Клайв Баркер - Абарат. Абсолютная полночь

• Название: Абарат. Абсолютная полночь
• Автор: Клайв Баркер
• Жанр: Детская фантастика

Кэнди с друзьями, путешествуя от острова к острову по миру Абарата,  обнаруживает тайный заговор. Бабуля Ветошь одержима идеей стать Императрицей островов. Ее метод прост — она затмит весь свет, выпустив живую тьму. Ни луны, ни солнца, ни звезд — лишь абсолютная и вечная полночь…

---

— Правильный выбор.

— Я ее укушу, но потом ты меня отпустишь.

Не успела Кэнди ответить, как Боа издала вопль, который через несколько секунд был заглушен грохотом падения последнего слоя щита. Вырвавшаяся энергия врезалась в Лагуну Мунн, загородившую от нее Кэнди и змея. Несмотря на солидный вес, Мунн отбросило в темноту между деревьев, будто соломенную куклу.

В то же мгновение змей попытался вырваться из хватки Кэнди; его мускулистое тело в панике извивалось вокруг ее рук.

— Прости. Мне пора уходить. Взгляни на время.

— Хорошая попытка, червяк, — Кэнди покрепче ухватилась за ту часть его тела, которая казалась ей ближе всего к голове. Она боялась слишком широко открывать глаза, чтобы это проверить, опасаясь случайно хотя бы на миг увидеть смертоносную Боа и ее сепулькафов. Однако ей не удастся использовать змея против Боа, если она не будет знать, где стоит враг.

Внезапно яростные извивания змея прекратились, и Кэнди, воспользовавшись неожиданной пассивностью, скользнула ладонью вдоль его тела. Она видела, как работают настоящие змееловы. Они хватали животное прямо за головой и держали изо всех сил, чтобы змея не могла извернуться и укусить их.

Но змей Кэнди не собирался этого делать. Он вообще не двигался. Причина столь неожиданного спокойствия находилась всего в нескольких сантиметрах от ее руки. На голову змею наступила босая нога.

— Итак, — сказала Боа, — пришло время взглянуть на меня. А если я захочу, то могу тебя заставить.

Глава 18 Конец игры

Шалопуто продолжал смотреть в пространство между деревьями, надеясь уловить признаки возвращения Кэнди, однако ничего не видел. Скоро он заметил стайку из десяти-двенадцати крылатых созданий, которые глядели на него из-за стволов, скуля и лая, болтая между собой и завывая чужими голосами, подобными собаке, свинье, обезьяне и гиене.

— Что за шум? — спросил Соглашатель.

— Сам посмотри, — ответил Шалопуто, чувствуя, что его словарного запаса не хватит, чтобы это описать.

— Не сейчас, — сказал мальчик-слизняк. — Я… сосредотачиваюсь. От этого я не могу отвлекаться.

— Тебе помочь?

— Нет, — ответил он. — Это касается только меня. Может, ты продолжишь искать маму и Кэнди? И пожалуйста… не смотри на меня, пока я создаю заклинание.

— Ты собираешься использовать магию?

— Попытаюсь. Это будет просто стишок и припев.

— Что?

— Песни. Мама записывала все заклинания, которые сочиняла или выучивала, в виде песен. Так их сложнее украсть, говорит она. Я слушал эти записи с двух лет. Так что я знаю всю ее магию, потому что могу спеть все песни до одной.

— Ты их понимаешь?

— Скоро мы это узнаем. Поэтому я и не хочу, чтобы ты смотрел. Если что-то пойдет не так, ты, по крайней мере, будешь стоять к этому спиной.

— А что ты собираешься делать?

— Ничего особенного. Я ужасный певец. Но я бы хотел облегчить боль Джолло, если получится.

— А твоя мама не разозлится, узнав, что ты украл ее магию?

— Может быть. Но она сойдет с ума, если вернется, а Джолло к тому времени умрет. Это разобьет ее сердце. И что я буду за сын, если не попытаюсь этому помешать? Понятно, что плохой. Я и так достаточно ее разочаровывал. На этот раз я собираюсь все сделать правильно.

— А ты не можешь подождать еще немного?

— Спрашивай не меня. Спроси Джолло.

Шалопуто посмотрел на Джолло и получил ответ. Если бы не едва заметный подъем и опускание грудной клетки, можно было бы счесть, что жизнь уже покинула его тело.

— Мне пора начинать, — сказал Соглашатель. — Продолжай искать маму и Квокенбуш.

— Они придут, — ответил Шалопуто, повернувшись спиной к мальчику, как тот и просил, и начал высматривать Кэнди между деревьев.

Изучая коридор теней прямо перед собой и теней еще более глубоких далеко впереди, он почувствовал, что оттуда на него кто-то смотрит. Он инстинктивно взглянул на ветви ближайшего дерева. Там сидели трое существ из стаи с бледным оперением, которая с таким шумом проследовала между деревьями всего пару минут назад. Сейчас они молчали — возможно, из-за печальной сцены внизу. Он смотрел, как они глядят на него, обеспокоенный их вниманием.

