Александр Снисаренко - Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей.

• Название: Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей.
• Автор: Александр Снисаренко
• Жанр: История

Автор книги - писатель и специалист по античному мореходству и судостроению - рассказывает живо и увлекательно об истории создания флота, освоении морей и географических открытиях. С мореходством связано стремительное развитие судостроения, навигационных знаний, торговых связей и военно-политических союзов. Трудно переоценить роль морских пиратов в сфере мореплавания и географических открытий. Книга построена по образцу античной трагедии. В ней содержится практически все, что предоставляют тексты древних авторов (египетские, греческие и латинские), в том числе и не переводившиеся на русский язык.

 Эта книга - первая часть трилогии об истории гребных и парусных судов.

 Для всех, кто интересуется историей мирового судостроения и флота.

---

 Этот пассаж не только свидетельствует о состоянии морского дела у эгейских народов, но и добавляет небольшую деталь к рассказу Гомера: критяне прибыли к месту битвы отдельно, ибо уж кто-кто, а они-то прекрасно знали пути-перепутья Эгеиды. Что могло их задержать? Возможно, какая-нибудь неотложная пиратская вылазка. Быть может, очередной природный катаклизм - не настолько разрушительный, чтобы нанести серьезный урон острову, но достаточный для того, чтобы повредить или задержать флот. И все-таки критяне прибыли в срок. Присутствие у Геллеспонта их кораблей и отсутствие финикийских может кое-что поведать о международном положении Приамова царства и о сфере интересов гегемонов моря: критяне были весьма заинтересованы в проникновении в черноморские воды; финикияне предпочитали оставаться сторонними наблюдателями, не желая ввязываться в борьбу гигантов. Не потому ли их так честит Гомер устами своих героев?

 Соперничество Крита и Финикии, их борьба за море не прекращались ни на миг. Захват новых земель способствовал безопасности соединявших их голубых дорог. Нужно отдать должное финикиянам: в отличие от критян, они умели обеспечить свое превосходство, не прибегая к крайним мерам. Там, где без этих мер нельзя было обойтись, они пускали в ход таран - пиратские эскадры. Видимо, таран этот, несмотря на редкое его применение, был достаточно эффективен: нам неизвестны столкновения Крита и других государств с Финикией. Минос предпочитал довольствоваться тем, что имел, другие владыки, менее могущественные, спасали свой престиж тем, что придумывали новые эпитеты для «кознодеев». С другой стороны, финикияне, единожды наметив и захватив ключевые базы для своей торговли, пользовались их преимуществами, не тревожа более осиное гнездо, в какое превратили Эгеиду критяне. Они не вмешивались в чужие склоки. Они выжидали.

 Но скрытая «война всех против всех» не утихала, и в ней изобретались методы, на много веков пережившие своих создателей. Одним из них было устройство ложных сигнальных огней. Вероятно, к тому времени, судя по стихам Гомера, все постоянные морские трассы и важнейшие стоянки были уже оборудованы маяками:

 ...По морю свет мореходцам во мраке сияет,

Свет от огня, далеко на вершине горящего горной,

В куще пустынной...

Такими огнями была оборудована, например, Итака:

Вдруг на десятые сутки явился нам берег отчизны.

Был он уж близко; на нем все огни уж могли различить мы.

 Стоящее здесь в подлиннике слово можно перевести «поддерживать огонь». Но в другом месте фигурирует уже более конкретное понятие - «сигнальный огонь» или «сторожевой огонь». Вот эти-то огни и использовались для того, чтобы сбить с толку мореплавателей и завладеть их добром. Изобретение этого промысла греки приписывали царю Эвбеи Навплию, сыну Посейдона и Амимоны. (Его имя означает «моряк». Не свидетельствует ли это о том, что упомянутое изобретение было популярно у всех мореходов?)

 Эвбея была в то время крупнейшим международным рынком рабов в Эгейском море. Катрей продает Навплию своих дочерей для дальнейшей перепродажи (по некоторым версиям мифа, Навплий женился на одной из них - Климене, и у них родился Паламед - изобретатель письма и счета, мер и весов, мореходства и маяков, игры в кости и иных искусств, погибший у стен Илиона по навету Одиссея). Геракл продает Навплию, тоже для перепродажи, соблазненную им жрицу Афины Авгу, дочь аркадского царя Алея и будущую супругу царя Мисии Тевтранта. Этот Навплий, сообщает Аполлодор, «прожил очень долго и, плавая по морю, зажигал ложные сигнальные огни всем встречным морякам с целью их погубить. Но случилось так, что и ему самому довелось погибнуть той же самой смертью». Этим излюбленным способом он отомстил и победителям-грекам за гибель Паламеда. Когда их флот приблизился ночью к Эвбее, Навплий, точно рассчитав время, зажег огонь на горе Каферее, или Ксилофаге. Сигнал был дан в тот момент, когда между греческими кораблями и побережьем была цепь рифов. На них и погибли многие победители. Это произошло в юго-восточной части Эвбеи у мыса Кафирефс, или Доро,- северо-западного входного мыса в одноименный пролив, образованного северным склоном трехглавой горы Охи. Отголосок легенды о Навплии можно усмотреть в конфигурации этой горы, напоминающей трезубец Посейдона - отца Навплия. То был символ власти над морем.

