Дорис Лессинг - Великие мечты

• Название: Великие мечты
• Автор: Дорис Лессинг
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00918-7

Роман «Великие мечты» представляет собой эпохальное полотно, рассказывающее о жизни трех поколений англичан и затрагивающее множество проблем: положение женщин в современном мире, национально-освободительное движение в Африке, борьба со СПИДом.

Один из лучших романов знаменитой английской писательницы Дорис Лессинг, лауреата Нобелевской премии за 2007 год.

---

— Ты говоришь так, будто он вор или шарлатан.

— Он и есть шарлатан. Бедняжке Сильвии совсем голову задурил.

— Знаешь, бабушка, все эти вещи — йога и все такое, — они сейчас повсюду. Ты ведешь несколько замкнутый образ жизни, а то бы тоже слышала о них. — Эндрю говорил с нарочитой веселостью, хотя удрученное лицо Юлии встревожило его. Он отлично понимал, какова истинная причина ее горя, но решил не затрагивать глубин, а оставаться на поверхности. — И Сильвия так или иначе столкнулась бы со всем этим в школе, ты не смогла бы спрятать ее от того, что происходит вокруг. — А про себя Эндрю думал, что ведь он и сам каждое утро читает свой гороскоп (хотя и не верит в него); у него даже была мысль сходить к ясновидящей и узнать свою судьбу. — Думаю, ты напрасно приняла это так близко к сердцу, — решился он выразить свое мнение и увидел, что Юлия наконец кивнула и потом вздохнула.

— Допустим, ты прав, — согласилась она. — Но как так вышло, что это… эта никчемная болтовня вдруг стала так популярна?

— Хороший вопрос, — сказал Эндрю, обнимая бабушку, но она осталась безучастна в его руках.

Юлия и Сильвия помирились. Сильвия так и объявила Эндрю: «Мы помирились», как будто возникшее тягостное чувство после этих слов могло превратиться в легкое и безвредное.

Они помирились, но Юлия отказывалась слушать о новых открытиях Сильвии, гадать на стеблях тысячелистника или говорить о буддизме, и вот так их идеальная близость, возможная только между взрослым и ребенком, доверительная и откровенная, естественная как дыхание, закончилась. Она должна была закончиться, чтобы ребенок в этой паре мог расти, но даже когда взрослый знает и ожидает этого, сердце его все равно кровоточит и болит. Но Юлия никогда раньше не испытывала подобной любви к ребенку, с Джонни такого точно не было, и поэтому не знала, что, взрослея (а в Сильвии процесс взросления с помощью Юлии пошел с удивительной скоростью), ребенок превращается в чужака. Внезапно Сильвия перестала быть девчушкой, радостно бегущей вслед за Юлией и боящейся потерять ее из виду даже на миг. Она настолько повзрослела, что смогла самостоятельно истолковать гексаграммы, получившиеся при гадании на стеблях тысячелистника (а именно к ним обратились за советом), как необходимость навестить мать. И Сильвия пошла к ней, одна. Ее встретила Филлида, не истеричная и вопящая, а спокойная, углубленная в себя и даже величественная. Она была дома одна — Джонни уехал на митинг.

Сильвия ожидала упреков и обвинений, которых ей будет не вынести. Она готовилась к тому, что ей придется бежать, но Филлида лишь сказала:

— Ты должна поступать так, как считаешь правильным. Я знаю, что тебе лучше жить там, с ровесниками. И твоя бабушка привязалась к тебе, как я понимаю.

— Да, я люблю ее, — сказала девочка просто и задрожала, испугавшись материнской ревности.

— Не трудно любить, когда ты богат, — изрекла Филлида, и это было самое критическое ее замечание за все время визита дочери. Она прилагала массу усилий, чтобы сдержать демонов, которые рвали и метали внутри нее, и от этого казалась заторможенной и даже глупой. Филлида повторила:

— Тебе там лучше, я знаю. — И: — Решай за себя сама. — Как будто это не было уже решено давным-давно. Она не предложила девочке ни чаю, ни лимонаду, а продолжала сидеть, вцепившись в ручки кресла и глядя на дочь. Потом, когда кипевшие в ней страсти грозили вот-вот взорваться, Филлида торопливо сказала: — А теперь тебе пора идти, Тилли. Да, я слышала, что ты теперь Сильвия, но для меня ты всегда будешь Тилли.

И Сильвия ушла, понимая, что буквально чудом избежала криков.

Первым вернулся Колин. Он сказал, что провел лето шикарно, и больше ничего. Почти все время он проводил в своей комнате, читая.

Заходила Софи, чтобы сообщить о том, что приступает к занятиям в школе актерского мастерства и что ездить туда она будет из своего дома, потому что мать еще нуждается в ней.

— Но, пожалуйста, можно мне приходить к вам — я так люблю наши ужины, Фрэнсис, так люблю наши вечера.

Фрэнсис заверила Софи, что, разумеется, она может приходить так часто, как захочет, обняла и через прикосновение почувствовала, что у девушки проблемы.

