Иар Эльтеррус - Иная терра

• Название: Иная терра
• Автор: Иар Эльтеррус
• Жанр: Боевая фантастика

Порой человек совершает невозможное. Казалось бы, выхода и выбора нет, нужно сдаться, пойти у судьбы на поводу, стать тем и таким, каким тебя видят другие. Но есть те, кто поступает иначе. И меняет иногда целый мир, заставляет этот мир пойти по иному пути, стать лучше, чище и добрее. Не бывает? Кто знает…

---

— Я тоже в «Россию», — зачем-то сказал Стас.

— Сочувствую, ребята, — проговорил удивительно обаятельный длинноволосый парень лет тридцати, сосед первого заговорившего. — Рашка — это п…ц. Оттуда, говорят, не выходят по факту. И общие условия у них… бррр! Я там был, на полгода всего влип. Мне было шестнадцать, когда сел, а вышел только в двадцать семь. А тут… Эх, отметил тридцатник, ничего не скажешь. Сдуру морду кому-то набил, а он важной шишкой оказался. Теперь опять еду…

— Туда же или в другую? — поинтересовалась еще одна женщина, полноватая блондинка.

— Туда же, так что мне еще повезло. Я тамошние порядки знаю, в базе местной я есть, так что поднимусь быстро. А там срок растяну лет на десять, и все в шоколаде будет.

— Зачем срок растягивать? — удивился боксер.

— А там такое правило, что если у тебя срок меньше десятки, то ты выше простого рабочего не поднимешься. Мне терять нечего, мне семерку впаяли, так что по факту не выйду. Зато поднимусь до какого-нибудь мелкого руководителя или смотрителя, там и условия более чем хорошие, и даже, говорят, можно о выходных договариваться — настоящих, на воле. Да вообще, чем больше у тебя срок, тем интереснее ты для корпорации. Там еще от многого зависит, но здоровый и неглупый человек, осужденный лет на пять и более, имеет хорошие перспективы в корпе. Свобода уже все одно не светит, так хоть там устроиться можно.

Стас заметил интерес в глазах боксера, да и другие слушали парня с любопытством. Он присмотрелся к рассказчику внимательнее. Что-то в повествовании парня не сходилось с тем, как он выглядел.

— Слушай, а там коротко стригут? — спросил он, тут же заработав несколько недоуменных взглядов. — А то хаер жалко… я все же надеюсь выйти.

— Конечно, коротко. Кому надо там тебе вшей выводить?

— Сильно коротко?

— Под полсантиметра, раз в месяц.

— Жестоко, — покачал головой Стас. — Тебе, небось, тоже за хайры обидно. Или это неродные, нарощенные?

— Родные, свои, — с гордостью сказал тот.

— Ни фига себе! — присвистнул Стас. — Это ты в три года отрастил гриву, какую девушки по восемь лет растят?

Первым понял боксер.

— Вот гнида, — прошипел он сквозь зубы. — А я было поверил.

— Это провокатор от корпорации, — пояснил Ветровский своей соседке, миниатюрной женщине за сорок. — Он бы тут наговорил, и многие начали бы старательно набирать срок до десяти лет. А тогда выйти шансов вообще не остается.

Грузовик остановился. Открыли двери кузова, забрали двенадцать человек, в том числе — провокатора. Он что-то сказал конвоиру, тот пожал плечами, снял с него наручники. Длинноволосый запрыгнул обратно в кузов, подошел к Стасу, посмотрел на него несколько секунд — а потом резко и жестко ударил в солнечное сплетение. Подождал, пока Ветровский начнет распрямляться, и добавил — в живот, еще раз под дых, и снова пару раз в живот и по печени. Что-то хрустнуло — похоже, парень промазал, задел ребро.

— В следующий раз держи язык за зубами, тварь, — процедил он. — Это тебе за плохое поведение. А это — за болтливость!

Провокатор со всей силы врезал Стасу коленом между ног. В глазах потемнело от дикой боли, а он даже не мог скорчиться, сжаться в комок — только обвис, насколько позволяли крепления. — Еще увидимся — язык вырву, — пообещал подонок, снова ударил и направился к выходу из кузова.

На следующей остановке забрали всего троих, в том числе — соседку боксера. Все остальные ехали в «Россию».

— А зачем этой корпорации так много работников? — спросил кто-то из дальнего угла.

— Потому что дохнут там, — зло ответила брюнетка, последняя оставшаяся в грузовике женщина. — Моей двоюродной сестры подруга там была, на втором месяце заключения умерла. Официально — сердечный приступ, а на самом деле… кто его знает?

— Я слышал, там практикуют физические наказания, — с дрожью в голосе проговорил все тот же человек, что спрашивал о количестве заключенных. — Может, ее забили насмерть?

— Вполне возможно.

Грузовик снова вздрогнул, останавливаясь. Двери в очередной раз распахнулись.

— Все, приехали.

Их выводили по одному. Отстегивали от стены, тут же надевали знакомые по КПЗ электроошейники, сковывали руки за спиной и выводили из кузова в небольшой закрытый двор, со всех четырех сторон окруженный гладкими, без окон, стенами, где строили в шеренгу. Когда вывели последнего, грузовик тут же отъехал к воротам, но выезжать не стал. Открылась одна из двух дверей, выводящих во двор, вышли три человека: двое охранников с плазмерами наготове и высокий худой мужчина с блестящей лысиной.

