Иван Фирсов - Федор Апраксин. С чистой совестью

• Название: Федор Апраксин. С чистой совестью
• Автор: Иван Фирсов
• Издательство: Астрель, АСТ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-271-00402-3, 5-17-002022-8

Новый исторический роман И. Фирсова посвящен одному из ближайших сподвижников Петра I — Апраксину Федору Матвеевичу. Генерал-адмирал Апраксин был главным помощников царя в деле создания русского флота, командовал Балтийской и Азовской флотилиями во время Северной войны и Персидского похода.

---

— С Богом, — зарядил фитиль.

Ухнула пушка, с тяжелым гулом двухпудовое ядро ударило в саженную стену цитадели. Полетели осколки, обнажая вековой пласт каменной кладки.

Флот только-только успел выйти из Выборгского залива, а на горизонте замаячили паруса. Спешила на выручку крепости шведская эскадра. Восемь линейных кораблей, пять фрегатов, еще шесть судов под флагом вице-адмирала Ватранга, шестьсот с лишним орудийных стволов готовы были помочь Выборгу, но шведы опоздали. Не удалось даже ударить «по хвостам» неприятеля, русские на этот раз опередили умудренных моряков. Путь на север, к Выборгу, для Ватранга оказался заказан. В единственном проходе торчали из воды мачты и корпуса затопленных транспортов, а с обеих берегов негостеприимно чернели грозные жерла орудий…

На борту кораблей эскадры шведского генерала тысяча солдат, боевые припасы, провизия. Наконец сотни тяжелых корабельных орудий, а он бессилен помочь осажденному Выборгу.

В крепости довольно скоро поняли свою обреченность да и слыхали и знали по Ниеншанцу, Нотебургу, Нарве, что русские своего добьются. Всего месяц сопротивлялись шведы и выкинули белое полотнище, и на грозной башне «Лангерман» навечно водрузился флаг российский.

Накануне под Выборг пожаловал царь. Сам принял капитуляцию у храброго шведского полковника Стиенстроле, достались немалые трофеи. Одних пушек полторы сотни.

На мундире Апраксина засияла звезда Святого Апостола Андрея Первозванного. Жаловали и других. Храброго бригадира Григория Чернышева назначили комендантом Выборга.

Торжественный обед в честь победителей открыл Петр:

— Отныне, после взятия Выборга, окончательная безопасность Санкт-Петербургу обеспечена.

Апраксин после первых тостов, пока не захмелел, спросил:

— Теперича, Петр Лексеич, Финляндию воевать станем?

Петр на миг задумался.

— Погоди, Федя, Надобно поначалу Кексгольм прибрать к рукам, Эстляндию да Ревель…

Не преминул высказаться о завершившейся кампании и датский контр-адмирал: «По воле Провидения, морской поход, предпринятый царем, увенчался двойным успехом, окончившись счастливо как для флота, так и для армии. Если принять во внимание: 1. Что царский флот приступил в плавание в такое время года, когда все море еще покрыто плавучим льдом; 2. Что во всем флоте не было человека, знакомого с фарватером, который представляет большие опасности для плавания и изобилует камнями; 3. Что большая часть судов построена из ели, а иные и без единого гвоздя и вообще не пригодны для морского плавания; 4. Что управление этими карбасами было поручено простым крестьянам и солдатам, едва умевшим грести, то остается изумляться смелости русских. Можно весьма кстати привести слова Курция: «Отвага переходит в славу». Царю можно повторить то, что Цицерон сказал Юлию Цезарю: «Многим ты обязан доблести, но еще больше счастью».

Возвращаясь в Петербург, Апраксин по заведенной привычке, не заходя домой, заглянул в Военный морской приказ. С тех пор как принял дела по новому ведомству, он завел строгий порядок. Все бумаги, от которых частенько зависело своевременное исполнение важных дел, он в этом не раз убеждался, докладывал ему секретарь канцелярии Андрей Паренаго. Письма подавались в двух папках, казенные и личные.

В этот раз, подавая папки, Паренаго, как всегда в таких случаях, доверительно сказал:

— Весточка из Голландии, от племянничка.

Недавно Андрей Матвеев сообщил ему, что волонтеры в Амстердаме загуливают, мотают деньги, вскользь упомянул про Александра. Сейчас, сообщая, что отправляется в Англию, племянник намекнул на нехватку денег. «Так оно и есть, — вздохнул адмирал, — не иначе промотался». И взялся за перо. «Как там в Библии сказано? Наставь юношу в начале пути, и он не свернет с него до конца дней своих».

«Исполни волю монаршую, приложи труд и практикуйся дальше, от Гогланда до Англии практика не велика. Непрестанно Ц.В. изволит упоминать, ежели кто из вас не обучится морского плавания на кораблях, хотя и с пасом приедет, почтен не будет, лучше не ездить. Для Бога прошу, — взывал дядя, — неленостно обучайся, чтобы мы возмогли тебя видеть в добром порядке, а не в бесчестии».

После обеда ноги сами собой направились в Адмиралтейство. У пристани англичанин Ричард Броун прихорашивал линейный корабль.

