Сотилиан Секориский - Путь дурака: Гарри Поттер в России (Путь дурака 1,2,3,7)

• Название: Путь дурака: Гарри Поттер в России (Путь дурака 1,2,3,7)
• Автор: Сотилиан Секориский
• Издательство: Нюанс
• Жанр: Триллер
• Год: 2001
• ISBN: 5-88610-056-3

Эта книга красочно повествует об отношениях неординарного молодого человека Рулона и русской проститутки и аферистки Марианны. Их отношения начались еще в школе и затем переросли в очень необычный союз стремящихся к совершенству и познанию.

В этой книге в подробностях описан опыт человека, пытавшегося идти путем духовного развития в советской России доперестроечного периода.

---

— Сколько можно, сука, на, тебе! — злобно сквозь зубы приговаривала я. Ананда почти не сопротивлялась, подавленная волной ярости и потом закрыла руками голову и заорала:

— Все, хватит, ухожу, хочу в рулон-класс.

Меня оттащили. Все внезапно успокоились и уставились на Ананду.

— Все, ухожу, — всхлипывая, как автомат, повторяла она.

На следующее утро она ушла, моя жизнь стала почти спокойной, и вот, в этом-то покое и пряталась хуйня, появились мысли о поебени. Я вспомнила Мудона. Мне захотелось бежать куда-нибудь, но чтоб там был он, или другой мужик, который воплотил бы мои мечты о принце. Сначала я гнала эту мысль, но потом она наседала все сильнее и сильней. В конце концов, я сдалась и решила уехать домой. Прямо сказать это Рулону я не решалась.

Просто я не смогла бы посмотреть в эти мудрые глаза и сказать о предательстве. Я решила уйти тайком. К моему решению о побеге прибавилось еще и то, что я думала, что я беременна, когда узнали, что Гануфрий меня трахнул. Рулон изрек:

— Ну, кого теперь учить будем — маленького Мудю или Слона? чу-Чандра забеременела слоном.

Я втемяшила себе мысль, что вдруг решила дома, если что сделать аборт. Итак, в один «прекрасный», блядь, день, дождавшись, когда Рулон уйдет на прогулку, а Сати пойдет на второй этаж убираться, я схватила заранее собранную сумку и помчалась на вокзал. Там я проспала всю ночь рядом с бомжами, а затем через перипетии я поехала домой. Перед самым отъездом я встретила Синильгу. Она только что вернулась из поездки с Нарадой и цвела как роза. Она, конечно, была удивлена моему решению, но препятствовать не стала, искренне пожелав моего скорейшего возвращения.

— Ты, если увидишь Мудона, передай ему, что я дома и адрес ему дай мой, пусть письмо напишет, если что.

— Ладно, скажу.

— Интересно, как он к этому отнесется. Наверное, презирает меня за Гануфрия.

Пять дней я тряслась в поезде. На перроне меня встречала вся семейка.

— А тебе телеграмма от какого-то Муди, он вызывает тебя на переговоры. Я встрепенулась. Образ принца плыл в моей голове и в зобу дыхание сперло оттого, что о тебе помнят. Я с нетерпением ждала назначенного часа, воображая о любви к Мудону. Если честно, я большего чувства не испытывала. Просто была больная мысль, что ну должна же я кого-то любить. Должно же в моей жизни быть это большое чувство. Я стала специально культивировать образы, связанные с поебенью, и в конце концов завнушала себя.

И вот я стояла в телефонной будке.

— Здравствуй, — послышался мягкий, знакомый голос.

— Здравствуй, — долгое молчание.

— Ну, как ты?

— Нормально.

— А как с твоими чувствами? — вкрадчиво начал принц.

— А что именно? — я не хотела говорить ему, ничего не выяснив про отношение к себе.

— Ну, вот у меня все так же.

Я замерла в ожидании.

— Я тебя люблю.

— Ура! — заветные слова были произнесены.

— И я тоже, — выпалила я, еще не соображая, что я говорю.

Потом мы полчаса пиздели о всякой сентиментальной дребедени, летая в розовых облаках. В течение месяца, пока я была дома мы регулярно созванивались. Мамкина программа сработала вовсю. Я решила вернуться назад, влекомая не мыслью о просветлении, а желанием поебени. Стояла невыносимая жара. Воздух пропитался запахом хвои и спелой земляникой. Я шагала по тропинке соснового леса, спешила добраться до лагеря, где проходили практики на природе. Тяжелая сумка с вещами оттянула плечо, по спине струйками стекал пот. Но я ничего этого не замечала, предвкушая встречу со своим принцем. Конечно, я понимала, что развести поебень нам в эгрегоре не дадут, и поэтому не сильно надеялась на долгие отношения. Но в этот миг самым главным была встреча. На территории лагеря носились практиканты, то и дело выкидывая что-то фантастическое. Один делал астральную кату и орал «Ха» во все горло, другой с кем то контактировал, замерев столбом. Одна толстая женщина, надев на себя перья, шаманила вокруг сосны.

