Джулиан Рэтбоун - Последний английский король

• Название: Последний английский король
• Автор: Джулиан Рэтбоун
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-186-5

Время действия романа – XI век, главное событие – нормандское завоевание Англии. На караванном пути в Малой Азии встречаются дружинник английского короля Гарольда, нормандский менестрель, беглый немецкий монах и прекрасная гречанка. Их дорожные приключения перемежаются с воспоминаниями главного героя о патриархальной жизни англичан до битвы при Гастингсе. Автор ведет с читателем увлекательную игру и порой вплетает в свое полотно нити вымысла, превращая исторический роман в подобие фэнтэзи.

---

Приблизившись к постели, все сняли головные уборы и смолкли, старались ступать как можно тише, только что не приподымались на цыпочки, придерживая руками доспехи и украшения, чтобы они не звенели. Лорды окружили королевское ложе, и с минуту царила тишина. Потом монахи, стоявшие позади королевы, тихо запели «Miserere»[67].

– Конец эпохи? – прошептал Моркар.

– Будем надеяться, еще нет, – буркнул Гарольд.

Эдуард приоткрыл розоватый, стеклянный глаз.

– Ячменную похлебку! – потребовал он. – И везите меня в Вестминстер.

Ему удалось до смерти напугать эрлов.

Они вышли на свежий воздух, под теплый дождь, от которого цыплята разбегались во все стороны. Эдвин остановился, обернулся к Гарольду:

– Не будем зря время терять. Без нас тебе с Вильгельмом не справиться. Ты знаешь, чего мы хотим. Дай нам это, и мы на твоей стороне. Вместе мы прогоним Ублюдка.

– А если я откажусь?

– Тогда тебе придется собирать ополчение и драться с нами. – Эдвин резко развернулся, скользкие камешки полетели из-под его ног, ударили в заднюю дверь замка. – Послушай, если мы не получим то, за чем пришли, мы не вернемся в Йорк без драки. И с Вильгельмом мы не намерены ни о чем договариваться, не такие уж мы дураки. Ясное дело, этот нормандец явится в Англию не затем, чтобы заново разделить ее между англичанами.

Гарольд, не ожидавший от Эдвина подобной проницательности, уставился на своего собеседника.

– Да, ты прав. Никому из нас, никому, – подчеркнул он, – не следует обольщаться на этот счет. Хорошо, я поговорю с Тостигом. Мы еще встретимся.

– Слюнтяй, размазня! Бесхребетная, безмозглая, трусливая баба!

Прислонившись к двери, Гарольд ждал, пока этот поток гнева иссякнет. Тостиг носился по большой комнате, нанятой им у преуспевающего пивовара, лихорадочно озираясь в поисках вещей, которые можно было бы разбить, однако он успел уже переколотить все, что тут было, не исключая и наполненной почти на треть ночной вазы. Уцелела только тяжеленная дубовая кровать, но и ее Тостиг несколько раз приподнимал и швырял, пока не успокоился хотя бы настолько, чтобы членораздельно изложить свой взгляд на сложившееся положение.

– Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! Ты меня обесчестил. Ты обесчестил и меня, и мою жену, и ее брата, графа Брюгге. Но прежде всего ты обесчестил себя самого. Как ты мог так поступить со мной?

Гарольд оттолкнулся от двери и выпрямился.

– Я тебя прекрасно понимаю. Но и ты пойми: настало время, когда надо принимать во внимание более важные вещи, чем твоя, или моя честь, или даже честь всей нашей семьи.

– Какие еще важные вещи? Что за чушь ты несешь? Ты пожертвовал моей честью и собственным добрым именем исключительно ради шанса стать королем, ухватить корону для себя одного.

– Не в этом дело. Меня вполне устроит, если королем станет Этелинг.

– Да? Так что же это за важная вещь, гораздо более важная, чем твоя или моя честь?

Гарольд подошел к окну, раздвинул ставни. В комнату ворвались уличные запахи, уличный шум. Каждый занят своим делом – торговцы, ремесленники, мастеровые. Вдали маячили горы, леса. Легкий дождик дымкой повис над окрестностями. До вечера уже недалеко. Из соседнего кабачка донесся взрыв смеха. Там Гарольд оставил восьмерых своих дружинников. Скоро и он присоединится к ним, выпьет кружечку пива. Отвернувшись от окна, он снова обратился к брату.

– Это трудно объяснить, – сказал он, – но я попробую. Все это, деревни, округа, графства, все люди, которые в них живут, вправе рассчитывать на нашу защиту. Если мы развяжем войну, если ради своей чести мы будем драться с Нортумбрией, много людей погибнет, много деревень будет разорено, города будут разграблены, земля опустеет...

– По какому праву мы правим этой землей? Скажи мне, Гарольд!

Гарольд пожал плечами, и Тостиг сам ответил на свой вопрос:

– По праву чести. Благодаря нашему имени. Откажись от имени и чести, лиши меня графства, и ни один человек не последует за тобой. Ты отрекаешься от своего права на власть.

– Ты не дал мне закончить. Если мы сразимся за твои права, мы победим. Мы вернем тебе графство.

– Я пока что его не потерял!

