Ирада Вовненко - Дресс-код вдохновения

• Название: Дресс-код вдохновения
• Автор: Ирада Вовненко
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42841-8

«Если вы думаете, что жизнь на этом заканчивается, – а я точно знаю, что вы так думаете, потому что так думала и я, – это неправда. Жизнь только начинается, ведь с каждой новой потерей, с каждой выплаканной слезой открывается новая возможность, это и есть главная тайна бытия. Ведь любовь – это вдохновение, а вдохновение – единственный смысл жизни…». Новая книга известной петербургской писательницы Ирады Вовненко посвящена Истории любви – остросовременной, вечной, как мир, счастливой, грустной и входновляющей… Великолепные иллюстрации Никаса Сафронова – особое, мужское прочтение поднятых острых тем и прекрасный подарок ценителям по-настоящему хорошей литературы.

---

Ирада Вовненко Дресс-код вдохновения

Посвящается Р. И. – мужчине, который сделал меня счастливой!

Если вы думаете, что жизнь на этом заканчивается, – а я точно знаю, что вы так думаете, потому что так думала и я, – это неправда. Жизнь только начинается, ведь с каждой новой потерей, с каждой выплаканной слезой открывается новая возможность, это и есть главная тайна бытия. Ведь любовь – это вдохновение, а вдохновение – единственный смысл жизни…

Пролог

Какая-то женщина просыпается за пятнадцать минут до звонка будильника, лежит на спине, смотрит на люстру и немного на стену – монохромные обои золотистых тонов, никакого солнца сегодня, вот и хорошо. Садится, рассматривает с пристрастием ноги – эпиляцию и педикюр делала вчера, но все ли в порядке? Все в порядке, лак цвета венозной крови.

Встает и проходит на кухню, утром босиком особенно приятно.

Какая-то женщина достает из холодильника красивый темно-розовый кусок телятины, недолго полощет его под краном, опускает на дно кастрюли из нержавеющей стали, заливает холодной водой, включает газ. Улыбается эмалированной крышке плиты и даже поет что-то про осень. Возвращается к холодильнику. Вынимает из специального отделения ледяной крем KenzoKi, серия «Имбирь».

Какая-то женщина чистит зубы, одновременно загружает стиральную машину светлым бельем, засыпает порошок. Стоит под душем лишних пять минут, время есть, прилежно наносит на волосы бальзам, на лицо – маску, на мокрое тело – крем, обещает себе делать это каждый раз, обещания не сдержит. Вода заворачивается в стоке по часовой стрелке, говорят, в Южном вода ведет себя по-иному. Шумит феном. Растирает в ладонях воск. Укладывает челку гладко, по-особому.

Какая-то женщина включает компьютер, просматривает почту, читает два письма от приятельниц, удачно, что нет ничего рабочего, спешно отвечает, общие фразы, общие вопросы.

Какая-то женщина возвращается к плите, снимает бело-серую плотную пену, вытягивает вперед руку, хмурится на единичный неясный дефект маникюра, но нет, это освещение, освещение.

Опускает в бульон крупную луковицу, крестообразно надрезав ее сверху, оранжевую морковку, поструганный корень сельдерея и две горошины душистого перца. Моет в раковине шампиньоны, чистит шесть крупных молодых картофелин, достает турку и варит кофе, очень крепкий. Про себя она называет его «немецкий» – вроде бы совершенно неуместно, но именно в Берлине, в крохотной арабской кебабной она познакомилась с его вкусом – насыщенным вкусом. В блюдце рыночный творог с зеленью и солью.

Какая-то женщина допивает кофе одним глотком, следом – холодную минеральную воду, сидит неподвижно некоторое время, смотрит в окно, хорошо слышит удары собственного сердца, и это отнюдь не кофеин. Открывает шкаф, притворяется, будто выбирает одежду, ерунда – все продумано заранее, вот это красное льняное платье на пуговицах, пуговицы металлические, а парадное белье она уже надела. Черное в полоску, без особых затей, но комплект даже с солидной скидкой стоил шестьсот евро, кошмар, кошмар.

Платье кидает на кровать, хлопает себя по голому животу, изворачивается и осматривает спину, нормально все со спиной.

Удивительно, как строго судят себя женщины – без всякого сострадания и жалости, без поблажек и снисхождения. Ни долгие девять месяцев ожидания младенца, когда приходится носить свое изрядно потолстевшее и опухшее тело, ни рождение детей не снимает никаких обязательств. Мы, женщины, все равно оцениваем себя сугубо по внешним критериям и стереотипам: «У нее кожа более гладкая, а у этой брюнетки красивый плоский животик, совсем не такой, как у меня…» Неважно, что ей восемнадцать прекрасных лет, а тебе уже за сорок. И вот мысль сомнения уже понеслась быстрым ручьем, превращаясь в бурную полноводную реку. Достойна ли я его внимания, его любви? Его, обрюзгшего и потолстевшего, но такого «мачо». А нужно-то – всего ничего. Просто взять и полюбить себя, не пожалеть, а полюбить. И баловать, баловать! Ведь мужчины так обожают уверенных в себе женщин.

Какая-то женщина кромсает молодую картофелину и другую тоже, извлекает из бульона вареную луковицу, с брезгливой гримасой отправляет ее в мусорное ведро и морковку тоже. Нарезает шампиньоны, укроп и траву любисток, ах, запах, ах. Не забыть соль. Толчет в ступке черный перец. Закрывает кастрюлю крышкой. Смотрит на часы. Отлично.

