошо, — сказала она терпеливо. — А сколько ему, по-твоему, было лет?

Я представила себе дядю Вика, без бороды, похудевшего килограммов на пятнадцать, в костюме. Похоже. Дяде Вику сейчас тридцать восемь или тридцать девять.

— За тридцать? К сорока?

— Понятно. Волосы какие?

— Никаких, — ответила я, не задумываясь. — Лысый.

Она принялась выпытывать дальше — высокий, низкий, толстый, худой, очки, растительность на лице. В результате я нарисовала портрет мужчины среднего роста, нормального телосложения, без растительности на лице, без каких-либо особых примет, лысого, в костюме, который мне показался несколько старомодным. А поскольку было темно, а глаз «ненормального» цвета не бывает, в этом смысле от меня тоже оказалось мало толку.

— Побудь здесь еще минутку, — сказала инспектор.

Она вышла. Я поежилась и огляделась. Несколько полицейских, работавших в библиотеке, посмотрели на меня, одиноко сидевшую за столом. Похоже, больше к ним никто добровольно не пришел. Одна я. Инспектор вернулась в непромокаемом коричневом плаще, и с ней пришел старший инспектор Коул. Там, на кафедре, он выглядел гораздо моложе. Вблизи я рассмотрела морщины вокруг глаз. Взгляд у него был пристальный, в упор.

— Нужно, чтобы ты показала, где именно видела этого человека, — сказал он.

Через две минуты мы уже стояли на тротуаре рядом с Готорном и смотрели на окна туалета. Болты так и валялись на земле. Только теперь до меня дошло, что мы, собственно, открыли вход в здание кому угодно. Внутри как-то муторно засосало.

— Ну, — сказала инспектор Янг, — покажи, где именно ты находилась.

Я встала прямо под окном.

— А где был тот мужчина?

— Примерно там, где сейчас вы, — ответила я.

— То есть довольно близко. Метрах в трех.

— Да.

— А твоя подруга?

Старший инспектор Коул заговорил со мной в первый раз. Он смотрел на меня не мигая, оценивая, глубоко запрятав руки в карманы.

— Вот здесь, — сказала я, указывая на окно.

— Значит, она его тоже видела.

— Нет, — сказала я. Муторное чувство усилилось.

— Как — не видела? Но она же была прямо здесь, в окне.

— Наверное, она просто смотрела на меня.

Старший инспектор Коул прикусил верхнюю губу, посмотрел на меня, на окно, опять на меня, отозвал инспектора Янг в сторонку и что-то сказал ей вполголоса. Потом ушел, не проронив больше ни слова.

— Вернемся в библиотеку и вспомним все еще раз, — сказала Янг.

Я вернулась с инспектором Янг в библиотеку. Когда мы сели, мне принесли чашку кофе и к нам присоединился еще один полицейский. Имя его я так и не узнала, но он постоянно что-то заносил в свой ноутбук. Вопросы стали более прицельными. Как мы выбрались из здания? Пили ли мы спиртное? Видел ли кто-нибудь, как мы выходим?

— Мы хотим составить фоторобот, — сказала наконец инспектор Янг. — Знаешь, что это такое?

Я устало качнула головой.

— Это цифровой портрет подозреваемого, нарисованный на основании свидетельских показаний. Видела такие картинки в новостях? Это и есть фотороботы. Мы сейчас еще раз разберем все случившееся. Ты сообщишь все подробности, какие помнишь. Мы введем их в программу, которая составляет цифровой портрет, а потом мы сможем его подкорректировать, пока он не станет похож на человека, которого ты, по твоим словам, видела. Хорошо?

Мне не очень понравилось это «по твоим словам», однако я кивнула. К этому моменту мне уже казалось, что если придется еще раз пересказывать все сначала, у меня просто лопнет голова. Окружающее утратило реальность. Но пока я не перескажу, они меня не отпустят. Так что мы разобрали все по частям в третий раз, сосредоточившись на мужчине, которого я видела. Его мы рассматривали даже подробнее — размер глаз (средние), глубина глазниц (вроде как глубокие), морщины (вообще-то, никаких), размер губ (обычные), форма бровей (слегка приподнятые), вес (нормальный, скорее с недобором). Только когда мы добрались до цвета кожи (белый), во мне что-то шевельнулось.

— Он показался мне таким… сероватым, — сказала я. — Ну, или бледным. Болезненным.

— Ты хочешь сказать, человек европейской расы, но очень бледный?

Да нет, не совсем так. Его глаза и кожа не соответствовали друг другу. Глаза были яркими, ясными, а вот остальное… остальное было вроде как и неважно. Будто бы он где-то забыл свое тело.

Фоторобот получился похожим на персонажа из мультика, точнее, на постаревшего и озлобившегося Чарли Брауна. На деле, голова незнакомца была не такой гладкой. Хотя и бугристой ее тоже не назовешь, но у каждого черепа есть определенный рельеф, это трудно описать.

Инспектор Янг посмотрела на картинку без особого восторга.

— Ладно, — сказала она. — Пока иди в свой корпус. Только не отлучайся сегодня надолго. И не уходи с территории школы.

Когда я наконец снова вышла на улицу, день уже был в разгаре, повсюду стояли телевизионные фургоны — они загромоздили тротуары и заняли все свободное пространство. Полицейские в ярких неоновых куртках ходили вокруг, приказывали водителям передвинуться, запрещал и фотографировать фасад школы. На меня тут же налетела какая-то журналистка.

— Тебя расспрашивали полицейские? — осведомилась она.

— Я просто видела одного мужика, — пробурчала я.

— Ты кого-то видела?

— Я…

— Что именно ты видела?

В лицо мне ни с того ни с сего уставились два фотоаппарата, слепя вспышками. Я хотела было ответить, но тут подоспели две женщины в полицейской форме, одна из них вытянула руку, заслоняя объективы.

— Прекратить съемку! — рявкнула она. — Покажите, что там у вас…

— Мы имеем право…

— А ты, — женщина обернулась ко мне, — ступай в свою комнату.

Я быстро зашагала прочь, камеры катились за мной по пятам, а журналистка выкрикивала:

— Как тебя зовут? Твое имя?

Я не ответила. Звать-меня-Клаудия стояла в дверях Готорна, и в кои-то веки я ей страшно обрадовалась. Пока я взбегала по ступенькам, камеры, уверена, не выпускали меня из виду и наверняка получили великолепные кадры моей задницы в пижаме с крокодилами, удаляющейся прочь под струями дождя.