Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

• Название: Земные и небесные странствия поэта
• Автор: Тимур Зульфикаров
• Издательство: Порог
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007

В книгу мастера поэм в прозе вошли как произведения последних лет, так и произведения, уже выдержавшие проверку временем.

Роман «Земные и небесные странствия поэта» получил английскую премию «Коллетс» как «Лучший роман Европы» в 1993 году.

Роман-миф «Коралловая эфа» признан «Лучшей книгой года» в 2005 году.

В книге сохранена орфография и пунктуация автора.

---

Там горит древляя Чинара Сасанидов.

Там горит Древо предков моих облитое бензином.

Там горит мазар кладбище предков моих.

Уже чинара догорает. Уже ветви горящие падают рушатся на саманную мою кибитку.

И кибитка наша занимается нехотя, потому что глина ее сырая от весеннего ливня, но от большого жара Чинары кибитка высыхает трескается расползается и горит горит горит глина саманная и вот уже и кибитка наша стоит облитая объятая объемлемая пламенем.

И где горят предки, там горят потомки.

И где горят усопшие, там горят живые.

И на месте живого Древа Предков будет стоять монолитный бронзовый Идол Тиран, от которого изойдут многиа народы и племена, с трубкой колхидских табаков, от которых умирают птицы на табачных плантациях…

…А близ горящей Чинары стоит святой Хызр-Ходжа в истлелом дервишском зеленом чапане-халате и белопенной дряхлой исфаганской чалме, в которой свил гнездо ханский удод, птица соломонова, птица мудрости, птица кладбищ, птица вещая.

И Хызр-Ходжа едва стоит на своих тонких извилистых ногах, потому что от долгого сиденья под Чинарой ноги его ушли в землю и тут смешались спутались сплелись с древлими корнями…

И сосали соки земли и стали белые как земляные недужные черви…

И Хызр-Ходжа едва выпростал вырвал выдернул ноги от земли, когда зажгли Чинару…

И теперь бессмертный Старец едва стоял на забытых затекших своих ногах, как неопытный ездок, который долго ехал верхом на лошади а теперь вот сошел на землю и не может найти собрать обуздать неверные ломкие непокорные ноги свои…

И мне отроку дико весело глядеть на ноги старца разъезжающиеся непослушные…

И я смеюсь в этой долгой бесконечной ночи и тут Святой Хызр-Ходжа падает на колени и шепчет шепчет шепчет узкими монгольскими губами:

— О человек! близки сроки твои!..

Молись молись молись, где застанет тебя Господь твой и время молитвы твоей!

И святой Хызр-Ходжа шепчет:

— Если застанет тебя на брегу речном вешнем веющем — падай в реку…

И там молись в волнах.

И упасешься.

Если застанет над пропастью горной дымной колодезной дремучей — падай пади в пропасть.

И упасешься. И воспаришь. И не убьешься.

Если застанет пред копытами коней — пади под копыта и они пройдут мимо тебя.

И убережешься…

Если застанет пред огнем — пади в огонь и не возьмет тебя, человече…

И святой Хызр-Ходжа падал живыми коленами в горящие уголья Чинары и огонь не брал его а отступал.

…Аллах Аллах не перелилась ли чрез края Чаша? И вот я оставил глиняный хум кувшин чан на ночь у дома своего, чтобы наполнился он дождевой целебной водой…

Но пали дожди многие буйные и кувшин переполнился водой и разрушился от ливня и осколки его уплыли ушли в воде…

Аллах не перелилась не рухнула ли Чаша?..

Аллах не пришли ли Последние Времена?

Ангел Исрафил Ангел восстанья усопших где твоя золотая весть? Труба?

Иль ты уснул?..

И спишь многие века, а Твою Трубу взяла ржа да тля да муха да сова неясыть свила там гнездо пахучее дремучее?..

И ты хочешь очнуться встать и вострубить, но из Трубы только сонные совы летят?..

Далай-Лама Ты сказал: «Когда колесо придет в мир — мир погибнет».

А пришло…

И я чую последние времена и последний Огонь и последнюю Войну всех народов и племен.

Да! да! Аллах!..

Вот он — Огонь смертно соединяющий всех человеков все языки все народы…

Вот он… огонь! жар! пламень светоч свеча аллахова, от которой горят и озаряются града и селения дальныя дальныя дальныя!..

И как я слышу шум дождя, еще летящего в небе, но еще на землю не упавшего — так я слышу шум огнь Последней Войны…

И есть предвестия…

И есть знамения…

Йездигирт! Ичччииии! Илимм!..

И властители идолы тираны вожди дряхлые мечтают о вселенской власти и холят тела свои бездушные болящие…

Да!

