Уолтер Брюггеман - Введение в Ветхий Завет Канон и христианское воображение

• Название: Введение в Ветхий Завет Канон и христианское воображение
• Автор: Уолтер Брюггеман
• Издательство: Библейско–богословский институт св. апостола Андрея
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2009
• ISBN: 5–89647–154–8

Это одно из лучших на сегодняшний день введений в Ветхий Завет. Известный современный библеист рассматривает традицию толкования древних книг Священного Писания в христианском контексте. Основываясь на лучших достижениях библеистики, автор предлагает богословскую интерпретацию ветхозаветных текстов, применение новых подходов и методов, в особенности в исследовании истории формирования канона, риторики и социологии, делает текст Ветхого Завета более доступным и понятным современному человеку.

Это современное введение в Ветхий Завет рассматривает формирование традиции его толкования в христианском контексте. Основываясь на лучших достижениях библейской критики, автор предлагает богословскую интерпретацию ветхозаветных текстов. Новые подходы и методы, в особенности в исследовании истории формирования канона, риторики и социологии, делают текст Ветхого Завета более доступным и понятным для современного человека. Рекомендуется студентам и преподавателям.

Издание осуществлено при поддержке организации DiakonischesWerkderEKD (Германия)

О серии «Современная библеистика»

В этой серии издаются книги крупнейших мировых и отечественных библеистов.

Серия включает фундаментальные труды по текстологии Ветхого и Нового Заветов, истории создания библейского канона, переводам Библии, а также исследования исторического контекста библейского повествования. Эти издания могут быть использованы студентами, преподавателями, священнослужителями и мирянами для изучения текстологии, исагогики и экзегетики Священного Писания в свете современной науки.

---

Отличительная черта пророчества Аггея — соединение «реализованной эсхатологии», в центре которой находится Храм, символ и гарант благословений, процветания и благополучия народа (три первых пророчества), и «футуристической эсхатологии», связанной с надеждой на восстановление власти правителя из давидической династии (четвертое пророчество). Внутри самой библейской традиции не сохранилось каких–либо комментариев, истолковывающих взаимосвязь этих, казалось бы, противоречащих друг другу идей, безусловно, имевших своих сторонников среди членов вернувшейся из плена еврейской общины. Соединение этих идей можно объяснить двояко. С одной стороны, возможно, мы видим иерусалимскую традицию, всегда соединявшую Храм и монархию:

И отверг шатер Иосифов
и колена Ефремова не избрал,
а избрал колено Иудино,
гору Сион, которую возлюбил.
И устроил, как небо, святилище Свое
и, как землю, утвердил его навек,
и избрал Давида, раба Своего,
и взял его от дворов овчих
и от доящих привел его
пасти народ Свой, Иакова,
и наследие Свое, Израиля.

(Пс 77:67–71)

Эта традиция относилась к царю фактически как к первосвященнику, гаранту правильности отправления культа. Храм, в свою очередь, предлагал целый ряд символов, благодаря которым царь превращался из политического деятеля в гаранта миропорядка (Пс 71). Таким образом, соединение хвалы в честь уже существующего Храма и ожидания будущего царя говорит о важной литургической и богословской преемственности (Ollenburger 1987).

С другой стороны, Храм — дар ГОСПОДА, источник процветания Иерусалима в настоящее время. Обещанное восстановление монархии произойдет благодаря вмешательству духа ГОСПОДА. И ныне уже имеющийся Храм и ожидаемый новый царь возможны только благодаря действию ГОСПОДА, обеспечивающему благополучие Иерусалима «в сем веке и в веке будущем» (Мф 12:32). ГОСПОДЬ хочет и может привести в смятение весь мир, и все это ради благополучия избранного города и избранного народа. Храм является гарантом благословения, а царская власть придает могущество новому миропорядку. В сознании христиан ГОСПОДЬ — Творец и Искупитель. Книга Аггея говорит о благоволении ГОСПОДА к Иерусалиму; в ней описывается божественная воля, пронизывающая все социальное устройство и нынешнее и будущее. Определенные социальные условия становятся сценой действия духа Божьего, благодаря влиянию которого завершится кризис и начнется эпоха благоденствия.

11. Книга пророка Захарии

Книга пророка Захарии, одна из трех книг Малых Пророков, созданных в персидский период, в современном каноне расположена между двумя другими книгами этой же эпохи: пророчествами Аггея и Малахии. Традиционно исследователи выделяют в этой книге две части.

Первая часть, главы 1–8, и по контексту и по содержанию близка Книге Аггея. В ней описано возвращение пленников в Иерусалим и восстановление Иерусалимского Храма, занимающего центральное место в общем возрождении Израиля в самом Иерусалиме и в его окрестностях. Однако в то же время текст Зах 1–8, написанный в правление Дария (520–516 годы до н. э., об этом см. стихи 1:1; 7:1), содержит некоторые элементы, сильно отличающие его от пророчества Аггея. Начало текста (1:1–6) традиционно. В нем заметны как влияние девтерономической традиции, так и связь с текстом Иер 18:1–11, говорящим о покаянии. Заключительный раздел первой части (стихи 7:1–8:23) представляет собой серию пророчеств на темы, особенно популярные в послепленную эпоху. Так, пророчество 7:8–14 построено следующим образом: (а) призыв к покаянию, созвучный основной теме Второзакония (ст. 9–10); (б) рассказ о тщетности этого призыва (ст. 11–12а); (в) описание суда, в результате которого Израиль оказался в рассеянии и в плену (ст. 126–14).

