Уилл Маккарти - «Если», 2003 № 06

• Название: «Если», 2003 № 06
• Автор: Уилл Маккарти
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Уилл Маккарти. ДЕНЬ МУСОРА, повесть

Молли Глосс. ВСТРЕЧА, рассказ

Лори Энн Уайт. ЦЕЛЕВАЯ АУДИТОРИЯ, рассказ

ВИДЕОДРОМ

*Параллели

--- Марина и Сергей Дяченко. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ЗВЁЗДЫ, статья

*Рецензии

*Писатель о кино

--- Сергей Лукьяненко. ГОЛОВА В ОБЛАКАХ, статья

*Фестиваль

--- Дмитрий Байкалов. В ОЖИДАНИИ ПРОРЫВА, статья

Дэвид Нордли. ЗАРЯ НА ВЕНЕРЕ, рассказ

Терри Биссон. АНГЕЛЫ ЧАРЛИ, рассказ

Андрей Плеханов. АДЕКВАТНО УНИЖЕННАЯ ОСОБЬ, повесть

Литературный портрет

*Василий Мидянин. ТОЛЬКО НЕ СТРОЕМ! статья

Тимоти Зан. ИЗ ЛЮБВИ К АМАНДЕ, рассказ

Крупный план

Алексей Калугин. СЕЗОН ОТКРЫТ, рецензия на несуществующий роман Семёна Горохова «Сезон охоты на литературных критиков»

Рецензии

Диалог

*Мария Галина, Виталий Каплан. В ПОИСКАХ ЧУДА, статья

Экспертиза темы

*Дмитрий Володихин, Протоиерей Валентин Асмус, Далия Трускиновская.

Кир Булычёв. ПАДЧЕРИЦА ЭПОХИ, начало серии историко-литературных очерков

Фантариум

Курсор

Персоналии

_{Обложка Игоря Тарачкова к повести Андрея Плеханова «Адекватно униженная особь» Иллюстрации: А. Филиппов, В. Овчинников, Е. Капустянский, С. Голосов, И. Тарачков}

---

Ольга ЕЛИСЕЕВА

ЛЕДЯНОЙ КРУГ

Москва: Вече, 2003. — 432 с.

(Серия «Магические письмена»).

5000 экз.

________________________________________________________________________

«Ледяной круг» очень напоминает первый роман Ольги Елисеевой «Хельви — королева Монсальвата». Тот же мир — земное Средневековье с альтернативной географией и топонимикой. Та же вертикаль — вселенская борьба света и тьмы. И даже главные герои словно пришли из дебютной книги. И тут, и там — король и королева, каждый со своими «закидонами». И тут, и там — династический брак, постепенно перерастающий в большую и чистую любовь. И тут, и там — интриги и очень много магии.

Король Арелата Арвен, сам того до поры не ведая, оказывается последней надеждой сил Добра — Ледяного круга, мистического братства северных рыцарей. Мир вот-вот захватят полчища древнего демона — Хозяина луны, которому служат темные маги, султаны Харрада, дикари-язычники фейры (описание жестокостей последних занимает немалое место в романе — и чувствуются здесь вполне злободневные намеки).

Но чтобы вступить в Ледяной круг, Арвен должен жениться на принцессе Астин, и вот тут-то разыгрываются психологические коллизии, в которых есть место и комедии, и драме. Вписанные в динамичный сюжет, Арвен и Астин то и дело спасают друг друга, сражаются, интригуют, ссорятся и мирятся. Однако всерьез переживать за них трудно — с самого начала ясно, что все враги будут разбиты, победа окажется за нами, и вообще грянет хэппи-энд.

Книга сделана профессионально — хороший язык, грамотно выстроенная композиция. Она найдет своего читателя, поскольку является сплавом традиционной героической фэнтези и женского романа. Однако для Ольги Елисеевой, автора «Сокола на запястье» и «Деренуара — моря света», новый роман, скорее, отступление. Елисеева, несомненно, умеет писать куда глубже, сложнее — ив психологическом, и в метафизическом плане.

Хочется верить, что в следующих своих книгах Елисеева не разочарует взыскательного читателя, и книги эти не захотят вписываться в стандартные фэнтезийные схемы.

Виталий Каплан

Александр ЗЕРКАЛОВ

ЕВАНГЕЛИЕ МИХАИЛА БУЛГАКОВА

Москва: Текст, 2003. — 189 с.

________________________________________________________________________

А. Зеркалов — литературоведческий псевдоним Александра Мирера, знаменитого фантаста и критика. Издательство «Текст», в котором А. Мирер работал последние годы жизни, наконец выпустило лучшую литературоведческую работу писателя, впервые увидевшую свет в 1988 году в США.

«Евангелие…» можно назвать филологическим детективом, читатель которого с первых страниц ощущает, что оказался в компании благожелательного, высокообразованного и тактичного собеседника.

Монография посвящена исследованию той части «Мастера и Маргариты», которую сам Булгаков называл «роман о Понтии Пилате». Почему так важны и значимы ершалаимские главы книги и какова их роль в структуре романа? Почему действие, начавшись в Москве, четырежды перебивается этими главами? Почему такой разительный контраст между московскими и ершалаимскими главами: в первом случае перед нами сказочность, буффонада, тогда как во втором — реалистичность, стилистическая сдержанность? Вопросов много, и центр их один — этико-религиозная концепция романа. Роман о Пилате рассматривается через призму обширного корпуса первоисточников, к которым обращался Булгаков: Евангелие, Талмуд, труды древних историков и более поздних авторов. Исследователь реконструирует метод, использованный писателем: скрупулезно-точное воспроизведение исторических деталей. Зеркалов демонстрирует, что благодаря «безупречным деталям» происходит «нагнетание достоверности» изображаемого — равно как и повышается фантастичность, притчевость всего повествования. Отдельные сюжетные ходы, ювелирно анализируемые в книге, предстают совсем в ином свете, чем при обычном, традиционном чтении, обретают историческую и эстетическую многомерность.

