Коллектив авторов - «Пломбированный вагон» подборка воспоминаний

• Название: «Пломбированный вагон» подборка воспоминаний
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История

http://leninism.su/index.php?option=com_content&view=article&id=4093%3Aqplombirovannyj-vagonq-podborka-vospominanij&catid=25%3Amemory&Itemid=2&showall=1

---

«Пломбированный вагон» подборка воспоминаний

Оглавление

Ольга Равич

М. ГОБЕРМАН

Ф. ГРЕБЕЛЬСКАЯ

А. АБРАМОВИЧ

М. Г. Цхакая

Д. С. Сулиашвили

ФРИЦ ПЛАТТEH

Р. Сковно

А. Сковно

Харитонов М. М.

Радек К. Б.

Крупская Н. К.

Зиновьев Г. Е.

Е. Усиевич

Авторы сайта решили объединить в одном файле воспоминания разных участников исторического эпизода, получившего клише «пломбированный вагон». Воспоминания бывших пассажиров из этого вагона, взятые из разных источников в разные годы. Данная подборка для инета эксклюзив. Благодарим добрых людей, нашедших бумажные источники, отсканировавших и приславших нам материал. И скромно не пожелавших сообщить свои данные, чтобы их опубликовали.В подборке наличествуют также разные воспоминания одних и тех же людей, напечатанные в разное время.

Ольга Равич. Февральские дни 1917 года в Швейцарии.

Жизнь в эмиграции, особенно во время войны, мало чем отличалась от ссылки. Если до войны не каждый эмигрант мог в любой момент двинуться в Россию по целому ряду причин политического и материального свойства, то во время войны путь в Россию всем был совершенно закрыт. Нужда возросла неимоверно. Дороговизна жизни, безработица, отсутствие поддержки из России делали жизнь эмигрантов крайне тяжелой.

Вся большая русская колония в Женеве, не считая русской аристократии, состояла из широкой массы студенчества, настроенной революционно–демократически, и эмигрантов разных политических течений. Эти последние были организованы в разные группы: с. — д. (меньшевиков), с. — р. и др. Мы, большевики, в числе 7—8 человек составляли женевскую секцию заграничной организации РСДРП (большевиков).

Все эти группы работали среди студенчества и оказывали помощь своим партиям.Большинство групп имели общую «эмигранткассу» для оказания материальной помощи нуждающимся эмигрантам.Общая обстановка Швейцарии во время войны была довольно сложная.

Романская Швейцария была на стороне Антанты, немецкая — на стороне Германии и ее союзников. Интернационалистам и тут и там жилось налегко.

Наша маленькая секция в лице отдельных товарищей вела довольно большую работу среди местных рабочих, состоя членами швейцарской партии и женевской организации.

Наиболее постоянно вели эту работу: я, Соколинский, Варбот. Из других групп участвовали: т. т. Сокольников, Цецилия Рабинович, Бузя и др.

Во время войны работа приняла гораздо более интересный характер.

Вся женевская организация социал–демократов, во главе с известным тогда Жаном Сиггом, оппортунистом до мозга костей, была архишовинистски настроена. Задачей русских интернационалистов было создать вместе с небольшой группой женевских рабочих, как Бруннер, работница Шлейфер и др., в организации оформленное интернационалистское крыло. Работа наша пошла довольно оживленно и пользовалась сильной поддержкой со стороны Владимира Ильича. Он часто напоминал о важности ее, делал указания, советовал, как и какие проводить резолюции. В минуты сомнений, упадка духа В. И. старался подчеркивать важность этой работы. Вот выдержка из одного его письма, которая лучше всего об этом скажет и даст также характеристику социалистической партии: «Большое спасибо за письмо о делишках в местной вашей партии. «Пессимизм», по–правде говоря, часто охватывает не вас одних. Партия здесь насквозь оппортунистическая, благотворительное учреждение для чиновников–мещан.

Вожди, даже якобы левые, никуда не годны; не имея доступа к массам, ничего нельзя сделать. Но, не обольщая себя чрезмерными надеждами, не стоит и впадать в «пессимизм», момент важный, и если даже мы немного поможем (пара листков и т. п.), и то кое‑что. И то не пропадет совсем бесследно»1.

Швейцарская партия в целом в смысле интернационализма сильно колебалась. Даже наиболее левые, во главе с Платтэном и Нобсом, не всегда шли до конца.

Большинство же, во главе с Гриммом, назывались интернационалистами, но колебания их были слишком сильны и к циммервальдской левой группе они относились весьма недружелюбно. На этом фоне даже небольшая работа среди женевских рабочих имела значение.