— Что случилось? — спросила она. — Это Роланд? Вы поссорились?

Софи ответила без намека на шутливость:

— Все-таки я недостаточно взрослая для него.

— А, понятно. Это он так сказал?

— Он говорит, что если бы у меня было больше опыта, то я бы поняла. Это так странно, Фрэнсис. Иногда мне кажется, что его нет — то есть он рядом со мной, но… Но все равно он любит меня, Фрэнсис, он сам так сказал, что любит…

— Ну вот видишь.

— Летом мы столько всего интересного делали: гуляли целыми днями, ходили в театр, познакомились с другими людьми, и вообще классно было.

У Джеффри начинались занятия в Лондонской школе экономики. Он заглянул, чтобы сказать, что ощущает себя теперь большим мальчиком и что настала пора ему жить самостоятельно. На демонстрациях протеста в Джорджии он подружился с несколькими американцами и договорился вместе с ними снять квартиру. Жаль, что Колин младше, а то он мог бы войти с ними в долю. Еще Джеффри сказал, что будет заходить иногда, «как в старые времена». Оставить дом Ленноксов, объяснил он, для него труднее, чем оставить родительский дом.

Дэниел, будучи на год младше Джеффри, с тоской готовился провести еще один год в школе — год без Джеффри.

Джеймс тоже приступал к учебе в Лондонской школе экономики.

Джил как была, так и оставалась темной лошадкой. Она не вернулась вместе с Роуз, которая, кстати, не рассказывала, где была, только обмолвилась, что Джил сейчас в Бристоле с любовником. Но она, мол, обещала вернуться.

Роуз вновь окопалась в цоколе и заявила, что будет учиться. Никто ей не поверил — и напрасно. Она в действительности была умна, знала это и была решительно настроена «показать им». Кому им? Первой в этом списке, конечно же, шла Фрэнсис, но имелись в виду все они. «Я покажу им», — бормотала Роуз как мантру, когда надо было садиться за уроки или когда прогрессивность школы не оправдывала ее ожидания (например, когда ее просили не курить в классе).

Решимость Сильвии хорошо учиться была адресована не только Юлии, но и Эндрю, который продолжал относиться к сводной сестре как любящий старший брат — когда был дома, а не в Оксфорде.

Финансовые проблемы… Когда Фрэнсис поселилась в доме, то договоренность была следующая: Юлия платит все налоги на дом, а Фрэнсис будет отвечать за остальное — газ, электричество, воду, телефон. А также оплачивать услуги миссис Филби и ее помощницы, которую миссис Филби приводила, когда чувствовала, что не справляется с «детворой». «Детвора, говорите? Да они скорее свиньи». Еще Фрэнсис покупала продукты и обеспечивала дом всем необходимым. В итоге сумма выходила приличная, но у нее получалось заработать на все это. Несколько недель назад пришел счет из Кембриджа, и Юлия оплатила его. Она сказала, что годичный перерыв Эндрю в образовании оказался весьма кстати. За обучение Сильвии тоже заплатила Юлия. Потом пришел счет за Колина, и Фрэнсис, после долгих размышлений, отнесла конверт на маленький столик на верхней лестничной площадке дома, куда складывалась почта Юлии. Предчувствия Фрэнсис оправдались: вскоре к ней спустилась свекровь со счетом за Сент-Джозеф в руках. Барьер между женщинами исчез, и Юлия вела себя с невесткой более открыто, но и более критично.

— Прошу вас, Юлия, садитесь.

Юлия села, сначала сняв со стула пару колготок Фрэнсис.

— О, простите, — сказала та, и Юлия приняла извинение, сжав на мгновение губы в улыбке.

— Что это за новости? С какой стати Колину понадобился психоаналитик?

Этого-то и боялась Фрэнсис. Она уже беседовала и с преподавателями школы, и с самим Колином, да и Софи тоже была в курсе. «О, чудесно, Колин, это будет просто замечательно!»

— Классный руководитель Колина считает, что мальчику просто нужно поговорить с кем-нибудь.

— Можно называть это как угодно. Но стоить это будет тысячи, тысячи фунтов каждый год.

— Послушайте, Юлия, я знаю, что вы не одобряете все эти новомодные психотерапевтические течения. Но вы не думали, что таким образом Колин сможет поговорить по душам с мужчиной? То есть я надеюсь, что это будет мужчина. У нас в доме одни женщины, и Джонни…

— У Колина есть старший брат. Эндрю.

— Но они не дружат.

— Не дружат? Что вы имеете в виду? — Наступила пауза, во время которой Юлия выпрямляла и сжимала в кулак пальцы у себя на коленях. — Мои старшие братья… они ссорились иногда. Это нормально для братьев — ссориться.

Фрэнсис знала, что у Юлии были братья, которые погибли на той давней войне. Сжимающиеся и разжимающиеся пальцы Юлии вернули мертвых братьев в эту комнату, вернули ее прошлое… В глазах Юлии стояли слезы, Фрэнсис могла бы поклясться в этом, хотя свекровь сидела спиной к окну.