Иван Фирсов - Лисянский

• Название: Лисянский
• Автор: Иван Фирсов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-235-02451-6

Книга известного исследователя истории русского флота И. И. Фирсова посвящена Юрию Федоровичу Лисянскому, принадлежащему к славному племени первооткрывателей и первопроходцев На карте мира его имя упоминается восемь раз Он был трижды первым первым совершил под российским флагом кругосветное путешествие, первым проложил через моря и океаны путь от Русской Америки до Кронштадта, первым открыл необитаемый остров в центральной акватории Тихого океана Но перед этим главным своим подвигом он успел принять участие в боевых морских сражениях против шведов и французов По итогам своей кругосветной экспедиции он за свой счет выпустил замечательную книгу «Путешествие вокруг света на корабле «Нева» и «Альбом, собрание карт и рисунков, принадлежащих к путешествию» Служение России, ее флоту стало главным делом всей его жизни.

---

Услыхав рассказ о Нельсоне, доктор Либанд пожалел, что остался на корабле.

— У вас еще будет время, — успокоил его Арбузов, — раньше чем послезавтра мы не уйдем отсюда. Советник Резанов о том объявил.

— Я слышал от Беллинсгаузена, будто господин советник утомился от выходок поручика Толстого, — заметил Коведяев.

— Кто же не знает в Петербурге сего ловеласа и кутилу, — ухмыльнулся Повалишин, — даром что он граф. А впрочем, советник мог того и не знать. Поручика взяли для вояжа в последние дни, вместо его двоюродного братца…

На другой день Лисянский зашел попрощаться с Армстронгом и его симпатичной женой-француженкой. Зная увлечение молодого русского офицера, она подарила ему несколько редких раковин с Ямайки. Еще раньше он захватил с острова осколки застывшей лавы, куски серы — решил собрать коллекцию.

«Миновав Канарские острова, мы оставили умеренный климат, — записал командир «Невы», — и едва скрылся за горизонтом Пик Тенерифе, духота воздуха сделалась весьма приметной. Я приказал давать команде виноградное вино, а иногда в грог мешать лимонный сок. Мы старались укрыться от зноя. Широкая парусина была развешена над шканцами. Я запретил матросам быть на солнце без нужды…»

В начале ноября шлюпы на траверзе островов Зеленого мыса определили поправки хронометров, а спустя десять дней потеряли северо-восточные ветры — пассаты. Началась полоса переменных ветров, с ежедневными дождями, шквалами, грозами, сопровождавшая мореплавателей до экватора.

26 ноября в 10 часов «Нева» по счислению перешла экватор. Определив в полдень точное время, Лисянский приказал в честь праздника поднять флаг, гюйс и вымпел.

— Всех наверх, — одновременно распорядился командир, — по вантам стоять! — Он повернулся к сияющему Коведяеву: — Федор Осипович, сближайтесь с «Надеждой» по корме.

«Надежда» тоже подняла флаги, на ванты проворно карабкались матросы. На шканцах в мундирах стояли офицеры, рядом унтер-офицеры и пассажиры. Лисянский кивнул Арбузову, и по его команде матросы троекратно крикнули: «Ура!» «Надежда» ответила тем же. На ее шканцах виднелись камергер Резанов со свитой, Крузенштерн с офицерами. Они приветливо помахивали руками…

Лисянский взял рупор:

— Поздравляю с прибытием в Южное полушарие! — Он взмахнул рукой.

— Ура! Ура! Ура! — вновь дружно прокричали матросы…

«Надежда» ответила салютом из 11 пушечных выстрелов.

На следующий день вся команда переоделась в парадные одежды, началась Божественная литургия с благодарственным молебном. На шканцах выстроились матросы и офицеры, вынесли ендовы с вином, разлили по кружкам и бокалам. Лисянский приказал поднять военный флаг.

— Нынче российские корабли впервые пересекают экватор, — обратился он к экипажу, — нам выпала эта честь. Так будем же верно служить вере нашей, царю и отечеству! За здравие монарха нашего, императора Александра Первого! Ура!

По случаю праздника по приказанию командира «на обед зажарили уток, сварили свежий суп с картофелем и зеленью», прибавив к этому «по бутылке портеру на каждых трех человек».

Когда все сели за праздничный стол, прогремел пушечный салют. До поздней ночи над просторами океана разносились то удалые, то грустные российские песни…

Праздники праздниками, но Лисянский не забывает своих юношеских мечтаний. И хотя эта экспедиция задумывалась компанией как «купеческая», с дипломатической миссией в Японию, командир «Невы» отправился в кругосветный вояж с твердым намерением не упускать ни одного дня без «желания быть полезным отечеству». Каких-либо инструкций или наставлений по научной части Лисянский не получал, но действует как подвижник и опытный мореплаватель.

При выходе в открытый океан, в плавании до Тенерифе и дальше к экватору, каждый день Лисянский производит наблюдения за ветром, температурой воздуха и воды, делает астрономические обсервации, с большой точностью определяет место корабля, его дрейф и подверженность течениям. Результаты наблюдений обобщает и анализирует, вспоминает и сопоставляет с некоторыми данными прежних плаваний, в частности на «Резонабле».

