Марта Акоста - Ночной полдник

• Название: Ночной полдник
• Автор: Марта Акоста
• Издательство: Книжный клуб 36.6
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98697-117-9

Обаятельной неудачнице Милагро Де Лос Сантос наконец повезло — она нашла приют в компании своего парня Освальда и его симпатичных родственников. Пусть вся семья страдает от редкого генетического заболевания (его еще называют «вампиризмом»), зато повсюду потрясающие пейзажи, а рядом — любимый мужчина. Все усложняется, когда Милагро понимает: окружающие чего-то недоговаривают. Чтобы узнать правду, ей придется пуститься в опасные приключения. Но даже оказавшись в пустыне, она не останется одна. Новые знакомые — политический экстремист, эгоцентричный актер и хитроумный журналист — в конечном счете помогут отыскать дорогу домой.

---

Кровь казалась такой густой и роскошной. И так соблазнительно поблескивала. Воздух был пропитан сладким ароматом крови и запахом прогорклого ланолина, исходящим от шерсти. Я подскочила и помчалась прочь.

— С тобой все в порядке? — крикнул мне вслед Берни.

— Все отлично, — отозвалась я.

И услышала, как Томас сказал Берни:

— Думаю, ее вырвет.

Я была далека от тошноты, но мне надо было смыться, не то я обязательно запустила бы руку во влажную плоть, а потом засунула бы пальцы в рот. Они не там искали чудовище — настоящее чудовище, то есть я, было прямо перед ними. Нарезая круги, я изо всех сил старалась взять себя в руки.

Томас принялся размышлять о том, надо ли хоронить овцу, но Берни сообщил, что завтра после школы он снова приедет сюда и заберет труп, чтобы отдать на экспертизу.

— Отличная идея, — заметила я, возвратившись к машине. — Таким образом ты выяснишь, что ее убила дикая собака или еще какой-нибудь хищник. Уверена, что неподалеку обитают пумы.

Когда мы снова оказались в домике и я пошла за своими подушкой и ночной рубашкой, Томас заявил:

— А ты ведь возбудилась от вида крови, верно? Не надо мне ничего объяснять. Я спокойно к этому отношусь.

— Эту овцу убил не чупакабра.

— Берни сумасшедший, — констатировал Томас и тем самым закрыл тему. Он включил телевизор и, похлопав по кровати, заметил: — Здесь достаточно места для двоих. Приходи спать ко мне.

— У меня есть парень.

Раздраженно взглянув на меня, Томас возразил:

— Что непонятного во фразе «ты не в моем вкусе», а? Если бы я хотел тебя, я бы тебя получил.

— Ты совсем сбрендил, — заметила я. На диване было очень неудобно, а эта роскошная кровать размером походила на футбольное поле. — Ладно, но тогда тебе придется надеть боксеры. И если ты попытаешься что-нибудь выкинуть, я исколочу тебя до полусмерти.

— Я не собираюсь ничего «выкидывать». У тебя слишком высокое самомнение — ты считаешь, что тебя все хотят, — возразил Томас. — Обратись к врачу.

Я отправилась в ванную и, ополоснувшись, переоделась в ночную рубашку. Затем, прежде чем улечься в постель, я вырубила весь свет в спальне. Томас принялся быстро переключать каналы, и вдруг я увидела знакомое черно-белое изображение.

— Оставь! Это «Третий человек».[79]

Томас хотел посмотреть новости о знаменитостях, но я продолжала спорить до тех пор, пока не настояла на своем и мы оба не уткнулись в старый фильм. Это кино мне впервые показала Мерседес.

Она была в восторге от причудливых и эксцентричных мелодий Антона Караса,[80] исполняемых на одной-единственной цитре. Мерседес любила кинокартины, только если ей нравилась музыка.

Джозеф Коттен[81] сыграл американского новеллиста, автора дешевых романчиков, который приезжает в послевоенную Вену, чтобы встретиться с другом, но вдруг узнает, что друг умер. А может, и не умер. Все не так, как кажется на первый взгляд; писателя обманывают, вводят в заблуждение — им постоянно манипулируют. И в один прекрасный момент ему становится ясно: он всего лишь пешка в той игре, которую ведут гораздо более порочные и непростые люди, чем он мог предположить.

Еще до того, как фильм завершился, Томас почти убрал громкость телевизора.

— А ты знаешь, что прошлой ночью ты плакала во сне? — осведомился он.

— Мне снились кошмары, — смутившись, призналась я.

— Когда я был маленьким, мама ходила убираться в офисах и брала меня с собой. — Его скрипучий голос звучал так уютно, словно он был моим старым другом. — У одной из ее коллег-уборщиц была маленькая дочка. Не помню, как ее звали, но у нее были очень красивые карие глаза с длинными ресницами и длинные черные косы. На ночь мы обычно пили быстрорастворимый горячий шоколад. А потом наши мамы стелили нам постель на одном из больших столов — мы там спали. Девочка боялась звуков, которые издавали пылесосы, поэтому мы лежали, глядя друг на друга, вот так. — Придвинувшись, Томас повернулся ко мне. — Обернись ко мне лицом, — попросил он.

