Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

• Название: Земные и небесные странствия поэта
• Автор: Тимур Зульфикаров
• Издательство: Порог
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007

В книгу мастера поэм в прозе вошли как произведения последних лет, так и произведения, уже выдержавшие проверку временем.

Роман «Земные и небесные странствия поэта» получил английскую премию «Коллетс» как «Лучший роман Европы» в 1993 году.

Роман-миф «Коралловая эфа» признан «Лучшей книгой года» в 2005 году.

В книге сохранена орфография и пунктуация автора.

---

Он не изменился…

Все так же падает, сыплется россыпями с огромной высоты и пенными, взбитыми, бешеными водами уходит в то! в то! в то подземелье, где живут, уповают Гуля и родители её…

Я стою у Водопада, дышу им…

О!..

Водяная пыль обнимает, туманит, обволакивает, освежает меня…

И я дышу ночью родной всепахучей, пахнущей диким укропом и чесноком!..

И звездами альпийскими дышу пахнущими альпийским снегом, снегом!..

— Гуля, Гуля! Это я пришел…

Ты слышишь… Ты ждешь меня?..

Скоро уже…

Ты видишь — я уже седой, как Водопад, биющийся в камнях…

…Я положил нелепый средь гор модный, громоздкий свой чемодан на приречный влажный песок и сел на скользкие камни, но потом разделся догола и встал под водопад, как тогда…

И, как тогда, вода объяла меня нежно, вода водопадная, теплая, обволакивающая, убаюкивающая, как тогда…

Аааа…

Но Водопад есть, а тех людей уж нет, кроме меня. Аааа…

Где та водопьющая на лету сова, сова?..

Но!..

Давно уже я заметил, что вода помнит человека, и через много лет может выдавать, выговаривать, возвращать далекие ушедшие голоса…

О Боже! Да?..

И вот Водопад узнал меня, и бормочет, всхлипывает, как встарь…

И вдруг я явно слышу, слышу голос Гули, и голос матушки моей, с которой мы тоже многажды в детстве моем бывали здесь, и голос того локайца пастуха…

Голоса переплетаются, теряются, возвращаются…

Вот голос матушки моей:

— Сынок, сынок, спи, спи, спи…

Когда рассыпаются звезды — в реках песок прибывает…

Когда палых звезд множество — пустыни тогда насыпаются…

И потому верблюды звездопады любят…

А я напекла тебе в дорогу любимых твоих пирожков со свежим зеленым луком, луком, луком…

Водопад свято бормочет…

…Вот голос того пастуха-локайца на горе Кондара:

— Не трогай дерево… Не ешь черешню — там смерть…

Там коралловый шайтан живет!.. Все кишаки вокруг погибли…

Гора Кондара голая… Смерть через пять минут приходит…

Водопад нежно всхлипывает…

И вот голосок Гули, Гули:

— Алик! Алик! Аминадав! Я все эти пятнадцать лет вспоминала тебя! И ждала!..

Алик, Алик! я не рыба-форель… я не женщина-лосось, но я пришла к тебе…

И такая же нагая в Водопаде, как ты…

Но я вся алая от стыда…

Алик, Алик, только не трогай меня до свадьбы…

…Алик, Алик!.. Она укусила меня в сердце! в самое сердце…

Через пять минут я умру! Меня не спасти…

Я тогда тайно съела черешню… не послушалась пастуха… и тебя…

Алик, положи меня в Водопад и отпусти к ним… К отцу и матери моим…

Это моя последняя воля!..

Да…

Аааа…

Мне почудилось, что она рыдает в Водопаде…

Ах, как сладко рыдать в Водопаде!..

Может быть, для того водопады и стоят на земле!..

Может быть, для того Господь и поставил их…

Да и Водопад — это рыданье ледника!

…Потом ночь благоуханная горная пришла, натекла на тропы и белеющие лунные горы…

Тепло, хоть нынче поздняя осень, и на Руси уже снега-покрова лежат и ждут, когда Богородица по покровам, по первоснежью прошествует к одиноким избам, где у окон с геранями и крылечками полусгнившими ждут Её старухи блаженные и дождутся!.. И моя старуха Марфа с белой козочкой ждёт и дождётся…

А здесь, в горах ночных фан-ягнобских, божья теплынь, благодать творится блаженная…

Блаженно!..

…Я выхожу из Водопада, открываю японский огромный чемодан с шифром, вынимаю из чемодана кожаный, глухой, мотоциклетный комбинезон и кожаный мягкий шлем…

Только пальцы у меня голые светятся…

Я иду по знакомой тропе, где некогда мы целомудренно томились, обнявшись с Гулей, а потом выхожу на голую гору Кондара…

Я иду с нелепым чемоданом в руке, в нелепом, смоляном, сверкающем от луны кожаном комбинезоне…

Я иду по родным горам, словно по самому дну необъятной Вселенной…

Мне страшно от того, что ждет меня, и я шепчу слова Омара Хайяма:

…Как жутко звездной ночью!.. Сам не свой

Дрожишь, затерян в бездне мировой…

А звезды в буйном головокруженье

Несутся в Вечность! Мимо! По кривой!..