На другой день после пересечения экватора Лисянский обобщил свои первые наблюдения: «Мореплаватели, совершавшие путешествие вокруг света, тщательно занимались наблюдением морских течений. Будучи уверен, что такие наблюдения, наконец, когда-нибудь доведут нас до важных открытий, я с начала своего плавания начал брать дневную разность между вычислениями и наблюдениями, и поставил себе за правило в соответствующих местах этих записей помещать мои рассуждения. Со времени отплытия нашего от Канарских островов до прибытия в полосу переменных ветров или в северную широту 6° морское течение было направлено к югу и к западу. Потом оно переменило направление на северное и восточное и продолжалось до 1°34′ с.ш., когда подул юго-восточный ветер. С этого времени морское течение устремилось большей частью к западу и продолжалось до самого экватора. Из взятых разностей между указанными переменами направления воды видно, что корабль «Нева» на всем упомянутом пространстве увлекло течением около градуса к югу и на столько же к западу».

Уже начальные результаты принесли успех. Русский моряк впервые в мировой практике обозначил в полосе затишья на экваторе в Атлантическом океане течение, идущее в восточном направлении. Этим открытием Лисянский фактически ввел в практику мореплавания и в географическую науку новаторскую идею об экваториальном противотечении. Его наблюдения впоследствии были не раз подтверждены, а затем и обоснованы теоретически, в том числе и отечественными учеными.

Спустя полмесяца на рассвете показался мыс Фрио — восточная оконечность Южной Америки. Произведя вычисления, Лисянский обнаружил расхождение с фактическим положением шлюпа. Он велел принести секстан и взял десяток высот солнца, а вечером произвел серию таких же наблюдений и определил поправки хронометра.

— Несомненно, кроме ветра тут поработало течение, объяснения которому нет ни у Кука, ни у Лаперуза, — пояснил он офицерам и записал в журнал: «Плавание от экватора было довольно поспешным — этому способствовало морское течение… Оно подвинуло корабль «Нева» на 62 мили к югу и на 75 миль к западу…»

Корабли спускались вдоль побережья к югу, направляясь к острову Святой Екатерины. Чем дальше уходили от экватора, тем переменчивей становилась погода, все чаще находили шквалы, гремели грозы. Однажды во второй половине дня ветер стих, далекие берега закрылись туманом, прогремел гром. Ожидая очередной шквал, Лисянский приказал убрать паруса. Через час налетел шквал, перешедший в сильный шторм. Стемнело, на вахту заступил мичман Василий Берх. «Нева» с зарифленными парусами лежала в дрейфе, оставаясь на ветре по отношению к «Надежде». Лисянский спустился выпить чаю. Задремав, он услышал тревожный топот ног.

— Ваше благородие, мичман просят срочно наверх! — позвал матрос.

Через минуту, выскочив на шканцы, Лисянский на мгновение оцепенел. В расстоянии трех-четырех саженей от борта раскачивалась громада «Надежды». Там раздавались команды, бегали матросы, отдавая снасти.

— Лево руль! Фок — на гитовы! — без промедления скомандовал Лисянский.

Находясь в дрейфе, на ветре, с полностью убранными парусами, «Нева» не имела какой-либо способности маневра. Принятые меры сделали единственно возможное — замедлили дрейф до минимума. Видимо, все это поняли на «Надежде», там успели поставить фор-стаксель и, медленно уваливаясь, отойти наконец-то от «Невы».

— Интересно, какой молодец стоит на вахте у Крузенштерна? — горячась, рассуждал Арбузов. — Надо же было проспать целый час, а то и больше и не заметить нашего дрейфа.

— Луна-то была как раз за тучами, — рассказывал Берх, — а главное, маневр во всех случаях обязана сделать «Надежда», и они явно опростоволосились.

— Слава богу, все кончилось счастливо, господа, — сказал Лисянский, — думаю, Иван Федорович сам разберется и найдет виноватого, а вас приглашаю в кают-компанию. Попросим наших вестовых самовар разжечь…

На рассвете 21 декабря шлюпы подошли к берегам Бразилии у острова Алвардо, а к вечеру стали на якорь у крепости Санта-Крус. На крепостных стенах с приближением русских судов появились португальские флаги, на борт «Невы» поднялся португальский офицер.

— Русская экспедиция? — удивился он. — Ваш флаг еще ни разу не посещал нашу гавань. Кстати, ваш корабль, — пояснил он Лисянскому, — стоит на том самом месте, где некогда бросила якорь «Буссоль» Лаперуза.

Когда офицер откланялся, Лисянский снял с полки томик записок Лаперуза. «Земли здесь, — записал на рейде Санта-Крус свои впечатления Лаперуз об острове Святой Екатерины в ноябре 1785 года, — плодородные, но чрезвычайно запущенные. Деревья великолепные, с ароматным запахом. И все-таки это бедная страна. В ней совершенно не развито ремесло, крестьяне ходят почти голые, в лохмотьях».