— Добро пожаловать в северо-западный филиал корпорации «Россия», — неприятно улыбаясь, сказал он. — Сейчас вы по очереди будете мне представляться, называя также отдел, которому вы принадлежите, и первичный срок вашей здесь, гм, работы. Начнем, пожалуй, с вас, молодой человек.

Стас не сразу сообразил, что тонкий и длинный палец указывает на него. Потом только заметил и взгляд худого — злой и радостный одновременно — и пульт управления ошейниками у него в руке. Поняв, что это значит, быстро шагнул вперед.

— Станис… — договорить он не успел.

— Юноша, свои бредни оставьте в прошлой жизни, когда вы имели какие-либо права. Здесь у вас нет прав. Вообще. Запомните это как следует, и попробуйте еще раз мне представиться.

Ветровский с трудом поднялся на ноги, в голове шумело.

— Номер четыре-шесть-два-два-ноль-восемь-один-три-один-пять, инженерный отдел, пять лет, — язык заплетался после электрошока, но Стас заставил себя произнести десять цифр его «нового имени» без запинки.

Кому-то это не удалось, и лысый с нескрываемым наслаждением щелкнул пультом. Как выяснилось, этот лысый теперь был для них всех «царем и богом». Звали его Аркадий Венедиктович, и он занимал должность «ответственного за государственных работников», попросту говоря, был главным над рабами. Всласть поиздевавшись, Аркадий Бенедиктович отдал приказ конвоирам, и те повели «новое приобретение» корпорации на регистрацию, распределение и санацию.

— Кто, куда, сколько?

— Номер четыре-шесть-два-два-ноль-восемь-один-три-один-пять, инженерный отдел, пять лет, — без запинки протараторил Стас.

— Так… тридцать второй отдел, шестнадцатый барак, — быстро пролистав таблицу на экране, сказала регистратор.

— Разве в шестнадцатом не полный комплект? — поинтересовалась сидевшая рядом с ней девушка — похоже, практикантка.

— Там как раз одного перевели в другой отдел, — ответила регистратор и вновь повернулась к Стасу.

— Внутренний номер: тридцать два-шестнадцать-семь. Запомни и повтори.

— Номер тридцать два-шестнадцать-семь, — послушно повторил Ветровский.

— Этот номер будто проклят, — заметила практикантка. — Уже шестеро погибших за последние два года.

— Значит, тому, кого перевели, повезло, а этому — нет, — регистратор равнодушно пожала плечами. — Следующий!

Дальше следовала санация: рабов обрили наголо и загнали в душ. Мыться под прицелом плазмеров было крайне неуютно, и Стас пытался справиться как можно скорее. Кожу головы, непривычно голую, пекло от небрежного и быстрого бритья, болело сломанное ребро, от пара кружилась голова… и каменный пол под ногами вдруг стал очень скользким. Падая, Стас разбил бровь и сильно ушиб локоть. Его быстро вздернули на ноги.

— Почему упал? — коротко спросил охранник.

— Ребро сломано, неловко дернулся, не удержался на ногах.

— Почему ребро сломано?

— Сломали, — он пожал плечами, и тут же получил рукоятью плазмера по щеке — не столько больно, сколько неприятно и унизительно.

— Не острить. На вопросы отвечать прямо. Как сломал ребро?

Ветровский посмотрел ему в глаза.

— Упал.

Охранник выдержал взгляд.

— Не лгать. Как сломал ребро?

— Упал.

— Последняя попытка. Потом будет разряд, — спокойно и безэмоционально сообщил охранник.

— Его провокатор ваш избил! — не выдержал наблюдавший сцену боксер.

— Молчать. Тебя не спрашивали, — отрезал охранник, и вновь повернулся к Ветровскому: — Это правда?

Стас прикусил губу. Сказать «нет» — подставить вступившегося за него человека. Сказать «да» — подставить себя. М-да… невелик выбор.

— Да.

— Зачем лгал?

— Все равно не смогу доказать, так смысл жаловаться?

— Правильный ответ. На будущее запомни: если тебя спрашивают — отвечай правду, если тебе не запретили ее говорить.

После санации их разделили и развели по отделам. В тридцать второй вместе со Стасом отправилась трое, в том числе — боксер. По дороге охранник зачитывал внутренние правила. Нельзя громко разговаривать, как-либо бурно проявлять эмоции, упоминать где-либо прежнее имя. Обращаться друг к другу только по номерам. Имя — вообще одно из главных табу. Нельзя употреблять определенные слова и жесты — их список есть в бараках. Нельзя сидеть, если стоит кто-то из настоящих работников, исключение — рабочий процесс. Категорически запрещено любое нарушение режима: через полминуты после отбоя не будешь в койке — наказание. Нельзя читать, смотреть, слушать книги, фильмы, музыку, кроме тех, что одобрены администрацией и предлагаются к ознакомлению в выходные и сокращенные дни. Запрещено недоносительство — если по какой-то причине рабу становится известно о нарушении, о котором неизвестно охране, он обязан о нем доложить. Категорически запрещены любые сексуальные действия как между рабами, вне зависимости от пола, так и мастурбация. И еще многое, многое запрещено…