И я дрожу… На дне Вселенной…

Кто я?.. Зачем я?..

И куда я бреду?..

Зачем?..

Зачем хочу мстить?.. Зачем хочу убивать людей?..

Но ведь они убили мою мать? Мою страну? Мой нищий народ?..

Ветхозаветная ярость поднимается во мне, и русская смиренность не может победить её…

О Боже…

Я бреду по голой вершине горы Кондара…

Я сразу вижу знакомую громаду Черешни… Она спит…

Спит?.. А где тысячи коралловых эф её?..

Я знаю, что все на земле змеи спят днем, при солнце, а ночью они охотятся…

Ночью они живут…

Но не коралловые эфы, которые устали жить…

Которые хотят уйти с земли вослед за своими Царями, которых они любили, ласкали и убили…

И они виновато, как скифские жены, хотят уйти в загробье, где их ждут их Цари…

И они спят ночью, как люди…

И они просыпаются только рано утром, вместе с солнцем, а потом вновь быстро, оцепенело засыпают, замирают…

Они любят смерть больше, чем жизнь!..

И потому, едва выпустив, выманив из ползущего чрева свое живорожденное потомство, своих детенышей, Эфы тут же яростно пожирают их…

Они пожирают свое потомство, потому что они хотят преданно уйти в землю за своими Царями! потому что они не хотят здесь жить!.. да!.. они не хотят земных потомков!..

Они хотят жить там — в вечности… Они мудры, как человеки… они древней… и мудрей…

Они как великие поэты, мудрецы, цари, снежные барсы, носороги, амурские, уссурийские тигры…

Как Божьи Пророки, которые тысячи лет назад покинули Человечество — и вот Оно вынуждено сиротски оглядываться назад, где Они были живыми, дышащими, как мы, скоротечные…

Но Они — Божьи Посланники — покинули нас, и мы лишь ждем Их Второго Пришествия…

И что же мы лишь вынуждены повторять Древние Слова?..

А где же наши Пророки и Слова?..

И что же мы никогда не услышим Живого Пророка?..

И никогда не дотронемся до его живых одежд? и рук?..

Всё в прошом… всё в прошлом… есть только прошлое…

…Но вернемся к Эфам!..

Но!..

О!..

О! Я представляю чувство только что новорожденного змееныша, когда собственная мать гонится за ним по ветвям Черешни, чтобы проглотить его насмерть!.. навсегда!.. О!..

И тогда детеныш яростно бросается к огромным, малиновым, атласным плодам-ягодам-черешням, и от страха мгновенно прогрызает черешню…

И забивается, прячется в сладких, вязких, спасительных недрах плода от своей матери-убийцы, которая только что снесла, вытолкнула его из заботливого чрева своего в божий, светлый — такой соблазнительный мир! — и вот сразу! хочет! убить! его…

О Боже!..

Но ведь и безбожные жены человеческие еще во чреве, в аборте убивают чад своих, а эфы хотя бы дают им выйти в божий, сладкий мир…

И вот жены греха не дают надежды чадам, плодам своим, а Эфы дают.

Значит, Эфы-роженицы благородней иных жен человеческих?..

О, Боже!.. Куда я забрел?..

О Боже!..

И вот слепые, голодные эфы-матери бросаются и на ягоды, и пожирают их, и ищут сладких, свежих змеенышей, своих в недрах плодов…

Но не всех находят они… не всех съедают… Слишком много ягод на циклопическом Древе…

И в этом спасенье Эф, и продленье рода их… И знают, чуют они!..

Но ночью они спят…

И я знаю это…

…Я подхожу к Дереву спящему…

Что-то чудится мне, что сотни глаз хищных глядят на меня? иль снежный барс? иль тяньшаньский медведь? иль волк тайно глядят на меня и алчут?.. Как страшно быть дичью!..

Я дрожу…

Я долго стою под Деревом…

Потом открываю чемодан, вынимаю большую нейлоновую сумку и вешаю её себе на шею…

Но чую: кто-то глядит на меня… (потом я узнал, что это смерть глядела на меня).

Потом я шепчу молитву всем земным богам:

— О, Элоим Яхве! О, Авраам! О, Заратустра! О, Иисус Спаситель! О Аллах! О, Мухаммед!.. О, Будда!.. О, Шива!.. О, спасите хоть на эту ночь меня! меня! меня! муравья, муравья! муравья!.. Спасите от Эфы меня!..

…Я гляжу на Древо…

Нет на нем эф. Спят они где-то до утра… В ветвях? в стволе?..

Но вдруг не все они спят?..

А вдруг у них есть ночной эфа-страж, и он алчно глядит на меня, и ждет меня? А?..

Опять я чую, как зверь, что кто-то глядит на меня… что я дичь уготованная…

— Гуля, Гуля Сарданапал, спаси меня!..

…Мне мало Пророков, и я прошу помощи у усопшей возлюбленной моей…