Хрисанф Херсонский - Вахтангов [1-е издание]

• Название: Вахтангов [1-е издание]
• Автор: Хрисанф Херсонский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1940

Биография Евгения Богратионовича Вахтангова — русского актера, режиссера и театрального деятеля.

---

Вахтангов в тог же вечер рассказывает своим ученикам о «перевороте», который в нем произошел. Большинство учеников-«мансуровцев» недоверчиво и холодно слушает его взволнованные речи. Немногие из них радуются тому, что, наконец, их воспитатель «прозрел» и теперь они могут идти с ним рука об руку. «Разрушив перегородку, отделявшую его от меньшинства учеников, Вахтангов воздвиг ее между собой и большинством коллектива». Правда, некоторые еще надеются, что это внезапное «увлечение большевизмом» пройдет у Вахтангова так же скоро, как возникло. Но «увлечение» это не только не проходит, но, напротив, крепнет с каждым днем.

— Нельзя больше работать так, как мы работали до сих пор, — говорит Евгений Богратионович студийцам. — Нельзя продолжать заниматься искусством для собственного удовольствия. У нас слишком душно. Выставьте окна: пусть войдет сюда свежий воздух. Пусть войдет сюда жизнь!

Но как нужно теперь работать, что нужно делать? Это Вахтангову еще не ясно.

4

В апреле 1918 года Е. Б. Вахтангов выпускает в 1-й студии МХТ свою постановку «Росмерсхольм». Евгений Богратионович возлагает на эту работу, длившуюся почти два года, большие надежды. Он хотел довести в ней до самого чистого выражения принципы учения К. С. Станиславского, как он их понимал в то время. «Росмерсхольм» был для него знаменем в стремлении подняться над обыденностью, знаменем и в борьбе с вырождением психологического театра, — знаменем, которое должна была высоко поднять студия в момент, когда сам Константин Сергеевич в «Двенадцатой ночи» пошел на «вероломное отступничество».

Но о чем говорил спектакль? В чем содержание пьесы Генриха Ибсена?

В древнем замке Росмерсхольм живет Иоганнес Росмер, последний потомок угасающего рода суровых воителей и христолюбивых пасторов, из поколения в поколение сохранявших и передававших традиции консерватизма и благочестия. Росмер несчастлив в личной жизни, несчастлив в браке с истеричной, болезненно страстной и бездетной Беатой.

В стенах Росмерсхольма появляется Ребекка Вест, властная и волевая женщина ницшеанского склада мыслей, способная на любые средства для достижения намеченной цели. Прошлое ее темно, она скрывает тайну своего незаконного рождения. Ребекка страстно влюбляется в Росмера и решает устранить Беату, которая стоит преградой на пути к ее счастью и которая, кроме того, в тягость самому Росмеру. Беата погибает жертвой злобных происков Ребекки.

После смерти Беаты в душе Росмера постепенно воцаряется мир и гармония. Ребекка становится хозяйкой в Росмерсхольме, приобретает неограниченное влияние на мягкого и бесхарактерного Росмера и употребляет это влияние на то, чтобы поколебать в нем, бывшем пасторе, веру его отцов и обратить его на путь политического радикализма и религиозного свободомыслия. Отныне Росмер освобождается из-под деспотического гнета консервативных традиций Роемерсхольма, порывает в лице ректора Кролля с реакционерами и клерикалами и задается наивной, но возвышенной целью облагородить умы людей в духе прогрессивных понятий современности.

Товарищи Кролля по партии начинают травить Росмера за отступничество; в действие приводятся испытанные средства клеветы, угроз, шантажа. Используя ригоризм и умственную узость местного общества, враги Росмера обрушивают на него ханжеские упреки в безнравственности и разложении семейных устоев. Эти нападки вносят в душу Росмера смятение и тревогу! Он начинает чувствовать себя виновником загадочной смерти Беаты. Признание Ребекки в ее страшном преступлении производит переворот в сознании Росмера: новые идеалы скомпрометированы в его глазах аморализмом их носителей. Он примиряется с Кроллем и отказывается от своих прогрессивных замыслов.

Но и вернуться к старым верованиям Иоганнес уже не может. Что ему остается? Пустота, смерть.

В эту роковую ночь перед Ребеккой возникает мистическое видение белых коней, призрачное появление которых издавна означало в Росмерсхольме близкую смерть кого-нибудь из его обитателей. Идея искупления греха овладевает Иоганнесом и морально просветленной Ребеккой: они добровольно следуют за Беатой и навсегда исчезают в волнах потока.

