Франсеск Миральес - 2013. Конец времен

• Название: 2013. Конец времен
• Автор: Франсеск Миральес
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-966-14-1092-2

Неужели в пачке старых писем, случайно найденных антикваром, содержится приговор всему человечеству? Ответ предстоит найти журналисту Лео Видалю. Роковая переписка Юнга с каббалистом Каравидой, оцененная в 2013 тысяч евро, была похищена, и ее поиски забросят Видаля в Албанию, а потом в Грецию. Кровавые преступления, сопровождающие каждый его шаг на пути к ужасающей истине, – это только начало… конца.

---

В 1948 году – через два года после провозглашения социалистической республики, во главе которой встал Энвер Ходжа, – Албания разорвала отношения с Югославией, пытавшейся сделать эту страну частью своей федерации. Более десяти лет Албания тесно сотрудничала с СССР, но в 1961 году разорвала все отношения с советским гигантом, после того как стало известно о намерении Хрущева построить базу атомных подводных лодок в порту Влёра.

Ходжа решил тогда резко сменить политический курс и попытался найти себе покровителя в лице маоистского Китая – возможно, потому, что эта страна находилась очень далеко от Албании и не стала бы слишком активно вмешиваться в ее внутренние дела. Китайская модель социализма, судя по всему, понравилась бессменному правителю Албании, и в 1966–1967 годах он провел культурную революцию маоистского типа: государственных чиновников время от времени отправляли на работу в сельскую местность, а ответственные должности были доверены неопытным молодым коммунистам. Отправление каких-либо религиозных культов было строжайше запрещено.

Паранойя в действиях албанского руководства, приведшая к полной изоляции Албании, началась после советского вторжения в Чехословакию в 1968 году. Албания по решению Ходжи вышла из Организации Варшавского договора, и в стране началась реализация бредового плана самообороны, предусматривавшего строительство семисот тысяч бетонных бункеров (из расчета один бункер на четыре жителя) и установку на крышах домов зенитных орудий – чтобы отражать воздушные налеты, совершать которые на эту страну никто не собирался.

В 1978 году – через два года после смерти Мао Цзэдуна – Ходжа разорвал отношения и с Китаем, который к тому моменту уже начал потихонечку внедрять у себя рыночную экономику. Не получая никакой помощи из-за рубежа и все больше беднея, Албания оказалась в полной изоляции.

На этом моменте мне пришлось прервать чтение краткого изложения недавней истории Албании, но я решил, что обязательно дочитаю его позже. Поскольку я тоже чувствовал себя изолированным и незащищенным от внешних угроз, мне показалось, что я сумею очень быстро адаптироваться в этой стране.

Тем временем пассажиры-албанцы, вылетающие из Мюнхена в Тирану, начали выстраиваться в очередь, толкаясь, как будто им не терпелось возвратиться в свой общенациональный бункер. Рейс выполнялся на CR-2 – маленьком самолете канадского производства, уже готовом пронзить ночное небо над Европейским Союзом и оказаться совсем в другой части Европы. Хотя железного занавеса давно не существовало, у меня, медленно продвигавшегося к входу в самолет, почему-то возникло ощущение, что я сейчас полечу в страну полудиких команчей.

2

Мы приземлились на территории Албании почти в полной темноте. После непродолжительного маневрирования по посадочной полосе перед зданием аэропорта наш самолет вдруг резко остановился – как будто асфальтированная поверхность неожиданно для пилотов закончилась. Минуту спустя пассажиры дружно устремились к выходу из самолета.

К моему удивлению, аэропорт «Мать Тереза» оказался маленьким, но безупречно сконструированным. Прочитав текст на памятной доске, я узнал, что этот аэропорт является подарком правительства Канады народу Албании.

Заплатив десять евро за въездную визу, я пересек главный зал аэропорта, в котором посетители, сидевшие за столиками в кафетериях, с любопытством разглядывали только что прилетевших пассажиров. Современный интерьер здания аэропорта придал мне определенную уверенность, и я – уже почти без опаски – отправился искать такси.

За рулем первого из выстроившихся в очередь такси сидел тщедушный мужчина лет шестидесяти с потухшей сигаретой во рту. Я передал ему свой единственный чемодан – чтобы он положил его в багажник, – и мы поехали навстречу тому, что ждало меня в Тиране.

Поначалу таксист вел машину молча, а я всматривался в ночной темноте в окружавшую меня действительность. Освещение здесь было большей частью скудным, а вот автозаправок имелось превеликое множество (они мелькали в окне буквально одна за другой), что мне показалось странным, потому что автомобилей по этому шоссе ехало очень мало. Еще мне бросилось в глаза то, что вдоль шоссе строится много зданий, причем некоторые из них были довольно высокими: похоже, после полувекового застоя в этой стране началось экономическое оживление.