К концу 1916 и в начале 1917 года наша позиция большевиков успела выясниться всесторонне. Лозунги «Война—войне», «Оружие в каждой стране должно быть направлено против своего правительства и своей буржуазии», «Превращение империалистской войны в гражданскѵю» и др. были уже широко известны. Ряд статей Владимира Ильича наши выступления на Международной женской конференции (1915 г.) в Берне, на Международной юношеской конференции (1915 г:), выступление Владимира Ильича на с’езде Швейцарской соц. партии в Цюрихе (1916 г.) дали вполне ясное представление о нашей большевистской позиции.

Однако, успехом наша платформа не пользовалась. Интернационализм швейцарских социалистов, как и названных международных конференций, сводится к своего рода пацифизму. Люди не хотели, неспособны еще были итти на настоящую революционную борьбу и всячески отодвигали неумолимую истину, что войну можно прекратить только революцией.

В этой общей обстановке пришла весть о Февральской революции в России.

Буржуазная пресса не решилась прямо сказать, что совершилась революция, а говорила о смене кабинета министров. Но состав кабинета и те скудные данные, которые приводили телеграммы, ясно говорили, что свершилась революция.

Только одна газета назвала переворот «революцией в России», — но скорее, видимо, для сенсации.

Помнится то странное, непонятное чувство, охватившее меня, когда утром 17 марта (по нов. ст.) несколько товарищей с сияющими лицами, с газетой в руках, с красными гвоздиками в петлицах буквально ворвались к нам и шумно наперебой сообщили о происшедшем. Мы с мужем чем‑то были заняты в библиотеке, не успели еще посмотреть газету. Мы переглянулись в каком‑то недоумении, не соображая еще, что случилось.

Скоро все пошли посмотреть, что делается на улицах. Тут, особенно в пунктах, где жили русские, — Каруж и Плен–Палэ, оживление было необычайное. Друг друга поздравляли, радовались, неимоверно хотелось знать все подробности… и ринуться туда, где еще предстоят бои.

В тот же день вечером в небольшом зале кафе наскоро был устроен первый митинг в составе разных групп. Председателем был избран старейший товарищ Миха Цхакая. Выступали представители разных групп. Данных было так мало, что дать полную оценку событиям нельзя было. По настроению это даже и не требовалось. Слова — «в России нет царя, пал проклятый царизм» сами по себе много говорили и внушали радость и гордость классом, который первый превращает войну империалистскую в гражданскую.

Помнится, что один только голос раздался за продолжение войны и успеха не имел.

Студенчество собиралось отдельно. Там вышел большой спор по поводу посылки приветствия новому правительству. Одни хотели, чтобы такое приветствие было отправлено на имя Милюкова. Другие, — и таких было больше, — считали необходимым такое приветствие послать на имя Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Прошло последнее предложение.

Секция большевиков через несколько дней устроила доклад с целью уже более спокойного уяснения событий. Докладчиком был тов. Зиновьев. Основные моменты доклада сводились к следующему.

Буржуазная революция закончена. Встает вопрос о намечении контуров пролетарской революции.. Программа нашей партии, разработанная в свое время (программа–minimum) о расчете на буржуазнодемократическую революцию, должна быть пересмотрена. Временному правительству — абсолютное недоверие. Требование вооружения рабочих должно стать во главу угла.

Этот доклад дал правильную ориентировку не только для нас, большевиков, но и для всех прочих интернационалистов, которые в общем соглашались с постановкой вопросов. По крайней мере, выступлений с возражениями против основных положений доклада не было.

Настроение передовых женевских рабочих–интернационалистов было выжидательное и несколько скептическое. Нас, большевиков, они на факте революции в России как бы хотели испытать: вы, мол, пораженцы. Не вытекало ли ваше пораженчество из того, что Россия была самодержавной? Какова же будет ваша позиция сейчас, когда самодержавие свергнуто? Не будете ли вы такими же патриотами- оборонцами, как социалисты всех стран? Вы до сих пор говорили о социалистических целях вашего рабочего и революционного движения, а сейчас не станете ли вы на путь реформизма? И вообще не исчерпается ли февральским переворотом революционная ситуация?..

Рабочие массы были менее скептически настроены. Вот одна характерная картинка. Наш товарищ Соколинский (ныне председатель союза швейников), работавший в Женеве в большом предприятии, пошел к рабочим раз’яснять значение происшедших<в России событий. После краткого сообщения был поставлен ряд вопросов. Среди них первым и главным был вопрос — будет ли Россия воевать после революции? Когда рабочим об'яснили, что война должна быть закончена, председатель женевских швейников, Кантентис, разразился истерической речью, смысл которой сводился к тому, что если, мол, революция куплена ценой сепаратного мира и поражением Антанты, лучше бы не было этой революции. Туг рабочие–массовики не вытерпели и набросились на своего председателя. Они справедливо говорили, что Кантентис совершенно не понимает интересов рабочего класса, который не заинтересован в победе той или другой стороны. «Кантентис, — кричали они, — смешивает интересы рабочего класса с интересами империалистов. Стыдно иметь во главе швейников такого председателя.»