Грех и тлен червь объяли целые народы! грех велик — и Кара Война Бомба солнце Н-Н-Н велика велика…

Аллах Чаша пролилась перелилась чрез края…

И на месте Бога есмь Идол…

И на месте храма — рудник урановый и Бомба ННН.

И на месте Пророка — лжепророк лицедей масхарабоз вождь…

А сказано: «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения…»

И святой бессмертный Хызр-Ходжа встает с земли горящей и теперь ноги его крепки.

И он говорит:

— Великий царь Бахрам-Гур Сасанид посадил эту Чинару и поставил меня у корней ее.

Великий царь Бахрам-Гур Сасанид сказал: «Святой Хызр стереги Чинару эту, а когда придут последние времена и погибнет Чинара моя — возвращайся на пути небесные, где нет земной пыли…»

И вот дым от горящей Чинары дошел до небес и ест глаза ноздри и душу великого царя Бахрам-Гура Сасанида и печалится он.

И ждет меня.

И слезятся от великого горького дыма очи и душа его…

И я должен пойти и утешить его…

И Святой Хызр-Ходжа покровитель всех земных путников и странников ушел в ночь и порфироносный дряхлый сонный удод — птица кладбищ — отлетел от белопенной древлей исфаганской чалмы его и тут райские пестрые перья отделились, посыпались от него.

И стал он как птенец нагой пуховый болезный, ибо ветх и смертен стал.

…Дедушка! Старец! Святой Хызр-Ходжа!

Где отец мой Джамал-Диловар, которого не знал я в жизни этой?..

Где матерь Анастасия мать моя? куда средь ночи канула ушла?..

Где кибитка родная гнездо яйцо мазанка родимая моя?.. И она сгорела.

Куда идти мне?..

И он обернулся и сказал:

— Ночь долга, сирота.

Но ты иди в ночь…

И встретишь Мужа со свечой нетленной…

Иди.

Ищи его.

Прощай…

…И вот я вхожу в весеннюю тьмовую глиняную реку Кафирнихан и сорок мне спелых ярых лет.

И вот я оглянулся на жизнь свою и увидел, что она протекает средь мертвых.

И я вхожу в реку и шепчу:

— И всякая тварь исказила свой путь на земле, Господь.

И я вхожу в реку и шепчу:

— И всякая персть испрашится а только дух бессмертен, Господь… да!..

И река доходит до живота моего и гнет манит томит меня и сейчас я пойду я вернусь поплыву к мертвым моим…

Да!..

И вот я ухожу схожу в реку.

И призываю на помощь готическую тень собрата флорентинца Данте: «Кто это, не умерев, смеет идти через царство мертвых?»

Глядите на него: Он был в аду!.. И вернулся…

…«Jo non credetti ritornarci mai»… да!..

…«Я уже не надеялся когда-либо возвратиться»…

КНИГА ТРЕТЬЯ Любовь

…Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца своего и по видению очей твоих…

Екклесиаст

…В этом бреду меня объяло такое смирение от созерцания ее, что я призывал Смерть…

Данте. Новая жизнь

Вергилий. Энеида

…Sic itur ad astra…[1]

…Да! И вот я ухожу в реку навек, ибо устал вспоминать мертвых и жалеть живых.

И я ухожу в реку вешнюю глиняную бешеноволную и уже не оглядываюсь на берег, где стоит в первоцвету апрельском нежном в зеленом пуху прибрежный тополь-туранга серебряный…

И среброшумящий тополь плещется полощется на ветру речном…

И среброшумящий тополь входит в житие в бытие последнее мое мое мое…

И среброшумящий тополь входит на прощанье в житие мое

И трепещет тревожится он и не хочет расставаться со мной…

…Поэт! и только тополь серебряный тебя проводит в дальный путь!.. Ууууу…

Поэт! Тимур-Тимофей прощальный уходящий! да как же? как же ты отдал себя печали?

Да ведь были были дни деньки свежие влажные как камешки-окатыши обточенные рекой-матерью и на брегу от утреннего солнца сверкающие лоснящиеся?..

Айя!.. Были!..

Да куда ж ты забросил эти дни деньки камешки окатыши тугие ласковые осиянные?..

Поэт и зачем ты отдал себя печали?..

Ведь были были дни деньки были кудрявые вольные сонныя ветерки у реки Кафирнихана!..

Были дастарханы-застолья с верными другами друзьями да врагами на приречных курчавых ягнячьих травах травах травах…

Были были… ведь…

И та же река Кафирнихан текла… та же!..

И тебя любили лелеяли томили девы лакомые с телами первозданными первоалчущими первоначальными под цветущими ранними деревьями варзобскими таджикскими миндальными…

И спелыя жены с златыми айвовыми густыми телами в октябрьских златых золотых медовых рохатинских виноградниках с тобой сплетались обвивались как лоза и метались и как рыбы форели на мелких дремных алчных нерестилищах погибельно метали…