Когда мы уже въехали на окраину Тираны, таксист, вдруг разродившись на корявую английскую фразу, спросил, откуда я приехал. Я ему ответил, что вообще-то я – из Соединенных Штатов, однако живу неподалеку от Барселоны.

– Американец хорошо, – закивал таксист. – США и Албания дружба. Буш хорошо.

– Не все американцы так думают, – сказал я, стараясь как можно четче выговаривать слова.

Однако таксист, не обращая внимания на мою реплику, продолжал говорить на ломаном английском:

– Россия, Германия, Франция…

Перечислив эти страны, он наглядно продемонстрировал свое негативное отношение к ним, сжав ладонь в кулак, а затем выставив большой палец и ткнув им куда-то вниз. Затем он со словами: «Америка, Буш», – повернул большой палец на сто восемьдесят градусов и поднял его вверх, до самого потолка салона автомобиля.

Таксисту, похоже, очень нравилось подобное общение при помощи коротких фраз и красноречивых жестов: он удовлетворенно засмеялся и сильнее надавил на педаль газа. Мы, по-видимому, уже подъезжали к центральной части Тираны. Не дожидаясь, когда он примчит меня к какому-нибудь отелю, в котором за каждого привезенного клиента ему платят определенный процент, я напомнил ему название нужного мне отеля. В ответ он неодобрительно покачал головой:

– Отель «Калифорния» не хорошо. Дорого!

– Для меня это неважно. У меня там забронирован номер, а потому отвезите меня именно туда – и точка.

Тщедушный таксист, похоже, ничуть не обиделся на мое безапелляционное заявление – он всего лишь пожал плечами, словно бы говоря: «Если ты болван, то я в этом не виноват».

Затем мы выехали на площадь, вокруг которой виднелись административные здания в советском стиле, незатейливая башня с часами и минарет. Увидев, как ярко все вокруг было освещено, я понял, что это и есть площадь Скандербега – невралгический центр албанской столицы. Поскольку мне на этой площади в данный момент вроде бы ничего ужасного не угрожало, она показалась мне даже довольно цивилизованным местом.

Однако я тут же изменил свое мнение, когда мы проехали рядом с пирамидой современной конструкции, на которой огромными буквами на английском языке было написано:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ПРЕЗИДЕНТ БУШ

Самым забавным в этой приветственной надписи было то, что с момента приезда сюда американского президента-республиканца прошло уже довольно много времени. Мне захотелось узнать, зачем здесь построили такую пирамиду (она была похожа на огромный пирог – из тех, что пекут на день рождения) и что наобещал албанцам Буш, если его здесь так сильно зауважали – и это в стране, в которой после падения коммунистического режима большинство жителей снова стали считать себя мусульманами.

Как бы там ни было, мне становилось все более и более очевидным, что я приехал в чуждый для меня мир.

Отель «Калифорния» представлял собой небольшое пятиэтажное здание и официально считался трехзвездочным. Однако последнее было не более чем условностью, потому что единственным источником света в вестибюле являлся экран включенного телевизора, а дежурный администратор, сидя за своей стойкой, крепко спал.

Мне, чтобы обратить на себя внимание, пришлось несколько раз постучать по стойке твердым уголком паспорта – только после этого дежурный администратор очнулся и посмотрел на меня своими опухшими ото сна глазами. Затем он, что-то сердито бурча себе под нос, записал мои данные в журнал регистрации, взял с меня авансом сорок евро за первые стуки проживания в отеле и дал мне ключ от номера 27. Показав жестом, где находится лифт, он снова закрыл глаза.

Уже стоя в кабине лифта, медленно двигающейся вверх, я вдруг почувствовал облегчение и начал тихонько напевать дьявольскую песню группы «Иглз»;

We are programmed to receive.
You can check out any time you like,
But you can never leave!
Welcome to the Hotel California,
Such a lovely place…[9]

Стены номера были обиты старой ковровой тканью, на которой осело столько пыли, что я даже пару раз чихнул. Во всем остальном номер был для меня вполне приемлемым. Чтобы его немного проветрить, я открыл окно, а затем, чувствуя себя измученным долгой поездкой и невеселыми размышлениями, улегся на кровать. С прибытием в Тирану заканчивалась та часть этой моей работенки, которая еще находилась под моим контролем. Что я должен делать теперь, после своего приезда сюда? Об этом у меня четкого представления не было.