– И тогда имя Годвинсонов станет ненавистно всем, кто живет к северу от Трента[68], по крайней мере на ближайшие двадцать лет. А через несколько месяцев, может быть, через считанные недели, нам придется позвать северян на помощь против нормандцев. Нам – тем из нас, кто уцелеет – придется позвать тех, кто останется в живых на севере. А они не придут, потому что мы только вторглись на их землю, сожгли их деревни, изнасиловали женщин, убили мужчин. Они пошлют нас куда подальше.

– Но у нас останется честь, наше доброе имя. Пусть они боятся Годвинсонов, пусть ненавидят, но они будут уважать нас и будут рады подчиниться нам.

– Заткнись, гаденыш! – Гарольд был вне себя. – Ты ничего не понимаешь. Эти люди ценят свой образ жизни, они будут сражаться за него, но мы должны вести их в бой. Они этого ждут от нас...

– Их жизнь останется такой, какая она есть, кто бы ими ни правил. Допустим, Бастард победит. Этого не случится, но давай допустим. И что с того? Подымет налоги, потребует одного вооруженного воина с пяти гайдов, как и мы. Прогонит тех танов, которые держат нашу сторону, и заменит их своими ставленниками, как мы сделали в свое время. Только и всего! Для крестьян и батраков, для ремесленников и горожан, для простого народа ничего не изменится.

– Изменится, еще как изменится! Это я и пытаюсь вдолбить в твою тупую башку. Я видел, как живут люди в Нормандии. Девять человек из десяти там рабы. Господа творят, что хотят, владеют всем, нет ни закона, ни права, и они твердо уверены, что такова воля Господня...

– Чушь собачья! Ты пожертвуешь мной ради мужиков?

Гарольд промолчал.

– А, мать твою, можешь трахнуть себя в зад! – Тостиг в последний раз промчался по комнате, казалось, он готов был наброситься на старшего брата. – Я бы понял тебя, если б ты подличал ради короны, но пойти на это только потому, что этому отребью в деревнях и городах лучше будет-де под твоей властью, чем при Вильгельме! Хватит с меня, я ухожу!

– Куда?

– Для начала объеду свои земли между Оксфордом и Дувром, соберу людей. Двести человек, пятьсот, если удастся...

– Мне... нам они понадобятся, когда Незаконнорожденный явится сюда.

– Это мои люди. Мы с Юдит уезжаем в Брюгге, там перезимуем, потом я вернусь. Можешь положиться на свою хваленую интуицию – я вернусь. А теперь – пошел к черту!

Наутро в большом зале замка заседал Витангемот. Король Эдуард главенствовал в совете, опираясь на подушки, приветливо улыбаясь и подслеповато вглядываясь в мелькавшие перед ним тени.

Епископ Элдред призвал собравшихся соблюдать тишину и порядок, и вскоре король задремал, корона слегка съехала набок, ближе к левому уху.

Человек пятнадцать среди присутствовавших обладали реальным влиянием: два архиепископа, Гарольд и двое его младших братьев, Леофвин и Гирт, а также Эдвин с Моркаром и еще несколько епископов и аббатов. Их поддерживали около тридцати крупных землевладельцев – эрлов, олдерменов и танов.

Первым заговорил Гарольд. Он сообщил, что Эдвин и Моркар присутствовали сегодня вместе с ним в церкви Крайстчерч и дали торжественную клятву, что, когда король умрет (мы все молимся о том, чтобы он прожил еще много лет, – аминь, аминь, подхватили собравшиеся), они признают наследника, выбранного Витангемотом, и поддержат его оружием, деньгами, родством, землями и всем, чем они располагают. И самое главное: они выступят против любого вторжения иноземцев и посягательства на престол.

Эдвин и Моркар отведут от городских стен и распустят свои войска, распустят и тех своих приверженцев, которые в данный момент грабят окрестности Нортгемптона или тревожат иные области Англии, отошлют их всех по домам и положат конец насилию и бесчинству.

Заручившись этими обязательствами, Гарольд, действуя от имени короля, ныне передает Моркару, брату Эдвина, эрла Мерсии, – Нортумбрию и утверждает за ним все привилегии, права, доходы и так далее, и так далее.

Вроде бы удалось. Слегка вспотев, гадая про себя, правильно ли в конце концов он поступил, Гарольд подошел к Эдвину, обнял его, взял за руку и вместе с ним повернулся лицом к собранию.

– Господа, – молвил Эдвин, – Гарольд говорил мудро и хорошо. Отныне между его семьей и моей будет дружба, любовь и согласие, и в подтверждение этого я предлагаю Гарольду в жены мою сестру Элдит, чтобы их брак стал союзом не только двух людей, но и двух семейств на благо всего народа.

Гарольд побледнел, лицо его на миг сделалось серым, точно свинец, потом кровь снова прихлынула к нему. Он не выпустил руку Эдвина, и северянин тоже побледнел от боли, когда Гарольд словно тисками сдавил ему пальцы. Гарольд быстро окинул взглядом членов Витангемота, на некоторых лицах он различил усмешку, кое-кто тревожно свел брови, но большинство сидело совершенно спокойно, будто каменные изваяния, изо всех сил стараясь скрыть чувства, которые вызвала в них тщательно продуманная и крайне рискованная выходка Эдвина.