Олег Игнатьев - Самый длинный месяц

• Название: Самый длинный месяц
• Автор: Олег Игнатьев
• Издательство: Вече, Персей, ACT
• Жанр: Детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-7141-0099-1 («Вече»)

Эта книга адресована любителям криминального жанра, ценящим острый, динамичный сюжет, захватывающую интригу и запоминающихся героев. Детективные произведения, написанные талантливым автором и составившие эту книгу, объединены одним общим героем — майором Климовым, которому не привыкать к безвыходным ситуациям…

---

— Нет.

— А я вот знаю. Неимоверно трудно. Чувство надвигающейся смерти озлобляет ее, и она загодя бросается на вас. Не убегает, нет, как прочее зверье, а целит выцарапать глаза… Не говоря уже о том, что она с сатанинской ловкостью высвобождает голову из петли, как ее ни вешай.

— Это вы к чему?

Сложный запах табака и хризантем вытеснил из комнаты безумный запах дыни.

— А к тому, что человек, укравший мою книгу…

— Чует смерть?

Климов и не заметил, как к нему возвратилось сознание.

Хозяин дома сидел на своем месте, в кресле, покуривая трубку, и в его взгляде не было ничего сверхестественного, потустороннего.

— Вы угадали: чует. Мало того, он способен убить.

— Кого-нибудь подозреваете?

Наступил момент, ради которого он и пришел сюда.

— Трудно сказать.

(Чего он мямлит?)

— И все-таки.

— Однажды, — Озадовский покрутил на столе панцирь краба, — я имел неосторожность пригласить к себе сотрудников… Был какой-то юбилей, уже не помню… в общем, кафедральные работники пришли ко мне домой… Ах, да! — оставил он в покое пепельницу, — в Лондоне издали мою монографию… И вот жена…

— Это в каком году? — с назойливым любопытством тупицы спросил Климов, и Озадовский поморщился:

— Дайте подумать. Чтобы не ввести вас в заблуждение… Семь лет назад.

— И ваша жена…

— Похвасталась редчайшей книгой.

— И ее секретами?

— К несчастью.

Записав фамилии гостей, приходивших к Озадовскому на юбилейный ужин, Климов выделил для себя Задереева.

— А стоматолог как тут очутился? Среди психиатров?

Озадовский смущенно кашлянул, погладил подлокотник кресла и ответил:

— Видите ли, у жены были плохие зубы, ну и…

— Понимаю.

— С тех пор я никого к себе не приглашал.

Климов не поверил.

— Так-таки и никого?

Озадовский вынул изо рта трубку, которая давно погасла и задумчиво коснулся чубуком надбровья.

— Пожалуй, приходил… Семен Петрович.

— Кто такой?

— Лифтер… Помочь расставить мебель. Кстати, эти полки делал он.

— Хороший мастер, — оценил работу Климов. Книжные тома подписных изданий стройными рядами помещались на искусно сделанных полках темного дерева.

— Заметьте, все под старину.

Климов кивнул. Замок профессорской квартиры открыли настолько тщательно подогнанным ключом, что эксперты в один голос утверждали о ювелирном мастерстве того, кто подгонял.

В прихожей, собираясь уходить, Климов небрежно спросил:

— А почему, когда я оглянулся, я не увидел стен, да и вообще… Там было утро, солнце, все такое крупное?

— А кошка, кошка вам понравилась?

— Ужаснейшая тварь! И этот взгляд… какой-то…

— Хамский?

— Да.

— И дьявольски порочный?

— Близко к этому.

— Вы понимаете, — Озадовский коснулся его плеча, — я в это мгновение думал об одной санитарке, работающей у меня на кафедре: миловидна, хитра и не больше. Хотя на язычок остра. Так вот… Не знаю, как бы это правильней определить… Порой она бывает агрессивно-угодлива и, простите за нескромность, так чувственно-жеманна, похотлива. Поговаривают…

— Что? — насторожился Климов, хотя никакой связи санитарки с кошкой пока не улавливал.

— У нее… в некотором роде… роман со стоматологом. Наверное, это все и спроецировалось в вашем сознании.

— В моем?

— Ну да. Я индуцировал вам наваждение. А утро, солнце… это объяснимо: я постарался вызвать лишь приятные ассоциации.