Какая-то женщина подтягивает к себе объемистую косметичку, достает тональный крем Pro Lumiere от Chanel, с эффектом сияния, аккуратно распределяет тремя пальцами обеих рук, и как хорошо, что она все-таки разорилась на лучшую специалистку по бровям в городе.

Какая-то женщина застегивает металлические пуговицы на красном платье, разбрызгивает духи, с удовольствием вдыхает нежный аромат, раздувая ноздри, флакон кидает в сумку, и новые туфли из трех ремешков с высокими каблуками тоже. Не сможет она прыгать на таких целый день, только настроение испортится, а ближе к вечеру наденет.

Выключает огонь, теперь суп готов, она прекрасная хозяйка, никто и не спорит. Звонок, такси подъехало, сегодня она собирается выпивать и не за рулем, редкий случай. Дурацкое выражение, редкий случай. А ведь действительно.

Редкий.

Стоп. Перестать. Закрывает дверь. Два поворота одного ключа, три – другого. Прыгает по лестнице, где-то в центре живота и немного в груди надуваются огромные пузыри, и надо хорошенько удерживать себя, как проволочное мюзле удерживает пробку у шампанского.

Какая-то женщина вернется не так чтобы поздно. Долго будет подниматься в неудобных туфлях из трех ремешков и высокого каблука по ступеням, отдыхая на каждой площадке, как старуха.

«Я – дура», – скажет с непонятным выражением и выдохнет, опасливо осмотрится, никого рядом. «Я – дура», – скажет она увереннее, достанет зеркало из кармана. Посмотрит на несчастное отражение с размазанной по тяжелым векам тушью, вспухшими губами, горящими щеками, пряди волос обрамляют гладкий лоб, коротко заплачет. В душном подъезде, на пыльной лестнице заплачет по себе.

Перестанет плакать, вытрет нос о рукав красного платья, наплевать. С чувством обретения трудного решения важного вопроса подумает, что сейчас, немедленно, в эту минуту позвонит подруге. Позвонит подруге, максимально спокойно скажет: «Алло». Подруга понятливо спросит: «Очень плохо?» – «Да». – «Ты дома уже?» – «В подъезде – рыдаешь?» – «Ага». – «Ну перестань, ты же знаешь…» – «Да». – «Перестала?» – «Почти». – «Давай завтра встретимся?» – «Посмотрим, работы полно». – «А мы вечером». – «Спасибо». – «Не за что».

Какая-то женщина откроет дверь ключом. Или еще постоит без всякого дела, переминаясь с ноги на ногу в неудобных туфлях. Три ремешка и высокие каблуки. Пересиливая себя, улыбнется своим близким людям – нежеланному, но все еще родному мужу, потому что двадцать лет просто так не вычеркнешь из жизни, и взрослой дочери. Муж просматривает рабочие материалы на личном ноутбуке, приветливо и слабенько улыбнется. Дочь живет своими интересами и, как ей кажется, не нуждается в опеке и родительских советах. Она держит дверь в свою комнату плотно закрытой. Какая-то женщина постучится и скажет ей: «Добрый вечер».

Какая-то женщина. Может быть, вы?

* * *

Юлия. Декабрь. Smart casual

Отправитель:

957 55 57

02 декабря 09.10

«Танюша, привет! У меня утром – мэрия, потом в офисе, может быть, пообедаем вместе? Смайл, смайл Ю.»

Что бы мы делали, если бы на нашем пути не встречались негодяи и прочие люди, не задающие себе неприятных вопросов. Они, уж будьте спокойны, не обременяют себя лишними размышлениями и угрызениями совести. Совесть у них просто отсутствует, к несчастью тех, кто все-таки способен открыть свое сердце, пусть даже горько поплатившись потом за это.

Сердце! Почему, когда нам плохо, мы кладем свою руку на сердце и тяжело вздыхаем при этом. А влюбившись, рисуем при каждой возможности общепринятое изображение этого божественного присутствия в плоти и крови. Не говоря уже о четырнадцатом февраля, когда даже самые отъявленные циники с таким умилением радуются каждой полученной эмблеме сердечка, олицетворяющей интуитивную мудрость чувства в отличие от рассудочной мудрости головы. Может быть, потому, что оно полнится кровью, то есть жизнью?

Пылающее Солнце и горячее сердце с их всем известными схематическими начертаниями являются символами любви. Как органу, не заменимому в поддержании жизни, сердцу во многих культурах приписывается роль, которая ему с рациональной точки зрения не может быть присуща. До сих пор во многих религиях сердце – эмблема истины, совести и моральной смелости; божественный центр. Так или иначе, в течение тысячелетий сердце признавалось средоточием самой жизни; органом, который помогает человеку разобраться, что есть Добро, а что Зло. Связь сердца с чувственной жизнью, вероятно, была очевидна и для самых древних народов: ведь под напором чувств сердце бьется, словно хочет вырваться из груди, замирает в минуту страха, болит от разочарования и ноет от обид, нанесенных близкими людьми. Ведь жестоко обидеть может только человек, допущенный близко-близко, и происходит это до того неожиданно, что ничего не остается, кроме как пытаться выровнять дыхание и повторять про себя: «Но это же подлость, такая подлость!..»