Ибсен, рисуя социальное столкновение патриархальных моральных устоев и религиозного авторитета с прогрессивными веяниями, не дает победы ни той, ни другой стороне. Конфликт безвыходен, и это определяет до конца судьбу героев, приводя их к гибели. Ее эти люди не могут избежать. Но Вахтангов закрывает на это глаза и старается везде, где можно, подчеркнуть в пьесе утверждение силы, человеческой воли, силы «свободного» и мужественного человеческого духа. При этом Вахтангов добивается, как он думает, реальнейшего психологического, житейского обоснования всего происходящего с людьми.

Не находя в пьесе реальной победы прогрессивных стремлений людей, Вахтангов хочет видеть победу хотя бы уже в одних этих пробужденных стремлениях. Раскрывая свою трактовку пьесы, он так пишет о самоубийстве Иоганнеса и Ребекки:

«— Я любила тебя, Росмер.

— Я не верю тебе.

— Ты облагородил меня.

— Это неправда.

— Докажи.

— Чем хочешь?

— Последуй за Беатой.

— Радостно.

— Тогда умрем вместе. Ты со своим прошлым и я со своим — мы не сможем жить. Если бы мы остались жить, мы были бы побеждены. Мы остались бы жить, осужденные на это и живыми и мертвыми. Но у меня новое мировоззрение: мы сами судьи над собой, и я не дам торжествовать над собой ни живым, ни мертвым… Умрем радостно. У тебя есть сейчас радость? Есть и у меня. Чтобы она сохранилась — надо умереть…

…Росмеру надо хотеть новой жизни (знать старую), Ребекке тоже. Без этого желания нельзя определить сквозного действия их ролей. Сквозное действие Росмера — прислушиваться к своей совести и держать ее в чистоте. Сквозное действие Ребекки — поддерживать в Росмере веру в чистоту его совести, — вплоть до самопожертвования… Ребекка обладает революционным духом, который зажигает и Росмера».

Вахтангов не хочет делать никаких пессимистических выводов из того, что духовная сила Росмера и Ребекки приводит их только к тому, чтобы «свободно умереть». Вахтангов гонит все, что ему чуждо. Вопреки настроению пьесы, он хочет сделать главной и побеждающей темой стремление к новой жизни. Больше того — не только стремление, а некоторое, хотя бы очень относительное, осуществление этого стремления в виде активности, готовности к борьбе, утверждения силы людей.

И в самом стиле постановки Евгений Богратионович борется с символикой Ибсена, борется за поэтическое, образное воплощение психологического мира пьесы, добиваясь этого не путем символов, аллегорий и мистических видений, а путем реалистического оправдания всех условностей.

Декорации замка? Нет, пусть будут сукна. Но это «не условные сукна, — пишет он. — Это не «принцип постановки». Это — факт. Это есть на самом деле. Это сукна Росмерсхольма. Сукна, пропитанные веками, сукна, имевшие свою жизнь и историю… Их касалась беспомощная и нежная рука Беаты… И эти тяжелые диваны, столы, кресла — массивные, наследственные, хранящие молчание, — они только потому так неподвижны и только потому не умирают от стыда за единственного выродка в роде Росмера, что тело их деревянное и они не могут двинуться».

По мысли Вахтангова, в спектакле должно прозвучать утверждение, что не люди гибнут в консервативном замке Росмерсхольм, а гибнет сам Росмерсхольм, «не переживший дерзостного полета» людей…

По режиссерскому плану никаких надуманных символов, ничего схематичного не должно быть в исполнении актеров. Наоборот, Вахтангов стремится достичь именно в этом спорном спектакле наивысшей реалистичности переживаний, наибольшей естественности жизни на сцене — насколько это вообще мыслимо на театре. На содержащуюся в самой пьесе опасность некоторой бесплотности и отвлеченности режиссер не может ответить в спектакле примитивными изобразительными средствами, — это только опошлило бы спектакль. И Вахтангов бросает актеров в бой с Ибсеном, вооружая их самым острым оружием, подготовленным «системой» К. С. Станиславского и всей практикой последних лет. Режиссер добивается небывалого слияния актера с образом:

«Мне, естественно, хотелось бы достигнуть того, что, по-моему, является идеалом для актера… Чтоб он был совершенно убежден и покоен, чтоб он до конца, до мысли и крови оставался самим собой и даже лицо свое, по возможности, оставил бы без грима… Исполнитель должен быть преображен через внутреннее побуждение…

…Основным условием будет вера, что он, актер, поставлен в условия и отношения, указанные автором; что ему нужно, то, что нужно персонажам пьесы… Я хочу, чтобы естественно, сами собой, сегодня возникали у актера чувства… Мне хотелось бы, чтобы актеры импровизировали весь спектакль…