Мне стало интересно, и я повернулась.

— Я держал ту девочку за руку — вот так, — снова заговорил он, беря меня за руку. Я расслабилась и успокоилась. — Поэтому, если девочка просыпалась, она видела меня и переставала бояться. Buenas noches,[82] Милагро.

— Buenos noches, Tomas.

Странно было лежать напротив него вот так, но я вдруг до того захотела спать, что мои глаза закрылись сами собой. Чувствуя теплое дыхание Томаса на своем лице, я слышала, как вода бьется о бортики бассейна. А потом провалилась в глубокий, изумительный сон без сновидений.

Глава шестнадцатая Отказ от здравомыслия

Открыв глаза, я обнаружила, что по-прежнему лежу лицом к Томасу и держу его за руку. Наши лбы почти соприкасались. Утренний свет был благосклонен к нему — Томас выглядел значительно лучше, чем накануне.

Открыв глаза, он улыбнулся своей ослепительной голливудской улыбкой:

— Ты хорошо спала?

— Даже и не припомню, когда я так вырубалась; просто счастье, что мне не снилось никаких беспокойных снов с участием Иэна.

— Удивительно хорошо. А ты?

— Отлично. — Внимательно поглядев на меня, он спросил: — И как тебя угораздило попасть в этот сумасбродный мир кровопийц? Твой парень затащил?

— И да, и нет, — неопределенно ответила я. — В некотором роде это случайность, и теперь я одна из них.

— А где твоя настоящая одежда? Эти черные шмотки, которые вы обычно носите?

— Я оставила их дома — мне было нужно, чтобы Скип посчитал меня профессиональным человеком.

Томас выбрался из постели и потянулся.

— Томас, я сгораю от любопытства. Какие женщины тебе нравятся?

Он махнул рукой в мою сторону.

— Меньше похожие на девушек.

— То есть ты предпочитаешь парней?

— Разве я похож на человека, предпочитающего парней? — фыркнул он. — Мне нравятся женщины.

— Но ведь я женщина.

— Не из тех, какие мне нравятся.

Похоже, в более детальные объяснения он вдаваться не собирался. И обратился к более серьезным делам — например, к завтраку и к вопросу о том, нужно ли ему еще больше отрастить свои баки.

Прежде чем начать работу над «Зубами острыми», я позвонила на ранчо.

Взявшая трубку Эдна надменно заметила:

— Я смутно припоминаю некую особу по имени Милагро, которая очень неожиданно уехала.

Я собиралась поговорить со своими друзьями начистоту и потребовать ответа на вопросы о Сайласе и неовампирах, но вместо этого почему-то сказала:

— Так значит, Эдна, вы все-таки скучаете по мне.

— Юная леди, не стоит упиваться дешевой сентиментальностью.

— Но это же мое любимое занятие, — возразила я. — Мне звонил Освальд, только вот связь была ужасной. А у вас нет никаких вестей от него?

— Нет, но он ведь говорил, что звонить ему будет трудно. Знаю, что вы наверняка тоскуете по нему.

Такой любезный ответ прямо-таки покорил меня.

— Эдна, я скучаю по нему, как сумасшедшая, но и очень горжусь им.

— Юная леди, Сэм рассказывал, что вы пишете какой-то сценарий.

— Точнее, переписываю его. В этом и состоит моя работа.

— Гм-м.

— Между прочим, я хотела поговорить с Гэбриелом, но на его автоответчике записано какое-то странное сообщение.

— Гэбриел сейчас занят очень важными делами. У него нет времени трепаться с вами о безделушках.

— Эдна, у вас там все нормально?

— Я хотела спросить у вас то же самое. — Она замолчала. Всё — причухали. Железнодорожный тупик. Или, может быть, вампирский тупик. — Ребенок плачет — мне нужно идти. Если Освальд позвонит, я скажу ему, что вы скучаете.

— Эдна, почему у вас и у всей родни столько секретов от меня? — Мой голос дрогнул, и я чуть не заплакала. — Разве я себя плохо зарекомендовала?

— Юная леди, это не телефонный разговор. Либби плачет. Мы поговорим, когда вы вернетесь.

Повесив трубку, я почувствовала себя потерянной и одинокой.

Телефон тут же зазвонил снова. Это курортная обслуга напоминала о массаже, на который меня записал Чарлз. Мои неприкаянность и тревога прокрались в сценарий, и я проработала до выхода на процедуру.

Зайдя в главное здание, я по вывескам добрела до лечебного центра. Длинный коридор вел в одно из крыльев здания, где стены были выкрашены в бледные оттенки персикового и телесного, то есть в цвет «плашенства». Из невидимых динамиков доносились звуки плещущей воды, ветра и птичьи трели.

Когда я назвала свое имя, меня проводили в теплую полутемную комнату с ароматическими свечами. Регистратор попросила меня снять одежду и надеть халат из натурального льна.

Я уселась на массажный стол и, ожидая физиотерапевта, стала разглядывать фотографии пустынных растений, которые висели на стенах. Прибытие физиотерапевта сопровождал звон колокольчиков на ее ножных браслетах.