Роберт Ферриньо - Грехи ассасина

• Название: Грехи ассасина
• Автор: Роберт Ферриньо
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48936-7

Середина XXI века. В результате серии ядерных атак политическая карта мира изменилась неузнаваемо. Из супердержав остались только Россия и Китай. Вся Африка, Ближний Восток и большая часть Европы принадлежат мусульманам. Прежние США распались на Исламскую республику и Библейский пояс, ведущие непрерывную войну друг с другом. Свирепствует религиозная полиция, экономика в глубоком упадке. Христиане поражены в правах, евреи поставлены вне закона.

Воин-ассасин Ракким Эппс не признает правил игры, которые навязывают ему новые хозяева мира. В очередной раз спутав планы ревнителей мусульманства по установлению всемирного халифата, воин залегает на дно. Но долго оставаться в бездействии ему не приходится. До Раккима доходят сведения, что некая преступная группировка пытается заполучить в свои руки сверхсекретные разработки Пентагона по созданию оружия смерти, погребенные в результате бомбардировок на территории Библейского пояса.

---

— Сомневаюсь.

Ракким продолжал напевать звучавшую в голове песню. Мелодия казалась знакомой, но вспомнить слов, к сожалению, никак не удавалось. Где же он ее слышал?

— Тебя нисколько не беспокоит то… что ты совершил? — не унимался Лео.

— Очевидно, у меня моральные отклонения. Должно быть, мало ем зеленых листовых овощей.

— А почему ты постоянно шутишь? Отец говорил, что раньше ты был другим. Говорил, что я могу тебе верить.

— Ты можешь мне верить.

— Чему верить? Тому, что будешь убивать людей?

— Да, когда это будет необходимо.

— Сегодня это не было необходимо. — Судя по голосу, Лео мог расплакаться в любой момент. — Ты вышел из себя и убил их. Поставил под угрозу выполнение нашей операции.

— Нашей? Мелкий говнюк! Выполнение операции зависит исключительно от меня. А ты оказался здесь только потому, что Сара попросила.

— Убийство — грех. Грех в иудаизме, грех в христианстве, грех в исламе и в любой другой…

— Я сам буду решать, что такое грех.

— Ты будешь решать? — Лео уставился на него с открытым ртом. — Да я погибну из-за тебя!

— Не волнуйся, — успокоил его Ракким. — Такие, как ты, умирают в постели. На чистых простынях с чашкой какао в руке.

Толстяк вытер глаза.

— Врешь.

Ракким свернул на еще более узкую дорогу, не освещенную и не отмеченную на карте. По радио передавали лирические песни в стиле кантри и вестерн, звучавшие еще печальней и жалобнее трелей сверчков. На обочине промелькнул огромный покосившийся деревянный крест. Бывший фидаин прибавил газу. Из-под колес брызнула щебенка. Рев двигателя спугнул сову. Птица слетела с высокой сосны, на мгновение заслонив луну крыльями. У южан подобная примета считалась далеко не из лучших, Ракким же и без совы прекрасно осознавал всю безрадужность их перспектив. Он едва заметно улыбнулся. Ситуация складывалась довольно занятная. По здравом размышлении, его восприятию следовало притупиться, а чувству боли и страха сделаться более размытыми, но все получилось как раз наоборот. Он никогда не воспринимал мир так ясно и очевидно, и от этой поразительной ясности сжималось сердце.

«Я сам буду решать, что такое грех».

Похоже, длинный список прегрешений Раккима пополнился богохульством.

— Может, — Лео тихонько откашлялся, опасаясь нарушить ход мыслей бывшего фидаина, — может, когда отъедем подальше от того места, ну, где все произошло, остановимся на ночлег?

— Я не устал.

— Понятно. Подготовка воина-тени.

— А тебе самому почему бы не поспать? Дай мозгу и языку немного отдыха.

Толстяк зевнул.

— Я тоже не устал.

Ракким сосредоточенно изучал темноту впереди, высматривая проблеск света или какой-нибудь другой признак устроенной на дороге засады. Лео, конечно, ничего не знал о смерти, но в одном он оказался прав: бывший фидаин вышел из себя и убил рейнджеров. Его поступок совершенно не поддавался логике. Несомненно, они превратились в кровожадных зверей, но в мире и кроме них полно кровожадных зверей. Как со значками, так и без. Да, рейнджеры мерзко повели себя с монахиней в «Маунт кармел», однако ставить их выходку в один ряд с более тяжкими преступлениями тоже не годилось. Кроме того, сестра-католичка наверняка сама пришла бы в ужас, узнав об их смерти. Она бы даже стала молиться о прощении обидчиков. Нет, на убийство он пошел ради собственного удовлетворения, и это беспокоило его сильнее всего остального.

— Я думал, воины-тени избегают прямых столкновений, — выпалил Лео.

— Никак не отстанешь?

— Просто пытаюсь понять. — Юноша сжал пухлые пальцы в кулаки. — Воины-тени должны оставаться невидимыми. Так отец говорил. Незаметными, не привлекающими к себе внимания. Они должны вести себя осторожно. Не убивать без крайней необходимости.

— Я уже не воин-тень.

— А кто ты тогда?

