Джулия Фэнтон - «Голубые Орхидеи»

• Название: «Голубые Орхидеи»
• Автор: Джулия Фэнтон
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7435-0032-0

Этот мюзикл с нетерпением ожидали: театралы, критики, исполнители — все запомнят премьеру «Доктора Живаго» с участием множества звезд.

Но для Валентины и Орхидеи Ледерер это будет нечто большее. Они выросли как сестры, две девочки-сироты. Их связали особые узы любви. Но когда они добились оглушительного успеха на эстраде и в грамзаписи, между ними возникла зависть. Орхидея всегда стремилась к положению звезды… Но всеобщее внимание привлекли экзотическая красота и хрустальный голос Валентины. Это развело сестер в стороны. Сегодня они объединятся, и снова глаза всего мира будут обращены к ним. Этот вечер премьеры — вечер, когда их мечты осуществятся или разобьются, и решится их судьба…

Подобные вечера случаются однажды в жизни. Но молва продолжается вечно.

---

— Сеньора, вы возьмете большую сумку на колесиках? — спросила ее горничная Рафаэлла.

— Я возьму ту же сумку, которую беру всегда, и никакой другой, — огрызнулась Мария Кристина, нервы ее были напряжены. — И пожалуйста, не прикасайся к ней! Я упакую все сама, как всегда.

Сумку с косметикой ей приходилось брать с собой из опасения, что ее потеряют на авиалинии до съемок.

Детский смех донесся из сада в спальню Марии. Ее муж играл с двумя их детьми на зеленом газоне, который простирался в нескольких футах от беспорядочно выстроенных бараков, где ютились почти пятьдесят гаучо. Их трехлетний сын кормил кукурузой Бланко, одного из десяти карликовых пони, которых Томас Зетина Рамирес приобрел за границей и выпустил пастись на двух тысячах акров своего ранчо. Он принадлежал к богатейшим людям. Его семья владела несколькими ранчо, отелями и плантациями каучуковых деревьев в Бразилии. Мария Кристина взирала на окружающее с удовлетворением собственницы. Томасу уже сорок, он начал седеть, но все еще красив и силен. Два маленьких мальчика, затеявших сейчас с ним возню, полутора и трех лет, унаследовали ее темные глаза и яркую красоту.

Она отвернулась от играющих детей и мужа. Прошлой ночью она не спала — так была взволнована перспективой своего «дела». Это происходило всего лишь несколько раз в год, но, Jesu Cristo, когда случалось подобное, возбуждение было таким глубоким, что поддерживало ее жизнь месяцами.

Мария Кристина во второй раз пересчитала хрустящие стодолларовые банкноты, прежде чем спрятать их в потайное место за подкладку изготовленного на заказ чемодана.

Томас ничего не знал ни о деньгах, ни о подлинном месте, куда она отправится, когда закончит двухдневные съемки в Париже. Он считал, что они продлятся семь дней.

Мария Кристина подняла телефонную трубку и приказала своему шоферу отвезти ее в аэропорт, затем вышла в сад, чтобы попрощаться с мужем и детьми.

— Mia amante [10], — сказал Томас, слегка похлопав крошечного пони по крупу, чтобы тот отошел в сторону, и заключил ее в объятия. — Желаю тебе удачного путешествия.

— Конечно, оно будет удачным, — улыбаясь, пробормотала она.

— Я буду скучать по тебе… в постели.

— А я по тебе, — ответила она. Это, конечно, неправда. Она никогда не испытывала к нему такого сильного чувства, какое овладевало ею во время работы.

Она не уезжала из дома уже почти три месяца и страстно желала приняться за любимое дело. Она совсем не будет скучать по нему. Она с нетерпением ожидала момента отъезда.

Съемки в Париже прошли по плану, и Мария Кристина блеснула своей знойной красотой. Фотограф был так покорен, что попытался заманить ее к себе в постель, но она холодно отвергла его предложение, сказав ему, что ее муж играет ведущую роль в картеле, занимающемся наркобизнесом. Это ложь, но она получила огромное наслаждение, наблюдая, как вытянулись лица мужчин, когда она рассказала эту историю.

Поздно вечером она уже летела рейсом «Бритиш эйруэйз» в аэропорт Кеннеди, где должна будет пересесть на американский самолет до Гонолулу, Затем третий двадцатиминутный перелет на Мауи. Она уже сняла модный брючный костюм из темно-зеленого шелка, который носила в Париже. Теперь на ней были заурядные Леви и футболка с надписью УКЛА [11], — типичная одежда студентки-выпускницы. Без косметики лицо стало обычным, и никто не обращал на нее внимания.

Когда она была подростком в barrio [12], то возглавила банду, называвшую себя Los Tigres Negros — Черные тигры. Именно тогда она обнаружила, что имеет большой талант к перевоплощению и могла принять вид любого человека, почти стать им. Она могла изменить свою внешность настолько, что однажды даже собственный муж не узнал ее. Мария превратила это умение в капитал, научившись профессионально использовать все уловки перевоплощения — парики, пластические массы, грим, театральный клей, очки, искусственные родинки и прочие средства.

В полете над Атлантикой она откинулась в кресле, давая возможность своей новой сущности просочиться в нее и проникнуть в каждую пору тела.

