Ольга Некрасова - Свои продают дороже

• Название: Свои продают дороже
• Автор: Ольга Некрасова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005251-0

Нелегко быть женой знаменитого писателя. Уж кому-кому, а Татьяне хорошо известно, что слава, награды, деньги, роскошная дача — это одна сторона медали. Но есть и другая: за ее мужем Владимиром Кадышевым идет настоящая охота, и ведут ее настоящие профессионалы. Есть в жизни писателя какая-то жгучая тайна, о которой Татьяна может лишь догадываться. Но одних догадок мало. Ведь Татьяна поневоле втянута в эту игру, где ставки слишком высоки…

---

Когда Сергей вернулся, они чинно сидели на кухне за чаем. У Вики поперек лба остался предательский грязный мазок — утирала пот рукой. Татьяна исподтишка посмотрела на свои руки. Тоже грязные…

Встреча обошлась без щекотливых моментов. Сергей, оказывается, успел напечатать интервью со Змеем и визит литературной секретаря в редакцию воспринял как самое обычное дело: зашла газету попросить. А в том, что заходила именно Татьяна, он и не сомневался — имел вещественное доказательство.

— Признавайтесь, Таня, что вы сделали с Ветровым? — сказал он, отдавая ей рисунок маленького Пушкина. — Во-первых, Львович сроду так хорошо не писал портреты — он шрифтовик, дизайнер. А во-вторых, спит и видит, как бы прокатить вас на своей «Альфа-Ромео».

Вика схватила рисунок, заахала, затормошила Татьяну:

— Вот тебе и за страдания награда! Ты с этим Ромео водись, он золотой человек!

Она явно хотела напомнить о своих разговорчиках про «еще жизнь», «другую жизнь» — дескать, не теряйся.

— Я пойду, — нейтральным тоном сказала Татьяна.

С поправкой на то, что их слышал Викин муж, это должно было означать: «Да иди ты со своими намеками!» — Восьмой час, пока дождешься электрички…

— И не думай! — горячо возразила Вика. — Садись на автобус, третья остановка. Уверяю тебя, он сидит и ждет!

«Только вот кого, меня или тебя?» — про себя спросила Татьяна, но, разумеется, не стала говорить этого при Сергее. Толстяк и без того понял, о ком идет речь, да еще и Вика успела ему что-то нашептать в коридоре. Как бы невзначай он прислонился спиной к дверному косяку, загородив Татьяне выход.

— Вот что, девки, я вам скажу… — Заход предвещал длинную мужскую лекцию. Вика сморщила нос и заговорщически подмигнула Татьяне. — Вас, дурех, обвел вокруг пальца развратный старик. Как педофил пятилетнему ребенку, показал карамельку на палочке и заманил в подвал. Потом-то вы поняли, что к чему, а уже поздно: нормального мужика вовремя не получили, детей завести не смогли, все, что он вам показал, принадлежит ему, а вам только было дозволено попользоваться. Вам обидно и стыдно, и вы начинаете выдумывать оправдания ему и себе. «Он меня любит» — а какая любовь с такой разницей в возрасте? Что у вас общего, кроме постели два раза в месяц? «Он меня жизни научил»…

Надо было видеть, какое лицо сделалось у Вики! Два лимона, банка горчицы, пепельница окурков, принимать солдатскими половниками, пока не вырвет, — вот примерно такое лицо.

— ..Но какой, к хренам, жизни он мог вас научить, если свою жизнь прожил при совке?! — разошелся Сергей. — Это все равно что мой прадедушка-крестьянин стал бы меня учить, с какой стороны в машину лошадь запрягается… «Он талантливый» — да, тут я согласен, но какое отношение это имеет к вам? Нужен вам талант — читайте его книжки… Что там еще из твоего дежурного набора? — Он взглядом прожег и без того сжавшуюся на табуретке Вику. — «Ах, с ним было так интересно, а мальчики-ровесники в тот момент еще не созрели»?! Так ты бы шла за интересным к папе-профессору, а трахаться — к мальчикам-ровесникам, что тоже очень интересно.

И не было бы у тебя от его гнилого семени выкидыша и бесплодия!

Татьяна вскочила и, оттолкнув стоявшего на пути толстяка, с горящим лицом кинулась в прихожую. В ногах путался кудлатый рыжий пес. Крутя головку незнакомого замка, она расслышала из кухни:

— Это я для нее говорил. Не обижайся.

— Знаю, — спокойным голосом ответила мужу Вика.

Уже на улице Татьяна вспомнила, что не взяла вещицу для легкого отворота, и не особенно расстроилась. Зато оставила почти все свои обиды на Вику.

В сумочке лежало нечто более материальное, чем все ведовство бабы Паши. Но о завещании Татьяна приказала себе не думать.

ПРОДОЛЖИМ НАШИ ИГРЫ

И терпентин на что-нибудь полезен.

