Иван Фирсов - Лисянский

• Название: Лисянский
• Автор: Иван Фирсов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-235-02451-6

Книга известного исследователя истории русского флота И. И. Фирсова посвящена Юрию Федоровичу Лисянскому, принадлежащему к славному племени первооткрывателей и первопроходцев На карте мира его имя упоминается восемь раз Он был трижды первым первым совершил под российским флагом кругосветное путешествие, первым проложил через моря и океаны путь от Русской Америки до Кронштадта, первым открыл необитаемый остров в центральной акватории Тихого океана Но перед этим главным своим подвигом он успел принять участие в боевых морских сражениях против шведов и французов По итогам своей кругосветной экспедиции он за свой счет выпустил замечательную книгу «Путешествие вокруг света на корабле «Нева» и «Альбом, собрание карт и рисунков, принадлежащих к путешествию» Служение России, ее флоту стало главным делом всей его жизни.

---

Иное дело флот. Даже в мирное время он является грозной силой, способной без единого выстрела, лишь своей мощью диктовать условия соперникам. Одно присутствие у берегов морской армады с многими сотнями орудий и десантом на борту кораблей заставляло ближних соседей и дальних недругов подчиняться силе.

Другая, не менее важная сторона деятельности любого флота в мирные дни, — приращение территории за счет открытия неизведанных земель. Четыре пятых поверхности планеты покрыто морями и океанами. В их просторах немало архипелагов и островов, тысячи миль неисследованных берегов Африки, Америки, Австралии. Там новые рынки, товары, сырье, дешевые рабы. Это давно и успешно осуществляют ведущие морские державы Европы — Испания, Португалия, Англия. Франция тянется за ними, только в 1769 году первый француз де Бугенвиль совершил кругосветное плавание. Россия пока отстает. Нужны деньги, добротные корабли, отменные мореходы. Только что закончившиеся баталии на Черном море и Балтике доказали, что на флоте есть достойные моряки, умения и отваги им не занимать. Но, плавая от Днепровского лимана до устья Дуная и в Финском заливе, достаточно опытным мореходом не станешь. Единственно в дальних плаваниях, в океанах оттачивают мастерство мореплаватели. Правда, доходили слухи, что и русские люди добрались на Великом океане до берегов Америки. Знает об этом не понаслышке и Юрий Лисянский. Только что он привез из Петербурга книжицу Григория Шелихова «Странствования по Восточному океану к Американским берегам».

Три военных кампании закалили его характер. Он и раньше был не робкого десятка, подобно всем истинным морякам. Ведь море — коварная стихия, где каждая пройденная миля может оказаться последней. Над поверхностью воды в любой момент может разразиться ураган, шторм, буря, а под водой корабль ежеминутно подстерегает невидимый враг — отмели, каменистые скалы, рифы…

Можно сказать, что молодой мичман выдержал первоначальную проверку стойкости характера «водой».

В минувших кампаниях он успешно прошел и первое испытание «огнем». Протяжные визги несущихся неведомо откуда вражеских ядер, пронзительный посвист картечи и ружейных пуль поначалу заставляли прижимать голову до хруста в костях, нагибаться к палубе. Но рядом, как обычно, сновали матросы, управляясь с парусами, копошились у орудий канониры, уводили раненых в лазарет, убирали убитых. Унтер-офицеры и квартирмейстеры, ухмыляясь, искоса поглядывали на молоденького гардемарина. Пример этих людей действовал заразительно и неотразимо, постепенно вырабатывал привычку не обращать внимания на грозящую опасность. «Иначе какая же служба и вахта на военном судне», — подумывал Лисянский. Первые морские сражения заставили повнимательнее изучать обстановку. Из скудных сведений по тактике он знал, что в бою, как правило, успех дела решает правильный маневр корабля. Каким образом ловко уклониться от неприятельского огня, занять выгодную позицию и обрушить на противника в нужный момент всю мощь бортового залпа — в этом суть командирского искусства.

По ходу боев Юрий присматривался не только к действиям своего командира, но и старался оценить успешность и правильность маневра соседних кораблей. Когда стихал гром пушек и противники утихомиривались, в кают-компании долго велись жаркие споры по итогам минувших баталий. Мичман Лисянский, как правило, прислушивался, в полемику не ввязывался. К концу войны у него сложилось убеждение, что далеко не все командиры четко представляют, как действовать в различных ситуациях, имеют совершенно различные понятия о правилах ведения боя. «Видимо, не все предусмотрено в Морском уставе», — размышлял мичман Лисянский.

Вскоре после окончания войны он покинул «Подражислав» и получил назначение на транспорт «Эммануил», отбитый в свое время у шведов.

На «Эммануиле» плавал в Ревель, Ригу. По службе командиром аттестовался исправно — «в должности знающ».

Кампанию 1792 года они плавали с братом врозь. Анания два года назад перевели в Морской корпус, и теперь летом он ходил в практические плавания с гардемаринами.

