Жак де Ланглад - Оскар Уайльд, или Правда масок

• Название: Оскар Уайльд, или Правда масок
• Автор: Жак де Ланглад
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-02905-4

Вниманию любителей творчества неподражаемого мастера изящной словесности и изысканного юмора Оскара Уайльда (1854–1900) предлагается одно из наиболее полных на сегодняшний день жизнеописаний величайшего английского поэта, писателя и драматурга конца XIX века, принадлежащее перу известного французского биографа Жака де Ланглада. Основываясь на огромном объеме документов и воспоминаний друзей и современников писателя, автор рисует подробную картину трагической судьбы Оскара Уайльда, неразрывно связанной как с жизнью артистической богемы, так и с политическими событиями, происходившими в Западной Европе. Обращение к этой теме именно французского исследователя вполне закономерно: с Францией связаны как самые счастливые, так и самые трагические периоды жизни Оскара Уайльда; когда Уайльд после выхода из тюрьмы вынужден был бежать от ханжества викторианской Англии, Франция его приютила; именно здесь он умер и был похоронен.

---

Впрочем, мрачный лес наконец закончился, рассеялся туман, и взглядам путешественников открылся чудный вид на весь Пелопоннес. В Аргосе Оскар был немало шокирован тем, как преувеличенно страстно выражал его компаньон — святой отец — свои чувства по отношению к встречным мальчикам из окрестных деревень. Англичане без сожаления покинули Аркадию на борту рыбацкой шлюпки и поплыли вдоль южного берега, любуясь чудесными видами, бухтами и неожиданной растительностью. «Нет ничего более приятного, чем этот типично греческий способ передвижения — плавание от острова к острову или вдоль скалистых берегов на просторной и удобной шлюпке с палубой, дающей прекрасное укрытие от водяных брызг»[86].

Но самый удивительный прием ожидал путешественников в Агиос Петрос. «Нас любезно принял член деревенского совета, почтенный старец с белой бородой, который был врачом, но, к сожалению, оказался еще и политиком. Он буквально засыпал нас вопросами о Гладстоне[87] и о герцоге Бисмарке[88], а мы просто умирали от голода. Несколько рыбин, которых, к счастью, еще в Астросе купили наши погонщики мулов, стали украшением вечеринки, если, конечно, не считать потрясающую красавицу, разодетую в несметное множество цветастых юбок и с кинжалами на боку, которая вышла поприветствовать нас перед ужином, с достоинством поцеловала каждому руку и оказалась в конце концов метрдотелем… Восхищенно наблюдая за грацией и изысканностью ее движений, мы поняли, сколь важную роль в поведении женщины играет великолепное одеяние»[89].

Но вот они бросили прощальный взгляд на восходящее над заснеженной вершиной горы Тайгет солнце и снова отправились в путь, сначала в Микены, а там — на корабль, плывущий в Италию, оставив на берегу попутчиков, которые, кажется, также разочаровали Оскара Уайльда. В Риме они встретили Уильяма Уорда и Хантера Блэйра. А кульминацией этих дней стала аудиенция у папы Пия IX, после которой Оскар заперся у себя в номере в гостинице «Англетер» и записал переполнявшие его чувства в стихах: это была поэма «Зарисовки из Италии». Одновременно Оскар написал стихотворение «Дорожные впечатления», посвященное поездке по Греции:

Сапфиром отливало море; небеса
Сверкали в воздухе пылающим опалом.
Мы парус подняли; и ветер нас погнал к востоку,
В сторону земли, укрытой дымкой синеватой.
С кормы высокой я впивался взглядом
В оливковые рощи Закинтоса,
                                              его изрезанные берега,
В скалистые утесы на Итаке и снежные
                                                                вершины Ликаона,
Ласкали глаз зеленые холмы Аркадии,
                                                                покрытые цветами.
Ничто не нарушало тишины —
           одни лишь стуки паруса о мачту,
Удары волн о корпус корабля,
Девичий смех хрустальный на корме;
Когда Восток воспламенился вдруг
И солнце — рыжий всадник — оседлало море,
Я понял, что стою на греческой земле[90].

В Оксфорде за опоздание на месяц Оскара Уайльда ожидал штраф в сорок семь фунтов стерлингов и лишение права обучения в течение одного семестра. Он с иронией замечал: «Меня выгнали из Оксфорда за то, что я стал первым студентом, посетившим Олимпию»[91]. Оскар нашел утешение в объятиях Флорри, ставшей еще более очаровательной, и начал готовиться к лекциям о Греции. Он опубликовал статью о первой художественной выставке в Гросвенор-гэллери, основанной сэром Коутсом Линдсеем специально для того, чтобы собрать в этом, не претендующем на звание академического салоне произведения современных английских художников, не вынося вопрос об участниках на обсуждение комиссии экспертов. Оскар представил картину Уистлера[92] «Ноктюрн в черном и золотом», того самого Уистлера, который вскоре стал его заклятым другом, вызвал гнев Рёскина и спровоцировал громкий скандал по вопросу о границах допустимого в художественной критике. Статью расхвалил Уолтер Пейтер, не утративший тайной страсти к любимому студенту. Молодой поэт опубликовал стихотворение «Могила Китса»[93] и завязал переписку с бывшим премьер-министром Гладстоном по вопросам, связанным с событиями на Балканах.

