Graham McNeill - Отвергнутые Мертвецы

• Название: Отвергнутые Мертвецы
• Автор: Graham McNeill
• Жанр: Боевая фантастика

В то время как по всей Галактике бушует Ересь Хоруса, один-единственный астропат узнаёт тайну, которая склонит чашу весов войны. Но куда ведут его защитники – в безопасность или к погибели?

---

– Мы умираем с каждым проходящим днём, но имея их генетический материал, я всё ещё могу найти способ обратить вспять медленный распад наших тел. Ты понимаешь, насколько это важно?

– Да, мой субедар, – ответил Гхота.

Бабу Дхакал кивнул и спросил:

– Где сейчас эта пятёрка воинов?

– На востоке, – ответил Гхота. – Мои люди за ними наблюдают. Они пошлют весть.

– Хорошо, – сказал Бабу Дхакал. – Мы сделаем это сами, мой джемадар[78]. Ты и я. Мы вырвем окровавленные прогеноиды из их живой плоти и получим то, в чём нам было отказано Императором.

– Жизнь, – произнёс Гхота, смакуя звучание этого слова.

3

Лунное сияние озером заливает площадь, выбеливая все цвета, но никакой свет с ночного неба не в состоянии приглушить яркий багрянец крови, расплёсканной по её беспорядочной мешанине булыжника, каменных плит и голой земли. Нагасена ощупывает взглядом края крыш, выискивая любые признаки угрозы, хотя он не рассчитывает встретить здесь никакого реального сопротивления. По крайней мере, не со стороны их добычи. Железные вороны сидят рядком на карнизах и коньках зданий, брезгуя кучами, которые громоздятся по краям площади.

Мусор от дневного рынка, думает он.

Отходы за день, включая добавку в виде множества мёртвых тел – как минимум двадцати пяти, если не больше. И все поголовно были убиты без жалости, застрелены или выпотрошены при помощи огнестрельного оружия, клинков и голых рук.

– Работа космодесанта, – говорит он, и Сатурналия кивает в знак согласия.

Хирико и Афина, раскрыв рты от ужаса, глазеют на причинённые этим людям увечья. Они ошарашены тем, до какой катастрофической степени можно растерзать человеческие тела. Они не привычны к физическому насилию, и это свидетельство исключительных потрошительских талантов Астартес шокировало их до самой глубины души.

– Тяжко на это смотреть, да? – спрашивает Нагасена не без сочувствия.

Адепт Хирико поднимает глаза, её лицо бледно, а губы пересохли. Она кивает:

– Я знаю, что такое космодесант. Но увидеть, как основательно они могут разобрать человеческое тело на части, это...

– Ужасно, – заканчивает Афина Дийос. – Но это то, для чего они были созданы.

– Для этого, и для ещё так многого, – замечает Нагасена.

Хирико смотрит на него в замешательстве, но ничего не отвечает.

Их вывела к этой площади Афина Дийос, следуя вдоль слабеющей неосязаемой струйки страданий Кая Зулэйна, и хотя ей тягостно помогать охотящимся за астропатом людям, но в первую очередь она предана Империуму. Она верит обету честности, данному Нагасеной, хотя ему самому всё тяжелее оправдывать перед собой эту охоту.

Он уже понял, что Хормейстер солгал ему, объясняя причины, по которым нужно найти Кая Зулэйна, но от этого ему не становится легче. Особенно в свете того, что Атхарва сказал своим товарищам, а Нагасена услышал по оптическому каналу. Сатурналия и Головко отмахиваются от слов изменников, но Нагасена знает, что если на человека навесили ярлык предателя, это ещё не делает его лжецом.

Если Кай Зулэйн действительно знает правду, если ли у Нагасены хоть какое-то право её замалчивать?

Он перестроил свою жизнь, сделав честность тем краеугольным камнем, на котором держалось всё остальное. Он когда-то поклялся на пепелище своей прошлой жизни, что никогда не будет бегать от правды и не позволит другим её скрывать. Нагасена спрашивает себя, во что это выльется, когда наступит развязка этой охоты...

– Тела ещё тёплые, – отмечает Сатурналия. – Мы уже близко.

– Как вы думаете, кто это были такие? – спрашивает Афина. Она кривится от отвращения, когда мимо осторожно пробирается Картоно, заботясь о том, чтобы её не коснуться. Слуга Нагасены вытаскивает из влажной груды изорванной плоти отсечённую руку и стирает кровь с её бицепса, который всё ещё подёргивается от остаточной нервной деятельности. На нём вытатуированы скрещенные молнии и искусное изображение головы быка. Нагасене известно, что люди, некогда проживавшие в этих краях, считали коров священными животными, но это все его знания о значении этого символа.

– Это эмблема клана Бабу Дхакала, – говорит Картоно.