Незаметно подкралась осень, кампания на море заканчивалась, корабли становились на прикол. Экипажи переселялись на берег.

Лисянские первую зиму встречали вдвоем на берегу.

«Эммануил» разоружился на зиму, и Юрий забежал по привычке в портовую канцелярию справиться о почте. Там второй месяц лежало письмо из Нежина, и, не распечатывая его, Лисянский поспешил к брату.

Летом они сняли небольшую комнату на Галкиной улице и теперь каждый свободный день проводили вместе.

Юрий подвинул свечу. Отец писал о нежинских новостях, жаловался на здоровье, звал сыновей погостить.

— Пора батюшку навестить, — проговорил Юрий, прочитав письмо. (В кадетском корпусе было не по средствам, потом война все перемешала.) — Кампанию на тот год отплаваем и айда вдвоем в Нежин. Старик скучает, заждался.

— Пожалуй, ты прав, — согласился брат.

Юрий взял с комода небольшую книжку. С недавних пор он стал дорожить этими редкими зимними часами на берегу, когда не шатало и не бросало, не свистел ветер в снастях, не слышались рядом под ухом всплески волн за бортом, тянулись томительно в полусонном сознании минуты ожидания вестового, который осторожно, но настойчиво разбудит и пригласит на очередную вахту.

Открыв книгу на закладке, он углубился в чтение записок Шелихова.

«1783 года с Лисьих островов, снаряда три судна пустились к Американским берегам, составляя людство в 300 человек. Они прибыли к Америке августа в последних числа в залив Чугацкой, названной Куком Зандвичь-Саун. Они жителями тамошними к промыслам допущены не были. Я им представлял, что я пришел к ним жить в дружбе, а не вести войну. Многих я велел кормить изготовленною работными моими для себя пищею. Такое мое с ними поведение час от часу более их ко мне привязывало».

Приходили произвольно на ум прочитанные осенью записки о последнем путешествии капитана Кука.

Изданные на английском языке, они читались не совсем свободно. Но многое в сути их было ясно. Кук, безусловно, отменный капитан и знаток своего дела. Не всегда можно понять его действия. За уведенную у его моряков козу сжег селение на островах Общества, а украденный туземцем секстан стоил тому отрезанных ушей. Григорий Шелихов подобного не допускал, покорял алеутов доброжелательностью и взаимной выгодой…

Лисянский в который раз перечитывал заголовок книги: «Российского купца Григорья Шелехова странствие с 1783 по 1787 год из Охотска по Великому Океану к Американским берегам и возвращение его в Россию, с обстоятельным уведомлением об открытии новообретенных им островов Кыктака и Афагнака, до коих не достигал и славный Англинский мореходец капитан Кук, и с приобщением описания образа жизни, нравов, обрядов, жилищ и одежд обитающих там народов, покорившихся под Российскую державу; также климат, годовыя перемены, звери, домашние животные, рыбы, птицы, земные произрастания и многие другие, любопытные предметы там находящиеся, что все верно и точно описано им самим. С Географическим чертежем, со изображением самого морехода и найденных им диких людей.

В Санкт-Петербурге 1791 года».

Закончив чтение, Юрий еще раз перевернул первую страничку обложки, слева на фронтисписе была нарисована любопытная картинка. Причалив кормой к высоким скалам, стоял русский корабль. С него, видимо, только что, сошел путешественник в европейском платье. Стройный алеут, у ног которого смиренно лежали два громадных котика с торчащими клыками и глупыми мордами, дружелюбно протягивал ему звериную шкуру. Под рисунком затейливой вязью выведены стихи М. В. Ломоносова:

Колумбы росские, презрев угрюмый рок,
Меж льдами новый путь отворят на Восток.
И наша досягнет в Америку держава,
И во все концы достигнет Россов слава.

— Шелихов-то купец, а Михайлу Ломоносова читывал, — удивленно сказал Юрий задремавшему брату. — Где-то он нынче шастает?

За окном темень ночи, вдоль Галкиной улицы крутит поземка, от Лисьего носа воет сквозняк и с размаху, дробью бросает в оконце пригоршни снега. И вновь уносятся мысли вдаль, к берегам Восточного океана, туда, в эти неизведанные края вдохновенно стремятся люди, движимые страстью к открытиям. Примкнуть к ним — мечта многих, но не всякому это под силу.

Рождественские праздники 1793 года для Юрия Лисянского совпали с радостным событием в жизни. 1 января ему присвоили очередное воинское звание — лейтенанта.

По традиции производство в очередное звание офицеры отмечали в буфете Морского офицерского собрания. Шесть лет назад, незадолго до войны со шведами, открылось это собрание. Многие офицеры проводили здесь свой досуг вместо шатания по трактирам. Зимними вечерами устраивали музыкальные и танцевальные вечера, обменивались книгами. Буфет, особенно зимой, всегда был переполнен. В углу размещался специальный стол для праздничных застолий офицеров… На вечеринках по случаю «обмывания» пили шампанское, для желающих стояла водка и мадера.