В мае 1876 года в Болгарии вспыхнуло восстание против турецкого гнета; ответная реакция баши-бузуков[94] была ужасна: насилия, пытки, грабежи вызвали бурное возмущение в Европе. Гладстон, который находился в это время в оппозиции к кабинету министров Дизраэли, опубликовал брошюру «Зверства в Болгарии и Восточный вопрос», в которой потребовал принятия решения о высылке из Европы всех турок. Такое выступление было несомненной политической ошибкой и сыграло на руку России, которая получила доступ в Средиземное море. Однако Гладстон продолжал упорствовать, и 13 марта 1877 года вышел его второй памфлет. Оскар Уайльд, неравнодушный к свободолюбивым устремлениям народов, написал Гладстону из Дублина, в ожидании разрешения вернуться к учебе: «Сэр, ваши благородные и страстные, письменные и устные выступления против истребления христиан в Болгарии тронули меня до глубины души, и я осмеливаюсь послать вам сонет, написанный мною на эту тему»[95]. Сын ирландской пассионарии ощущал в своей душе трепет республиканца, но вместе с тем не забывал обращаться за поддержкой к политическому деятелю, прежде чем опубликовать свои стихи! Впрочем, Уайльд получил от Гладстона ответ и, воспользовавшись его рекомендацией, отправил сонет в журнал «Зритель», где, правда, он так и не был напечатан. Стихотворение с небольшими изменениями вошло в поэтический сборник Уайльда в 1881 году.

13 июня 1877 года умер его кузен, точнее, один из многочисленных внебрачных детей сэра Уильяма Уайльда. Оскар был опечален этим событием, но еще более страдал от того, что обойден наследством, о чем и писал Реджинальду Хардингу: «Он завещал мне сто фунтов, при условии, что я останусь протестантом! Он, бедняга, был фанатично нетерпим к католикам, и, видя, что я „на грани“, вычеркнул меня из завещания. Для меня это ужасное разочарование; как видишь, мое пристрастие к католицизму больно ударило меня по карману и обрекло на моральные страдания»[96].

Очередные студенческие каникулы Оскар провел в Дублине, Мойтуре или Лондоне у своего друга Эдварда Салливана. Он начал испытывать интерес к театру и актрисам. И тем не менее ему вновь приходилось менять этот чарующий праздник жизни на более суровые университетские будни. В сентябре 1877 года Оскар Уайльд вернулся к учебе в колледже Св. Магдалины и познакомился с новыми товарищами: лордом Керзоном, будущим адвокатом Карсоном, Артуром Чемберленом, лордом Болфуром. К тому времени он уже был страстным поклонником великой актрисы Эллен Терри. Ее отец и мать также были актерами, сама же она была не только на шесть лет старше Уайльда, но и замужем — за художником-прерафаэлитом Фредериком Уоттсом. В 1875 году она играла в «Венецианском купце» в театре принца Уэльского. «Казалось, в меня все вокруг влюблены! — вспоминала она. — Поклонников — людей известных и не очень — я насчитывала дюжинами. Возможно, публики было не так много, зато какие замечательные личности! О’Шонесси, Уоттс-Дантон, Оскар Уайльд и, по-моему, еще Суинберн. Театр, сцена купались в атмосфере поэзии и искусства»[97].

Уайльд посвятил актрисе свой первый сонет «Порция», который появился на страницах газеты «Уорлд», где работал его брат. Позднее Эллен Терри писала в своих мемуарах: «Еще один сонет Оскара Уайльда, „Порция“ — первый из имеющихся у меня документов, связанных с „Венецианским купцом“»[98]. В течение 1875–1880 годов она неизменно восхищалась талантом поэта, личность которого казалась ей поразительной: «Не знаю даже, чего больше, глубины или блеска, я нахожу в словах Оскара Уайльда о том, что великий художник идет путем развития от одного шедевра к другому, причем последний никогда не бывает совершеннее первого»[99]. Явно допустив несправедливость по отношению к Бернарду Шоу, которым актриса была страстно увлечена, она добавляет: «Самыми замечательными мужчинами, которых я когда-либо встречала, были, несомненно, Уистлер и Оскар Уайльд. Это не значит, что я любила их или восхищалась ими больше, чем другими, но оба заключали в себе столько индивидуализма, столько нескрываемой дерзости, что это невозможно описать»[100]. Ей было посвящено еще одно стихотворение Уайльда, «Королева Мария Генриетта», написанное по случаю премьеры в театре «Лицеум» пьесы «Карл I», в которой Эллен Терри исполняла роль королевы Генриетты Французской, супруги Карла I Английского. Оно также было опубликовано на страницах газеты «Уорлд», затем позднее вошло в сборник 1881 года. Если верить мемуарам Эллен Терри, актриса была несказанно тронута этим посвящением: «Части зрителей я больше понравилась в сцене третьего акта, где действие происходит на бивуаке и где у меня мало слов. Как же я была рада и горда, когда обнаружила, что именно эта сцена вдохновила Оскара Уайльда на очаровательный сонет»[101].