Климову сразу вспомнилось сегодняшнее утро, когда он решил пройтись пешком, и облегченно вздохнул. Значит, никакого заскока у него нет, а в психбольницу потянуло оттого, что Озадовский в тот момент подумал о какой-то санитарке.

— А почему все было таким крупным? Особенно цветы?

Он уже не сомневался в своей психике.

— Все дело в том, что, когда останавливается время, детали мира укрупняются.

— Понятно…

Климову захотелось попросить хотя бы на ночь книгу Карлейля «Этика жизни», но вслух он спросил совсем иное:

— Скажите, а вы сами…

— Что?

— Корыстно чужой психикой не пользуетесь?

Хозяин дома рассмеялся.

— Ох, Юрий Васильевич! И все-то вы хотите знать, и все- то вам скажи.

— Такая работа.

— Нет. — Лицо Озадовского внезапно потемнело, даже посуровело. — Здесь дело чести. Клятва Гиппократа: «Клянусь Аполлоном — врачом, Асклепием, Гигией и Панаксеей… всеми богами и богинями, беря их в свидетели… Чисто и непорочно проводить свою жизнь и свое искусство…»

Расстались они почти друзьями.

Глава 12

Крупную, угадываемую издали фигуру подполковника Шрамко он заметил в конце коридора, как только поднялся к себе на этаж. Тот шел ему навстречу.

— Зайди ко мне с Гульновым, — ответив на климовское приветствие, озабоченно сказал он и быстрым своим шагом направился дальше.

Распоряжение отдано, надо выполнять. Хотя Климов мог вообще не появляться на работе: у него отгул. Но пререкаться не стал. Служба в милиции даже словоохотливых делает молчунами.

В кабинете его ждал Андрей. В его воспаленных бессонницей глазах играл огонек самодовольства.

Климов бросил свою тощую папку на стол, прихлопнул ее ладонью.

— И ты тут? Соскучился по нервотрепке?

Кажется, он вложил в свой голос чересчур много энергии, потому что Андрей недоуменно заморгал:

— А что такое?

— Начальство вызывает. Оно, видите ли, знать не знает, что у нас с тобой отгул.

— Не может без нас жить, — сочувствующе-ироничным тоном произнес Андрей и поднялся, чтобы идти. В эту секунду звякнул телефон.

Климов снял трубку.

Отведя потянувшуюся к ней руку Андрея в сторону, он раздраженно бросил:

— Да! Я слушаю.

Звонила Легостаева. Дрожаще-мягким голосом она позволила себе узнать, «нет ли каких вестей?»

— Я себе места не нахожу…

Ах, с каким бы удовольствием Климов швырнул трубку на рычаг, но воспитание не позволяло. Он едва сдержался, чтоб не нагрубить.

— Елена Константиновна, я попрошу об одолжении: не дергайте меня по пустякам!' Договорились? До свидания.

От холода собственных слов у него даже заломило в груди. Чтоб как-то полегчало, он потер ее рукой.

— Пошли.

Андрей пропустил его вперед и, нагоняя в коридоре, понимающе спросил:

— Легостаева?

— Она.

— Неугомонная женщина.

— Да уж душу вынет.

В каждом деле, которым занимаешься с полной отдачей сил, волей-неволей оставляешь часть своей жизни.

Пытаясь угадать, зачем они понадобились начальству, Климов не удержался от сарказма:

— В деспотических государствах из всех навыков больше всего ценится умение командовать людьми.

Какое-то время они шли молча, затем Андрей вздохнул, как бы подводя итог своим размышлениям, и все тем же иронично-сочувственным тоном заметил, что и республики питают слабость к этому умению.

В кабинете Шрамко они провели целый час.

Сначала Климов отчитывался по делам, которые «зависли», потом не без иронии рассказал о том, как они с Андреем «рыли землю» и выкопали из нее Червонца, но Легостаева его за сына не признала: одежка — та, а человек — другой.

— Заявление она забрала?

— Пока лежит.

— Запрос в Министерство обороны отправил?

— Отослал.

— Ну, ладно, подождем ответ, — сказал Шрамко и облокотился о стол. — Что у тебя еще? Помощь нужна?