— Добрая конструкция, — похвалил корабль Скляев, — не зазорно кое-что перенять.

— Ты-то его в глаза не захваливай, — посоветовал Апраксин, — он и без похвалы себя превозносит.

— Есть малость, — усмехнулся Скляев, — но дело он, из прочих иноземцев, знает превосходно.

Вдвоем они прошли вдоль пристани к шняве «Лизетт». Строил ее Скляев по чертежам Петра и гордился совершенством формы корабля.

— Пожалуй «Лизетка» обгонит «Мункер», неделю назад пробовали ее вдоль реки, лихо идет на волну, лавирует складно. — Скляев вдруг захохотал. — Надо же такую красавицу чучелом обозвать.

Апраксин тоже от души посмеялся, вспомнив, что царь назвал шняву по имени своей любимой собачки, из которой в свое время, по ее кончине, приказал изготовить чучело…

Из Адмиралтейства Апраксин на небольшом одномачтовом паруснике, верее, сходил на верфь в Новую Ладогу, а оттуда в Олонец.

С покрасневшими от бессонницы глазами Гаврила Меншиков прихорашивал новый линейный корабль.

— Государь уже окрестил его «Пернов», — сообщил он Апраксину.

— Ведомо мне, не токмо твой детинец, еще два крестника, таких же на пятьдесят пушек, в Адмиралтействе стоят наготове, «Выборг» и «Рига».

Царь распорядился назвать первые линейные корабли именами крепостей, взятых у шведов в эту кампанию.

Осенью адмирал крейсировал на новом флагмане «Рига». Эскадра ходила к Выборгу, до меридиана Гогланда, шведов не обнаружили.

— Видать, Ватранг удила закусил, — посмеивался Апраксин, обращаясь к Крюйсу, — на будущее лето небось злее станет. Нынче у него последнюю базу в Ревеле отняли.

— Как ни крути, а ему теперь к нам незаметно не подобраться, — согласился Крюйс, — на Котлине можно присматривать стоянку.

— Погоди, чай, объявится, о том государь уже хлопочет.

Как обычно, флот ушел на зиму в устье Невы, в ее многочисленные протоки и рукава.

Накануне Рождества у генерал-адмирала собралась компания: Крюйс, Боцис, Петр, Шереметев, приехавший из армии, Брюс. Веселье затеял Федор Матвеевич. Во-первых, праздновали «графское звание» братьев Апраксиных. В этом же году царь пожаловал в графы и старшего Петра. Потом нашелся повод обмыть царские подарки за взятие Выборга — шпагу, усыпанную алмазами, и золотой стакан. Трижды заставили владельца опорожнить стакан с водкой…

Балагурили о разном, но часто заговаривали о предстоящей войне с турками.

— Слышь-ка, из Стамбула Толстой пишет, Нуман-пашу Карла подкупает, а Карле деньгу французы выдали, — не спеша рассказывал умудренный Шереметев. — Султан хорохорится, с крымским ханом вместе грозятся напасть в одночасье.

— Государь-то их не боится, а Карла, видать, позабыл, кто Полтаву воевал, — мурлыкал запьяневший Брюс.

— Так-то оно так, — согласился Апраксин, — токмо ежели воевать, по-умному надобно.

— Как же? — заинтересовался Шереметев.

— А как присоветовал в свое время патриарх Досифей, Борис Петрович. Я то помню. Воевать турка надобно через Крым. Один рог в наших руках, Таганий. Другой в Очакове, там ты крепостцы недалече воевал, тоже рядом. Рога обломаем, пойдем на хана. Возьмем Крым, кораблики помогут с Азова, считай, Черное море у нас под пяткой.

Шереметев встрепенулся:

— И то дело говоришь, ан государь по-другому толкует.

— Как же?

— Шафирка да Рагузинский, твой приятель, все уши прожужжали ему, надобно, мол, иттить прямо к Царьграду. Там и валашские князья, и Кантемир, славяне под турком, ждут царя не дождутся.

— Опасно сие, места незнакомые, чем войска кормить, далече от баз-то в чужой стороне, — озабоченно потирал подбородок Апраксин.

— И я к тому же ему молвил. Слухать не желает, ты ево знаешь. Порешил — отрубил.

Султан объявил о войне в самое Рождество, через месяц Москва ответила тем же. Петр, не мешкая, вызвал Апраксина:

— Заедешь в Воронеж и Тавров, спускай на воду все, что сможешь, плыви к Азову. Будешь там верховодом на флоте и во всем крае.

Указ об этом вышел давно: «1710 год, февраля 6 дня. В. Г. указал город Азов с принадлежащими городами, всякими делами ведать адмиралу, генералу и губернатору азовскому и тайному советнику и президенту адмиралтейства графу Федору Матвеевичу Апраксину с товарищи, и те дела из разряду отослать в приказ адмиралтейских дел, а в Азов к Ивану Толстому о том послать его В. Г. грамоту».

Апраксин покачал головой: «Опять морока, разве поспеешь?»