Аранья. По-испански — паук. Образ заставил ее подумать о самке-убийце — черной вдове. Намного более впечатляюще, чем ее обычная скучная роль домохозяйки, матери и наложницы.

Убийца.

Аранья остановилась в отеле «Вайлеа Бич» на Мауи, предъявив фальшивый паспорт. Роскошный отель выходил окнами на бирюзовый океан и каменистые острова Кахулави и Молокаи, остров побольше — Ланаи чуть виднелся легкой голубоватой дымкой на горизонте.

Но ее не интересовало великолепие окружающей природы, если оно не имело отношения к достижению ее цели.

Хотелось бы ей знать, зарегистрировались ли в гостинице ее мишень Билл Лауэри и его подружка Мэгги Тиздейл. Лауэри — конгрессмен от Калифорнийского избирательного округа из-под Сан-Франциско. Старейший член Межштатного энергетического комитета в Вашингтоне, он был открытым врагом определенных японских деловых кругов, активно выступал за строгие таможенные тарифы на японский импорт. Японский картель хотел избавиться от него.

Удостоверившись, что дверь заперта и ей не грозит вторжение горничных, она подошла к чемодану и стала собирать автоматическое оружие, которое забрала в камере хранения в аэропорту Кахулуи. Оно было снабжено современным глушителем, и выстрел звучал не громче, чем шум от задвигаемого ящика письменного стола.

Собрав оружие, она тщательно спрятала его в хозяйственную сумку, затем надела шорты и футболку. С помощью красноватого грима придала коже характерный для вновь прибывших туристов цвет «вареного омара». И наконец, сунула ноги в шлепанцы, какие продаются в любом Гавайском магазинчике, и взяла большую соломенную сумку.

Затем вышла из комнаты, повесив на дверь табличку «Не беспокоить».

Пора на разведку.

Может быть, ее мишень в баре — вот с чего она начнет.

Конгрессмен Билл Лауэри и его подружка Мэгги Тиздейл, с которой он жил уже два года, ссорились, выходя из бара, оба в состоянии легко наркотического опьянения от pina coladas [13], которыми славился отель. Ему было уже пятьдесят, и он слегка отяжелел, лицо его покраснело после трехдневного пребывания в Гонолулу, откуда он прибыл. Она выглядела далеко за тридцать и была сильно накрашена.

— Я видела, как ты пялился на нее, — обвиняла Мэгги. — Эти огромные силиконовые сиськи почти вываливались из маленького лифчика. Тебе должно быть стыдно, Билл. По крайней мере, мог бы проявить хоть немного такта и не глазеть с вожделением на других, когда я с тобой. Как ты думаешь, что я должна чувствовать в этот момент?

— Ты должна чувствовать себя польщенной, — парировал Билл, проглатывая слова. — Я с тобой, значит ты тоже чертовски хорошенькая.

— Дерьмо, — продолжала Мэгги, — на самом деле…

В нескольких шагах позади них не спеша шла Аранья, с большой хозяйственной сумкой из ближайшего магазина купальных костюмов.

Через несколько секунд после того как конгрессмен и его подружка зашли в свою комнату, Аранья постучала в дверь.

— Кто? — раздался голос Лауэри.

— Горничная, — отозвалась Аранья.

Лауэри открыл дверь, и Аранья быстро вошла. Закрыв за собой дверь, она плавным движением подняла сумку. Мэгги Тиздейл стояла у туалетного столика и расстегивала блузку.

— Что… — начал Лауэри.

Мэгги коротко пронзительно вскрикнула и бросилась к телефону.

Аранья застрелила ее первой. Полуавтоматический пистолет издал металлический звук, похожий на кашель, заглушенный толстыми коврами. Женщина рухнула, она казалась изумленной, увидев красное пятно, что расцвело на ее груди. Секунду спустя Аранья просверлила лоб Лауэри. Он упал, и кровь растеклась вокруг его головы зловещим нимбом.

Аранья находилась в комнате примерно семь секунд. Она заперла дверь на замок. Все прошло хорошо, никто ей не помешал. Пожирая глазами тела убитых, она чувствовала себя непобедимой. Боже, какой восторг… если бы ее муж когда-нибудь узнал, если б он мог увидеть ее лицо в такие минуты…

Она бросила маленького дешевого пластмассового паука на труп Лауэри — ее подпись.

Затем Аранья направилась в их ванную, неторопливо встала под душ, расставив ноги, и стала намыливать тело. Она ласкала себя под потоком теплой воды, вызывая оргазм, сотрясший ее тело с такой силой, что ей пришлось прислониться к кафельной стене. Все еще возбужденная, она продолжала его вызывать на этот раз более медленно.

Наконец, сняв напряжение, она, ослабевшая, вышла из-под душа, вытерлась и, обнаженная, направилась в комнату. Достала из сумки пляжное зеленое платье с желтыми цветами, зеленые гуарачи [14] и белый вьющийся парик.

За несколько секунд она нанесла на лицо косметику, вставила в рот небольшой протез, чтобы изменить форму зубов, и выскользнула в коридор. К лифту шла яркая светловолосая туристка, со слегка выступающей челюстью, очевидно направляясь в свою комнату, чтобы переодеться к обеду.