 Среди погибших у Эвбеи не было критян. Идоменей, ликуя, спешил домой кратчайшим путем - через Киклады. У стен Илиона он совершил немало славных подвигов, причинив дарданцам массу хлопот. Казалось бы, это и должно было предопределить его участь. И тем не менее Посейдон, чьи симпатии в этой войне принадлежали грекам, задумал потопить критский корабль. Тогда Идоменей поклялся принести ему в жертву первое живое существо, какое встретит его на берегу. Он был абсолютно уверен, что это будет его любимый пес. Но боги знают, что делают. Первым встретил Идоменея сын, родившийся и выросший за время его десятилетнего отсутствия. (Сюжет этого мифа использовал почти в точности неведомый сочинитель библейской Книги Судей, по-видимому, неплохо знакомый с легендами Крита. В одиннадцатой главе он рассказывает о полководце Иеффае, пообещавшем богу в обмен на победу принести ему в жертву первое, «что выйдет из ворот дома». Бог отнесся к просьбе чутко, и Иеффай был вынужден зарезать свою собственную дочь, вышедшую его встречать.)

 Перед царем встала дилемма. Стать клятвопреступником - значит навлечь на себя кару богов. Сдержать слово, данное Посейдону,- последствия те же, но в лице бога морей он приобретает хоть одного заступника перед богами, к тому же это не столь позорно, чем нарушение клятвы. Идоменей выбрал второе. Но Посейдон и не думал его защищать. Разгневанные боги наслали на остров чуму, и царь был изгнан с Крита вместе со своими подданными. Он уехал в Италию и основал там город Салент, где и умер. Изгнанник был погребен с царскими почестями и обрел бессмертие за верность слову, данному Посейдону. Ни в чем же не повинный Крит боги покарали за страшное преступление его владыки.

 Так говорят легенды. А история?

 Конец Критского царства реконструирован достаточно полно. В 1500 году до н. э. началось первое извержение вулкана на острове Санторин (Тира), в ста тридцати километрах от Крита. Мощная цепная реакция извержений прошла по всему Средиземноморью. В 1470 году до н. э. Критское царство было разрушено сильнейшим землетрясением. Погибли дворцы, города, изменился рельеф. (Следы внезапной и насильственной гибели сразу заметил Эванс.) А еще семьдесят лет спустя на обессиленный остров ворвались воинственные племена ахейцев, вскоре вытесненные оттуда ионянами, а затем дорийцами. Видимо, именно в это время окончательно оформился миф о Тесее и Минотавре, повествующий о том, как Афины сбросили с себя почти тридцатилетнее иго Миноса. Греческий герой победил критское чудище, Эллада обрела свободу. Тридцать лет - это для мифа. На самом же деле «в те времена год равнялся восьми нынешним годам»,- свидетельствует Аполлодор.

 Итак, боги трижды карали великолепный Крит, причем две кары, согласно мифам, связаны с именем бога моря и «колебателя земли» - Посейдона.

 Около 1700 года до н. э.- сильное извержение вулкана с моретрясением (огнедышащий бык, посланный Посейдоном).

 Около 1470 года до н. э.- землетрясение (разверзшаяся земля поглотила отцеубийцу Алтемена).

 Около 1400 года до н. э. Крит постигает кара за убийство сына Идоменеем опять же из-за клятвы Посейдону (не исключено, что ахейцы захватили Крит после какого-нибудь очередного катаклизма).

 Если верить мифам (а миф, как и сказка,- это абстрагированная действительность), последние две кары связаны с гибелью наследников престола - перед царствованием Идоменея и в его конце, то есть жизни одного поколения. Если верить науке, то между последней катастрофой и завоеванием ахейцами прошло около семидесяти лет - тоже, в нашем понимании, время жизни одного поколения. «Через три поколения после смерти Миноса (через сто лет.-А. С.) , - пишет Геродот,- разразилась Троянская война, когда критяне оказались верными союзниками и мстителями Менелая. А после возвращения из-под Трои на острове начались голод и мор людей и скота, пока Крит вторично не опустел; теперь же на острове живет уже третье критское население вместе с остатками прежних жителей». Похоже на миф? Похоже, только меняются местами во времени легенды об Алтемене и Идоменее. Но на то они и легенды, а не история (хотя книга Геродота как раз носит краткое и выразительное название «История»). Не совпадают и другие даты: Троянская война произошла примерно в 1190-1180 годах до н.э. (Тацит, например, считает, что его эпоху отделяют от нее тысяча триста лет), а гибель Критского царства - около 1380 года до н. э., через двадцать лет после вторжения ахейцев. Что ж, это лишь указывает на время создания мифа и на его ахейский источник.