Игорь Оськин - У нас была Великая Эпоха

• Название: У нас была Великая Эпоха
• Автор: Игорь Оськин
• Жанр: Проза

Автор дает историю жизненного пути советского русского – только факты, только правду, ничего кроме, опираясь на документальные источники: дневники, письменные и устные воспоминания рядового гражданина России, биографию которого можно считать вполне типичной. Конечно, самой типичной могла бы считаться судьба простого рабочего, а не инженера. Но, во-первых, их объединяет общий статус наемных работников, то есть большинства народа, а во-вторых, жизнь этого конкретного инженера столь разнообразна, что позволяет полнее раскрыть тему.

Жизнь народных людей не документируется и со временем покрывается тайной. Теперь уже многие не понимают, как жили русские люди сто или даже пятьдесят лет назад.

Хотя источников много, но – о жизни знаменитостей. Они и их летописцы преподносят жуткие откровения – о падениях и взлетах, о предательстве и подлости. Народу интересно, но едва ли полезно как опыт жизни. Политики, артисты, писатели живут и зарабатывают по-своему, не так как все, они – малая и особая часть народа.

Автор своим сочинением хочет принести пользу человечеству. В то же время сильно сомневается. Даже скорее уверен – не было и не будет пользы от призывов и нравоучений. Лучшие люди прошлого уповали на лучшее будущее: скорбели о страданиях народа в голоде и холоде, призывали к добру и общему благу. Что бы чувствовали такие светочи как Толстой, Достоевский, Чехов и другие, если бы знали, что после них еще будут мировые войны, Освенцим, Хиросима, Вьетнам, Югославия…

И все-таки автор оставляет за собой маленькую надежду на то, что его записи о промелькнувшей в истории советской эпохе когда-нибудь и кому-нибудь пригодятся в будущем. Об этом времени некоторые изъясняются даже таким лозунгом: «У нас была Великая Эпоха!»

---

В тот день с утра Колесов ненадолго заехал в Колпино, через полтора часа – с юга на север города – к себе в институт. Вдруг ему сообщили, что в колпинском отделе большое волнение, собирают подписи под письмом к директору с жалобой на Матыжева и просьбой отстранить его от руководства отделом. Колесов сразу же поехал обратно – еще полтора часа, провел общее собрание. Сотрудницы (их в отделе 90 процентов) выступали горячо и взахлеб, инициатор (зачинщица) Барановская зачитала письмо.

Колесов выразил согласие с претензиями (это стоило ему внутренних усилий – многие выступления были просто разнузданными), заявил, что отстраняет Матыжева от должности (перебор, у него не было на это прав) и принимает руководство отделом на себя. Забрал письмо и как бы между прочим попросил исправить адрес – на имя зав отделением вместо директора. Что и было сделано. Матыжев по его просьбе написал заявление о переводе на должность заместителя начальника отдела – что ж, виноват уже в самом факте собрания. Через пару дней провел обещанное через приказ директора.

Так в очередной раз восторжествовала советская демократия, надежно охранявшая права человека и коллектива («коллектив всегда прав»). Иной поворот событий был очевиден – комиссии, разборки, склоки и за всем этим – вина зав отделением, неумение работать с коллективом. Теперь же, когда доброжелатели попытались на парткоме говорить о нездоровой атмосфере в колпинском коллективе, его ответ звучал четко: меры приняты, вопрос решен, атмосфера нормальная.

До него дошел слух из отдела: «Да-а, Валентин Иванович уделал нас как котят”. А Матыжев еще долго работал в отделе, отношения наладились, вплоть до дружбы и любви с отдельными сотрудницами.

Он решил проталкивать Гончарова на должность зав отделом. Пришлось именно проталкивать – сходу не прошло. Возраст Гончарова его не смущал, опять-таки достаточно хорошо помнил себя в этом возрасте. У Гончарова – мальчишеская внешность, небольшой рост (впоследствии он отпустить бородку). В отделе он моложе всех, женщины относились к нему почти по матерински, как к хорошему мальчику. Правда, обиженная зав лабораторией Рябышева при своем увольнении обыграла ситуацию:

— А вы спросили меня, будет ли мне интересно работать под руководством Гончарова? Это же плевок…

Отцовский насмешничал:

— Гончаров от важности так надуется, что и лопнуть может.

Зам директора по кадрам вяло сетовал – испортим парня, рано ему. Требовалось утверждение на парткоме – Колесов произнес речь. Добился своего: приказ о назначении был подписан. А Гончаров оправдал оказанное ему доверие.

ЛЭМ работал с Ижорским заводом уже пятнадцать лет подряд. Первые десять лет работу вел первопроходец автоматизированных систем, авторитетный в ЛЭМе зав отделом Яковлев. В конце срока бывший боевой летчик учинил авантюру. Он поставил на Ижорский завод систему, только что сделанную им для какого-то южного завода. Прежний авторитет Яковлева сработал, в суматохе и под обещания Евдокимова сделать доработки оформили сдачу – под фанфары в газетах. Потом Яковлев ушел на пенсию. Теперь Подлипенко постоянно поминает эту историю, обманувшего их Евдокимова и сказанные тогда слова главного инженера:

— Ты их ко мне больше не води.

Гончаров начал разбираться с проектом, сделанным группой Рябышевой, — там был полный завал. Попытался сделать хоть что-то.

Беседы Колесова с Подлипенко становились все более задушевными. Кажется, Подлипенко понял ситуацию: то, что даже добросовестный и квалифицированный разработчик не осилит проект.