И тут из-за спины Шалопуто раздался голос Соглашателя, который фальцетом, с неестественной точностью пел песню, созданную его матерью для того, чтобы петь самой. У песни была убаюкивающая мелодия колыбельной. Эти древние звуки Абарата родились в те времена, когда Часы еще доверяли человечеству. Звуки, рассказывавшие о свете и тьме, море и небе, камнях и огне.

— Каи ту пентни,
Каи ту ки,
Хастегетчем
Сманне фи.

И о смерти. Именно эта тема стояла за всеми другими величинами. Смерть беспощадная, смерть окончательная, враг всего нежного и хрупкого, что разбилось, как яйцо, упавшее со стола, обожглось молнией, превратившей лес в огонь, замерзшее, загнанное на край утеса.

Но древние слова звучали бесстрашно, словно мальчик произносил свое собственное имя.

— У тозземанос,
Во тчем,
Во каи нумма,
Джет йо ем.

Что именно он делал? Любопытство Шалопуто становилось тем сильнее, чем дольше продолжалось песнопение. Какого рода утешение он предлагал своему брату, что требовало слов столь древних и чуждых?

Шалопуто старался уговорить себя не поворачиваться, не смотреть, но его тело подчинялось требованию гораздо более глубокому, чем собственные уговоры.

Он повернулся и посмотрел. И его тело вновь победило разум, на этот раз произнеся слово:

— Нет!

И не раз, и не два, и не три:

— Нет! Нет! Нет! Нет!

Кэнди не теряла времени на размышления о том, почему кричит Шалопуто. Она воспользовалась моментом и заодно своим змеем. Нога Боа все еще стояла на его голове, но ни ее вес, ни ее внимание не были полными, и когда Кэнди дернула наколдованное животное, оно без малейшего труда выскользнуло из-под ступни принцессы.

Змей издал совершенно незмеиный вопль мятежной ярости и начал безумно извиваться. Она попыталась ухватить его подвижные кольца свободной рукой, но слишком сосредоточилась на этом действии, из-за чего все мысли о принцессе и ее смертоносном облике вылетели у нее из головы. Она бессознательно повернулась и внезапно поняла, что смотрит на очертания Боа. Что еще хуже, глаза Кэнди не могли от нее оторваться. Она попыталась отвернуться от принцессы и от движущихся по ее лицу пятен, которые образовывали тошнотворные символы в воздухе вокруг ее головы. Эти знаки могли сделать так, что тело восстанет само на себя, вывернется наизнанку в беспорядочном безумии, пойдет против собственной природы, против смысла, против жизни, и погибнет.

В узорах на лице Боа была невероятная разрушительная сила. Хотя Кэнди знала о том ущербе, к которому они способны привести, их чары были сильнее ее воли. Она не могла заставить себя отвести взгляд, хотя чувствовала, как переворачивается ее желудок…

— Не смотри! — закричала Лагуна Мунн.

Ее голос не был мягким, полным покоя или размышлений. Нет, она кричала грубо и резко, именно так, как требовалось в эту минуту.

К большому облегчению и изумлению Кэнди, ее глаза подчинились приказу. Как только она отвела взгляд, к ней вернулась воля.

— Хорошо! — сказала Мунн. — А теперь живее! Отдай мне эту проклятую зверюгу.

Кэнди начала протягивать змея, но Мунн не могла ждать.

— Давай его мне! — сказала она, появляясь из-за деревьев и хватая животное. — И в следующий раз вызови топор! — добавила она, забирая змея из рук Кэнди. — У змей есть зубы и язык!

— Я еще заставлю тебя пожалеть… — начал змей, но у Мунн не было желания выслушивать угрозы.

Она выдернула хвост змея из рук Кэнди и свернула его в шар черно-желтых колец.

А потом приказала:

— Кусай Боа! — и швырнула змея в принцессу.

Ухватив Кэнди за рукав, Мунн потащила ее за деревья, оставив принцессу Боа и волшебного змея выяснять свои отношения.

Глава 19 Цена свободы

— Вокруг них вырастет стена шипов из голубого пламени, — сказала Мунн, торопя Кэнди подальше от места, где Боа и змей остались меряться своими ядовитыми талантами. Заклинательница больше не являла собой образ спокойной силы и уверенности, которой была полна, когда Кэнди увидела ее впервые. Яркие цвета на ее платье исчезли, один из перьев-усиков на голове был выдран. Повсюду виднелись следы того, какими тяжелыми выдались для нее последние минуты. Она была исцарапана, в синяках и в поту: уставший боец, все еще на ногах, но только благодаря силе своей воли.

— Когда поднимется стена? — спросила Кэнди.