КОЗЬМА ПРУТКОВ

Тарковский. Ночь на 27 ноября. За три недели до выборов

После пляжей Майами хмурая Москва вызывала отвращение. Ныряя из аэропортовских дверей в машину, из машины — в подъезд, Виктор Саулович ухитрился схватить насморк. Или это была аллергия на Родину? Сопли текли ручьем, патентованные мази и капли помогали на какие-нибудь полчаса. Вдобавок он чересчур долго спал в самолете, а впереди была еще целая ночь, которая в Америке — день, и Виктор Саулович маялся бессонницей. Он капризничал, кутался в плед, терзал пульт дистанционного управления кондиционером и все никак не мог подобрать комфортную температуру: то духота, то холод, и холод-то мерзкий, так и бьет по суставам. Б-р-р!

Валя порхала на цыпочках, заваривала цветочный чай от простуды, но Виктор Саулович находил, к чему придраться: почему — на цыпочках, в доме покойник, что ли? Почему ложечкой звякает? Зачем сахару положила, разве он просил?

Еще в Майами он понял, что Валя ему попросту надоела и пора устроить ей день птиц: распахнуть золотую клетку, и пускай себе порхает. Останавливала Тарковского только лень: новой птичке пришлось бы заново объяснять, где что лежит и какие у хозяина привычки. Наташу он был вынужден отлучить от тела и на время перевести в филиал. Конспигация, батенька, как любит говорить опять же Наташа. Виктор Саулович вплотную подобрался к писателю Кадышеву и не хотел, чтобы дело сорвалось из-за ерунды: а ну как он узнает, у кого работает любимая внучатая племянница?

Тут Виктор Саулович понял причину своей хандры: писака! Будь он сам на месте Кадышева, ударил бы именно сейчас, накануне выборов, и не через ментовку, а через прессу. Резонанс обеспечен: сначала тиснут компромат, и все агентства подхватят; потом второй круг: будут писать, как Виктора Сауловича выгоняют с купленного места в партийном списке, а это, надо полагать, не однодневная процедура. После такого взрыва от ментовки не откупишься… Где Шишкин? Почему не встретил хозяина — нечем похвастаться? Да нет, кагэбэшный лис не из тех, кто откладывает на завтра то, что можно получить на орехи сегодня. Просто Тарковский поздно прилетел, вот и вся причина.

Виктор Саулович понял, что не заснет, пока не узнает, как подвигаются дела с Кадышевым.

— Вызови-ка мне Шишкина, — скомандовал он притихшей Вале. — Разбудим его, а то взял моду — хозяина не встречать.

— Так он уже едет. Полчаса назад звонил на мой телефон: как Виктор Саулыч, не спит ли?..

— Так что ж ты молчала, курица?! — встрепенулся Тарковский. — У него что-нибудь срочное?

— Я спрашивала. А он так загадочно: «И да, и нет…»

Виктор Саулович настолько разволновался, что сел ждать кокну. Позвонить Шишкину в машину? Нет, только нервы портить: кагэбэшник все равно ничего не скажет по телефону.

Шишкинский «СААБ» подкатил к подъезду минут через десять.

— А сделай-ка нам. Валя, закусочку, — в порыве внезапной симпатии к шефу отдела безопасности приказал Тарковский. Наверняка мужик не из дому едет. Бьется по хозяйским делам, и надо его немного приблизить, чтобы видел: не задаром старается.

Когда Шишкин вошел, его непроницаемая физиономия кагэбэшного лиса сразу же остудила благой порыв Тарковского. Алис еще и тянул резину:

— Приветствую, Виктор Саулович. Как отдохнули, Виктор Саулович?

— С вами отдохнешь, — буркнул Тарковский. Шишкин прекрасно знал, что в Майами он работал. Хотя, конечно, как сказать: не у станка стоял. Пожить в пятизвездочном отеле, поглядеть, как манекенщицы крутят бедрами, подписать два десятка типовых бумажек, где меняются только суммы, а прочее знаешь наизусть — в понимании того же Шишкина это едва ли работа… — Докладывай! — Он кивком пригласил Шишкина сесть. — Нет, скажи сразу: он — это он?

— Прослушки боитесь? — удивился Шишкин. — Зря, мы за час до вашего приезда все просканировали.

— Просто оговорился. С тобой я ничего не боюсь Никита Васильич, — польстил начальнику отдела безопасности Тарковский. — Повторяю вопрос: Кадышев — это Умник?

— С девяностопроцентной вероятностью.

— Объясни, — потребовал Тарковский. — Перед моим отъездом ты считал, что вероятность фифти-фифти. Что ты там накопал новенького и когда скажешь точно?

— Точно скажу, когда будут вешдоки. Документы, на" сколько я понимаю?

— — Ну, — неохотно подтвердил Тарковский. — Ты бы из него так информацию вытягивал, как из меня… Так какие у тебя доказательства?

— В том-то и фокус, что почти никаких! — с неуместным оптимизмом воскликнул Шишкин. Тарковский молча ждал продолжения. — Дело было так… — тоном сказочника начал кагэбэшный лис и стал выкладывать подробности.

Почти все Тарковский уже знал: одни события успел застать, будучи в Москве, о других Шишкин докладывал по телефону (само собой, иносказательно и в общих чертах). Но сейчас в изложении кагэбэшного лиса, умевшего подать товар лицом, разрозненные факты складывались в довольно стройную картину, хотя и с белым пятном на самом важном месте.