Книга А. Зеркалова лишена однозначности; автор, в отличие от многих историков литературы, не стремится к каким-то заранее сформулированным выводам. Его цель — поиск истины, но не абсолютной, а ведущей к новым горизонтам познания.

Владимир Гопман

Мария Галина, Виталий Каплан В ПОИСКАХ ЧУДА

В последнее время в отечественной фантастике возникло новое, хотя, в общем-то, вполне предсказуемое событие — на книжных прилавках появились сочинения религиозно-христианской тематики. Поскольку наша фантастика, в отличие от классической русской литературы, по известным причинам не имеет традиционных образцов этой темы, то понимание самой проблематики нового направления очень индивидуально. Отношение читателей — тем паче. Попытаемся в рубрике «Диалог» вместе с критиками и писателями разобраться в этом литературном явлении.

________________________________________________________________________

Мария Галина: Появление фантастики на религиозную тему приобретает сейчас столь массовый характер, что уже можно даже выделить отдельные «поднаправления»: мистико-исторический роман (Андрей Валентинов, Елена Хаецкая, Ольга Елисеева); «теологическая космоопера» (из последних назову «Спектр» Сергея Лукьяненко); даже «мистический технобоевик» («Полдень сегодняшней ночи» Дмитрия Володихина). И наконец, «альтернативная теология». Только за прошлый год вышли «Золотое солнце» Дмитрия Володихина и Наталии Мазовой, ваши «Круги в пустоте», «Мстящие бесстрастно» Натальи Некрасовой… Хотя первой ласточкой были, пожалуй, давние «Холодные берега» Сергея Лукьяненко.

Виталий Каплан: Все-таки Валентинов был раньше. «Дезертир» — 97-й год, «Овернский клирик» — 98-й. «Небеса ликуют» — видимо, самый характерный для него роман — вышел в 99-м году.

Возможно, следовало бы коснуться термина, введенного Д. Володихиным, «сакральная фантастика». Мне он представляется не слишком удачным. Во-первых, дословно получается «священная фантастика», что неявно заключает в себе претензию на боговдохновенность. Во-вторых, отсутствует четкий критерий жанра, фактически сюда зачисляется всё, что использует мистику не только в качестве художественного приема. Может, лучше подошло бы выражение «теоцентричная фантастика»?

М.Г.: Заслуга Володихина уже в том, что он первым назвал это явление. Но сам термин действительно расплывчат. Здесь, кстати, возникает один парадокс. Тут я солидарна с тезисом Вячеслава Рыбакова: фантастика по сути своей литература религиозного характера, «сакральная», если уж на то пошло.

Ведь она выводит человека за пределы физически и физиологически допустимого, за пределы ограничений, накладываемых естественнонаучной парадигмой.

В.К.: А как же быть с «твердой» НФ, где ни чуда, ни бессмертия, ни тем более Творца, а только лишь научное открытие, новейшие технологии или действие, перенесенное в будущее? Все-таки в своем тезисе вы подразумеваете не всю фантастику, а лишь некое ее подмножество. Само по себе это подмножество, конечно, шире жанра «сакральной фантастики» — скажем, и Брэдбери, и Саймак, и наши Колупаев с Крапивиным сюда попадают.

М.Г.: Так ведь и классической НФ давно уже нет. Она закончилась на основателях — Жюле Верне и Герберте Уэллсе. «Аэлита» Толстого — чем не «сакральная фантастика»? Как и все встречи с высшим разумом, все сюжеты с обретением сверхчеловеческого могущества, все, если пользоваться словами Лема, «жестокие чудеса» («Солярис», кстати, тоже вполне «сакральная фантастика»). Современная фантастика работает с основными религиозными положениями, пусть и замаскированными под науку. Другое дело, что все это очень далеко от какой-либо канонической конфессиональности, но, скажем, «Конец детства» Артура Кларка в этом смысле глубоко религиозная книга. А настоящая «твердая» НФ — это же капля в море!

В.К.: Но в российской фантастике довольно заметная капля. Александр Громов, к примеру. Или произведения в жанре киберпанка/киберспей-са. Ранние вещи Тюрина и Щеголева, «Сердца и моторы» Васильева, «Лабиринт отражений» Лукьяненко. Конечно, и здесь, если покопаться, можно открыть что-то метафизическое, но в целом это все-таки НФ. И научная она не потому, что упор делается на звездолеты, а потому, что основана на тех представлениях о мире, которые целиком укладываются в научную — или, если угодно, материалистическую — парадигму.

Интереснее вопрос о каноничности. Я уверен, что это понятие вообще неприменимо к фантастике (да и в принципе к художественной литературе). Разумеется, книга, созданная в той или иной культурной среде, будет нести нечто, характерное именно для этой среды. Но это «нечто» лежит не в области теоретической теологии, а глубже — в характере переживаний, в интонациях, «красках». Тут разница такая же, как между понятиями «мировоззрение» и «миросозерцание». Мировоззрение — то, что человек думает. Миросозерцание — то, что он чувствует. Так вот, конфессиональное окружение автора влияет, скорее, именно на миросозерцание. А на уровне мировоззрения автор чаще всего ни в какие конфессиональные рамки не вписывается. Исключения есть, но редки: Толкин, Клайв Льюис, Орсон Скотт Кард…