Ракким промолчал. Он не знал ответа. Лишь одно мог сказать с уверенностью — Лео не услышал от него ни капли лжи. Воина-тени больше не стало. Превращение являлось их профессиональной болезнью. И еще ассасинов. Со временем первые всегда перенимали обычаи туземцев, а вторые становились бешеными псами. Лишь Раккиму когда-то удалось избежать подобной участи.

Ассасины, как и воины-тени, действовали в одиночку. Они имели полную свободу действий, подчинялись лишь непосредственному начальству и могли рассчитывать только на одно: уйти со службы живыми. Правда, Дарвин доказал обратное. В заброшенной церкви в Нью-Фаллудже Ракким схватился с мужчиной, прожившим более сорока лет. Убежденный атеист, ассасин пребывал в самом расцвете сил. Оба они успели покрыться кровоточащими ранами, оба едва дышали, следя за танцующими клинками в руках друг друга.

— Я сразу узнал тебя, как только увидел, — звенел насмешливый голос Дарвина. — Сразу же понял, кто ты такой.

Ракким нанес удар, пролив еще несколько капель крови.

— Я знаю, кто ты. Знаю, что ты думаешь.

— Тогда мне жаль тебя, Рикки. — Ассасин сделал вид, будто поскользнулся, однако хитрость не удалась. Тело его обмякло — скрывать боль от противника получалось все труднее. — Злейшему врагу не пожелал бы узнать, что я думаю.

Даже теперь бывший фидаин не мог сказать с уверенностью, выражал печальный взгляд Дарвина искреннее сочувствие или служил прикрытием для очередной уловки. Впрочем, не все ли равно. Имело значение лишь то, что ассасин умер, а Ракким остался в живых. «Хорошо смеется тот, кто смеется последним, придурок».

Он повернул руль, машинально вписываясь в поворот, но сам продолжал прокручивать в памяти окончание поединка. В церкви повисла мертвая тишина. Никто не произнес последнего слова. Губы ассасина сомкнулись на рукоятке клинка, пригвоздившего его к колонне. Ракким молча смотрел на него, а глаза Дарвина делались все шире и шире. Бывшему фидаину почти не хватало его мягкого, ироничного голоса. Такого обволакивающего, сбивающего с толку… Ракким резко нажал на тормоз, машину занесло.

— В чем дело? — раздался крик Лео.

Автомобиль замер перед нагромождением растительности, вклинившимся в окружавшие дорогу поля. Заросли поднимались вверх футов на тридцать-сорок и почти полностью перекрывали узкое шоссе. Бывший фидаин включил дальний свет. Луч выхватил из темноты блестящие листья и толстые стебли, однако пробиться в глубину живой массы не смог.

— Что это такое? — спросил Лео. — Джунгли?

— Кудзу.

Юноша присвистнул.

— А я думал, это название какого-то быстрорастущего сорняка.

— Так и было. До великого потепления. — Ракким выключил фары, но глушить двигатель не стал. — С кудзу всегда были связаны определенные проблемы, но после изменения климата все наши естественные враги, кажется, стали еще сильнее. Еще живучей. — Он всмотрелся в темноту. — Огненные муравьи поселились в городах, в Саванне и Бирмингеме пчелы-убийцы не позволяют детям выйти летом на улицу. В дельте фермеры используют напалм, чтобы не дать кудзу заполонить лучшие низины, сотни людей умирают каждый год от ядовитого плюща. Словно мать-природа чувствует, насколько мы близки к поражению.

— Только без мелодрамы, — презрительно фыркнул Лео. — Рикки? — Он завертел головой. — Рикки!

Тихонько нырнув в заросли, Ракким двинулся наискосок от дороги. Ноги ступали по мягкой, словно губка, земле. Юноша продолжал звать его, но бывший фидаин не откликался и продолжал идти вперед. Толстяк начинал причинять неприятности, как он и предупреждал Сару. Ох уж эти штатские. Пусть она его любимая женщина, правая рука самого президента, тем не менее Сара тоже штатская.

Звезды на миг отразились в чьих-то крошечных глазках. Белка следила за ним с низкой ветки. Ракким абсолютно бесшумно скользил через растительную мешанину. Вдоль обочины тянулся достаточно глубокий овраг. Бывший фидаин пересек его по узкой, почти невидимой в густой траве доске и свернул к границе леса, по-прежнему неслышный, словно тень. Остановившись, Ракким закрыл глаза, выждал, пока включится ночное зрение, затем открыл.

Отсюда он мог видеть все в любом направлении на расстоянии мили. Ни огонька. Ни единого движения. Ни одного постороннего звука. Только шелест листьев и шорох мелких животных над головой. Никто не ждал их в засаде среди зарослей кудзу. В этом не было необходимости. Участок дороги перед зарослями, край полосы, покрытой растрескавшимся асфальтом, оказался попросту срыт на десять футов и заменен помостом, затянутым черным пластиком. Для надежности его присыпали землей. Водители, с какой бы стороны они ни подъезжали, увидев зеленое нагромождение, прижимались к обочине, помост ломался, и машина падала в канаву. На следующее утро хозяевам ловушки оставалось лишь проверить, не выжил ли кто-нибудь, забрать ниспосланную судьбой добычу, да выволочь при помощи лебедки разбитый автомобиль, чтобы не вызвать подозрений у следующей жертвы.