Однако описание суда оказывается лишь введением к следующим пророчествам о (а) возвращении ГОСПОДА на Сион (ст. 8:1–3 — реминисценция из пророчества Иезекииля); (б) возобновлении Завета между Израилем и ГОСПОДОМ (8:8); (в) благополучной жизни остатка в земле обетованной (8:12–13), кульминацией чего служит пророчество о спасении; (г) обещании «доброго» Иерусалиму, о празднике радости и любви к «истине и миру» (8:14–19); (д) восхождении всех народов на гору Сион (8:20–23 — реминисценция из пророчества в Ис 2:1–4 и в Мих 4:1–4). Таким образом, этот текст завершается словами надежды на благополучное будущее и хвалой Иерусалиму, чья роль выходит далеко за пределы Израиля.

Между введением (1:1–6) и заключительной частью (7:1–8:23) описаны несколько видений, каждое из которых представляет собой описание загадочного символа и следующий за ним комментарий. Видения очень сложны, однако ясно, что все они связаны с возвращением Израиля из плена и восстановлением страны и города:

Так говорит ГОСПОДЬ воинств: возревновал Я о Иерусалиме и о Сионе ревностью великою; и великим негодованием негодую на народы, живущие в покое; ибо, когда Я мало гневался, они усилили зло. Посему так говорит ГОСПОДЬ: Я обращаюсь к Иерусалиму с милосердием; в нем соорудится дом Мой, говорит ГОСПОДЬ воинств, и землемерная вервь протянется по Иерусалиму

(Зах 1:146–16).

Далее следует обещание о возвращении рассеянных иудеев из Вавилона домой:

Спасайся, Сион, обитающий у дочери Вавилона. Ибо так говорит ГОСПОДЬ воинств: для славы Он послал Меня к народам, грабившим вас, ибо касающийся вас касается зеницы ока Его… Тогда ГОСПОДЬ возьмет во владение Иуду, Свой удел на святой земле, и снова изберет Иерусалим

(Зах 2:7–8, 12).

Восстановление подразумевает ритуальное очищение (3:4–5). Это пророчество прежде всего относится к священству (3:1–3), но затем автор затрагивает вопрос о царской власти, обращаясь к пророчеству о Зоровавеле (о нем см. Агг 2:20–23). Руководителями восстановления автор называет священников (6:11–14), а основной целью считает восстановление Храма. То есть его восприятие будущего, как и в Книгах Иезекииля и Аггея, определяется священнической традицией. Основная тема видений ясна, однако детали, например, упоминание сатаны (3:1–2) и «женщины–нечестие» (5:8), загадочны. Определенно можно говорить о связи этих видений с авторами, пишущими в апокалиптической традиции и отличающимися богатым художественным воображением:

Аггей и Захария мастерски владели искусством пророчества; они соединили священническую традицию, восходящую к Садоку, с эсхатологическими ожиданиями, характерными для пророческой традиции. В результате детально разработанные прагматические планы священнической элиты превратились в пророческие видения. Они стали частью единого, исполненного страсти послания, призыв которого был многократно усилен внешнеполитической ситуацией, раздувшей костер националистических надежд и превратившей их в эсхатологические ожидания благословений, связанных с восстановлением Храма и царства

(Hanson 1975, 245).

В первой части Книги Захарии описано видение восстановления, завершенного благодаря любви Бога к Иерусалиму. Вероятно, основанием для подобных ожиданий и представлений была забота о будущем города, точнее говоря, Храма, власть над которым находилась в руках священства.

Вторая часть Книги Захарии, иногда называемая Второзахария, главы 9–14, в свою очередь разделяется еще на две части: главы 9–11 и главы 12–14, каждая из которых открывается короткой формулой «пророческое слово», так же как и Книга Малахии. Главы 9–11 начинаются с традиционного пророчества о народах (ст. 9:1–8), за которым следует предсказание о восстановлении Иудеи (ст. 9:9–10:12). В этой книге, как и в других, пророчества о народах противопоставлены описанию благоденствия, ожидающего Израиль. В результате соединения двух знакомых тем (9:1–8 и 9:9–10:12) возникает некое подобие двухчастной структуры вроде той, которую мы видели в Книге Софонии. Как и другие пророки, описывавшие послепленную эпоху, автор книги лишь мельком касается разрушения Иерусалима и переселения евреев, сосредоточиваясь на восстановлении. Этот принцип замечательно отражен в стихах 10:8–10, говорящих как о «рассеянии», так и о «собирании», ставшем возможным благодаря осуждению других народов, участвовавших в «рассеянии» Израиля (см. Иер 31:10):

Я дам им знак и соберу их,

потому что Я искупил их;

они будут так же многочисленны, как прежде;

и рассею их между народами,

и в отдаленных странах они будут воспоминать обо Мне

и будут жить с детьми своими, и возвратятся;

и возвращу их из земли Египетской,

и из Ассирии соберу их,

и приведу их в землю Галаадскую и на Ливан,

и недостанет [места] для них.

(Зах 10:8–10, курсив добавлен)

Глава 11, начиная со стиха 4, подхватывает тему «пастыря», начатую в стихе 10:3. Здесь мы видим загадочное рассуждение о «пастырях», царях и правителях. Вероятно, этот текст представляет собой своеобразный комментарий на образ «нерадивых пастырей», описанный в Иез 34, хотя образ ГОСПОДА как пастыря гораздо более грозный. Трудно понять подлинное значение этой главы, но можно предположить, что она отражает споры по поводу распределения власти, начавшиеся после возвращения из плена.