И Подлипенко нашел выход из тупика – настолько же остроумный, насколько и хитроумный: предложил перевести проектную разработку в разряд НИР – научно – исследовательской работы. Разработчик передает заводу все наработанные материалы и составляет отчет по НИР. Сомнение могла вызывать только чрезмерная для НИР стоимость работы. Подлипенко поработал с министерством, свозил туда Колесова с Гончаровым. Предложение прошло. От любых дальнейших работ с ЛЭМом Ижорский завод отказался. Колесов не получил ни кнута, ни пряника – вопрос закрыт и ладно.

В сентябре Колесов принял решение о бригадах. Изобрел путь назад – к разделению отделения на части – хозрасчетные бригады. В каждой бригаде – один или два отдела. В этом была главная наглость. С одной стороны, против бригад не попрешь – вся страна охвачена бригадным подрядом. С другой стороны, явная карикатура: обычно бригады формируются из работников, а тут – из отделов. Руководитель бригады – один из начальников отделов – отвечает за формирование и выполнение плана. Договаривается с другими бригадами о совместной работе. И т. д. и т. п. Обратной дороге – быть! Веселые игры в бюрократию!

Проект своего распоряжения о бригадах отдал начальникам отделов, вынес на партийное бюро отделения. На бюро Юкелис пошел вразнос: «полный развал» и т. п.

«Не наш человек, вместе не работать. Правильно прилепили ему: гадливенький», — раздражился Колесов, а вслух сказал:

— Принимаем замечания Юкелиса, доработаем распоряжение.

Константинов уговаривал Юкелиса:

— Рейнер ухватился бы за это дело. Что, нагрузка большая? Так другие бригады еще должны набирать темы и деньги.

Подействовало. Распоряжение завизировано и подписано, однако пока еще не достигалось полной изоляции Юкелиса…

В начале следующего года сверху дали указание всем зав отделениями – укрупнить отделы и лаборатории. Одну выгоду он сразу же извлек: в отдел Юкелиса влил рейнеровский отдел Карасева. В остальном было плохо: несколько понижений из завлабов в старшие научные сотрудники, двух зав отделами – в завлабы. Он долго думал, подготовил решение сам, ознакомил только Константинова. Все понижения без потерь в зарплате, за счет надбавок.

Приказ директора об укрупнениях и, соответственно, о понижениях вышел в целом по всему институту. Дальше – нервы, переживания, обиды, в отделе Юкелиса – призывы к бунту.

Колесов пошел на риск – вынес этот вопрос на партийное собрание отделения с жесткой формулировкой: «Одобрить действия зав отделением в связи с укрупнением… и т. д.» (Предвестие перестройки – вопрос о доверии вынесен на голосование.) На собрании за четыре часа пошумели не только о понижениях, опять обо всем.

Колесов: «Я выполнял приказ по укрупнению», и впервые выдал Юкелису на всю катушку плюс понес демагогию о новых задачах и горизонтах.

Заранее голосов не считал: «Всегда готов». Результат – 8 «за», 4 «против», 3 воздержались. (Партия наш рулевой). Бунт захлебнулся.

Впоследствии он рассказывал о своих приключениях на посту зав отделением давнему приятелю по ЛЭМу. После рассказа об очередном эпизоде, в котором он принял неожиданное решение, приятель вдруг улыбнулся:

— Ну да, а ты поступил как всегда – по колесовски.

Он призадумался: как это – по колесовски. Выглядело не обидно, понятно, что приятели над ним беззлобно подшучивали. Вероятно, в их глазах выглядело так: Колесов всех выслушает, изредка поддакивает, а потом решает по своему.

Все-таки терпение вознаграждается. Вскоре грянула новая беда, которая ускорила развязку. Иногородние отделения – в Ростове и Новгороде – провалили работы по большинству заказов. Руководителей уволили, заказы передали в Ленинград. Его отделению достались два завода: один в Ростове-на-Дону, второй в Жданове (Мариуполе).

На совещании в отделении он в трагических тонах обрисовал аварийную ситуацию, призвал всех осознать серьезность положения, напрячь все силы, мобилизоваться. Достаточно поерничав, объявил о своем решении: перераспределить тематику между отделами. Теперь отдел Юкелиса с примкнувшим к нему Карасевым вели темы – старые и новые – не соприкасаясь с другими отделами. Жаловаться было бесполезно – он бы вылил на Юкелиса ушат помоев за капризы на фоне всеобщей катастрофы.

Новую тему – проект для крупного ленинградского объединения «Ленинец», он полностью замкнул на Юкелиса, без привлечения других отделов. Хотя он сам подготовил все для заключения договора – переговоры с главным инженером, выступление на научно – техническом совете «Ленинца», все шаги согласовывал с Юкелисом. Тот вяло соглашался – не было причин для протеста.

Евдокимов выработал удобную (для себя) формулу: «Колесов и Юкелис не сработались, им надо разойтись». Через год Юкелис с отделом перешел в другое отделение.

Юкелис – гордый человек. В советской стране многие выросли гордыми: «Человек – это звучит гордо». «Все для человека, все во имя человека» (партийный лозунг). Юкелису трудно было перестраиваться на работу с заводскими заказчиками. Терпение и готовность к унижению, которые проявляли другие руководители проектов, претили ему. Отсюда его капризы, бунты, демагогия.

— Слушайте, — сказал ему как-то Колесов, — зачем же переть на меня так агрессивно, где-то даже непорядочно получается.