– Это должно что-то для нас значить? – резко бросает Хирико. Картоно не совершил ничего, что могло бы вызвать её враждебность, просто такова сама его природа. Он уже давно привык к беспричинной ненависти телепатов, и её раздражение скатывается с него, как с гуся вода.

– Он преступник, – говорит Картоно. – Повелитель клана бандитов, который заправляет большей частью Города Просителей. Шлюхи, еда, наркотики, оружие и всё остальное, что только вам заблагорассудится, – ничто из этого не продаётся без отмашки Бабу.

– Так каким образом эти люди схлестнулись с нашей добычей? – недоумевает Нагасена.

– Какая разница? – заявляет Максим Головко. – Они предали Империум, и точка. А если им пришла охота убить людей какого-то криминального авторитета, так это только к лучшему.

– Максим, посмотри на этих людей, – настаивает Нагасена. – Это не обычные мужчины.

– Это мёртвые мужчины, – говорит Головко, как будто это решает вопрос.

Сатурналия берёт Головко за плечо руки и держит крепкой хваткой. Повелитель Чёрных Стражей – очень уважаемая должность, но даже он обязан склониться перед властью Легио Кустодес. Головко кажется карликом на фоне гвардейца, а золотая броня кустодия лишь придаёт ещё больший вес его авторитету.

– У Ясу Нагасены есть что сказать. Выслушай это, – предлагает Сатурналия Головко.

Тот кивает и сбрасывает с себя руку кустодия.

– Итак, что же в них такого особенного? – вопрошает он.

– Посмотри на их размер, – говорит Сатурналия.

– Здоровые, ну и что?

– Я знаю, что об этом тяжело судить, но по моим прикидкам, большинство этих людей были не ниже тех, кого мы ловим, – говорит Нагасена, мысленно составляя из частей тел человеческую фигуру. – И такая татуировка в виде перекрещенных молний когда-то была символом Громовых Воинов, которые сражались на стороне Императора на заре Объединительных Войн.

– Что вы хотите сказать? – спрашивает Афина Дийос. – Что это те самые воины?

Нагасена отрицательно качает головой:

– Нет, они уже давно мертвы, но я считаю, что кто-то воспроизвёл как минимум часть процедуры, использовавшейся для трансформации смертного человека в подобного воина.

– Невозможно, – говорит Сатурналия. – Подобной технологией владеет лишь Император.

– По всей очевидности, это не так, – отвечает Нагасена. – И теперь мы сталкиваемся со следующим вопросом: как же так получилось, что эти люди вступили в конфликт с нашей добычей? Я не верю, что это было простым стечением обстоятельств. Я думаю, что они их разыскивали. А это означает, что тот, кто модифицировал этих людей, прекрасно осознаёт, за какого рода добычей мы охотимся.

Он смотрит вниз на тела и добавляет:

– Но не  её возможности.

– Другими словами, мы не одиноки в наших поисках, – говорит Сатурналия, доводя до логического завершения мысль Нагасены.

Головко трясёт головой.

– Тогда мы зря теряем время, – говорит он и уводит Чёрных Стражей вглубь площади. Движения бойцов свидетельствуют об их профессионализме, и Нагасена провожает их взглядом. Его глаза натыкаются на тлеющие руины пристройки, искромсанные выстрелами из крупнокалиберного оружия, и он сразу же понимает, куда ему следует идти.

– Это повреждения от болтеров, – говорит Сатурналия, подбираясь и опуская свою алебарду горизонтально в готовности стрелять.

Нагасена кивает. Он направляется к разрушенному строению, беря свою винтовку наизготовку и снимая её с предохранителя. Он видит, что землю усеивает множество предметов, указывающих на случившееся здесь сражение. Сломанные клинки, рваные тряпки, а также латунные гильзы – достаточно большого размера, чтобы их могло выбросить из болтера. И если это так, то эти снаряды относятся к гораздо более старым разновидностям, чем используемые в настоящее время.

Потёки крови и отпечатки ног свидетельствуют о свирепой схватке, но мародёры, обобравшие это место подчистую, уничтожили все следы и не оставили ни единого намёка на то, куда ушла добыча. Нагасена направляется к границе развалин, улавливая аромат, в котором узнаётся запах горящего кваша. Он мельком вспоминает, как сам забывался в квашевом дурмане, развалившись в роскошных "драконьих берлогах" Нихона с пистолетом в одной руке и страстным желанием обратить оружие на самого себя.

Он гонит прочь тот эпизод и вскидывает винтовку, завидев хлипкого мужчину, который восседает на высоком табурете – единственном предмете мебели, который уцелел после яростного обстрела, разнёсшего дом в клочья. Человек сидит  посреди хаоса из битого стекла и деревянных щепок и курит трубку с тонким мундштуком. Из её широкой чаши плывёт ароматный дым, маня и благоухая запретными удовольствиями.