От всей этой обстановки веяло таким родным. Я медленно поднялась по ступенькам на крыльцо летнего домика и открыла дверь. В небольшой комнате с тремя кроватями и столом сидели Нарада, Мудя, Ихлас и Гея.

— Что, вернулась, — улыбаясь, дружественно спросил Нарада.

— Ага, — кивнула я радостно. Я бросила на Муда быстрый взгляд и отвернулась, чтобы никто не заметил моей реакции.

— Ну ладно, я поехал, — сказал Ихлас, вставая, продолжайте проводить занятия. Мудон за старшего. Он с Геей вышел, а через некоторое время Нарада пошел проводить практики, а мы остались с принцем вдвоем. Минут пять мы просто смотрели друг на друга, смущаясь, а потом кинулись друг на друга и начали неистово мацаться.

— Подожди, подожди — Мудя отстранился, — так нельзя, нужно успокоиться.

Я и сама видела, что плохо соображаю от поднявшейся сексуальной энергии, что долбанула в бошку.

Я села на стул, пытаясь унять дрожь в руках. И тут как раз вошел Нарада.

— Будем делать индивидуальные практики. Вы идите в соседний дом. Мудя, вы в одной комнате, чу-Чандра в другой, а я здесь.

Эта остановка была как нельзя кстати. В перерывах между практиками Мудя забегал ко мне и начинал меня неистово мацать, лапая за грудь и жопу. Это мне не совсем понравилось. Ведь я надумала себе о высокой чистой любви, в которой мы будем нежно смотреть в глаза друг другу, и это не состыковывалось с самцовым поведением моего принца. Вечером, когда все спали мы ходили гулять в лес, обменивались новостями последних месяцев. Так длилось дня три. Потом Ихлас просек наши отношения, и по телефону приказал Муде отправить меня в Рулон — класс. Оставалась последняя ночь до моего отьезда. Мы даже трахнуться нигде не могли. Я лежала в темноте, держала руку Мудона, которую он протянул через спинку кроватки, и переживала хуевое настроение.

Но потом сон взял свое.

— Проснись, чу-Чандра, — кто-то легонько тормошил меня за плечо. Я открыла глаза — у края кровати стоял Мудя.

— Вставай, пошли на улицу.

— Нет не надо, вдруг Нарада увидит, — струсила я.

— Быстро выйди, и все, — твердо прошептал он.

— Ну, хорошо.

Еле найдя в кромешной тьме свои тапки, и наткнувшись боком на угол стола, я вылезла на крыльцо. Мудя взял меня за руку и потащил в темноту.

— Садись, — он потянул меня вниз.

Мы уселись на усыпанную хвоей землю.

— Я сейчас много думал и решил, что не хочу тебя потерять. Хочу, чтобы ты была рядом со мной. Теперь ты должна решить хочешь ли ты быть рядом со мной.

У меня от страха и неожиданности пересохло горло. С одной стороны — да, конечно, я хотела поебени, с другой — я знала, что Учитель будет очень недоволен. Нас могут даже выгнать из эгрегора, в котором для людей главным должно быть просветление, а не поебень. Но просветление в этот миг было далеко, а поебень и принц рядом. И я выбрала мамкино.

— С тобой буду, — тихо пролепетала я.

Мудя облегчено вдохнул.

— Сегодня я позвоню Ослу и скажу, что ты никуда не едешь, а там посмотрим, что будет. Может быть, меня и отгычат за это, но мне все равно. Я решил, значит решил.

Ощущение чего-то странного сдавило мое сердце.

Я почувствовала себя преступницей, хотя вскоре это прошло, уступив место радости свершившегося, поебени. Наш подвиг подверг в изумление весь эгрегор. Еще и потому, что мы не собирались уходить в мир, но и врозь быть тоже не собирались. Конечно, все шишки достались Муде. С меня, тупой бабы спрос не большой, куда пизда повела туда и пошла, а он должен был контролировать себя. Все по очереди приезжали в лагерь, поглазеть на нас и прочитать нам нравоучения. Но давление со стороны только сильнее сплачивало нас. Только Учитель, к нашему удивлению, оказался спокоен.

— Мудя просто заболел, ничего, скоро выздоровеет от этой хуйни. Ты давай, побольше трахайся, по 5 раз в день и тогда поймешь, что это просто твоя нереализованная сексуальная энергия. До тошноты наебешься, и хуйня пройдет, — говорил Рулон.

Но, к сожалению, через месяц хуйня не только не прошла, а стала еще сильнее. Нас вдвоем отправили в какую то дыру, учить людей. Все это время не было не одного дня, чтобы мы не грызлись. В основном, на почве секса, Мудя был ненасытен, а я не хотела. Он заставлял меня развивать свадхистану, раскрепощаться. Я все воспринимала в штыки. Но, несмотря на все это привязанность у нас к друг другу росла. Я уже стала думать, что вся моя жизнь будет под солнцем внимания и нежности, когда холодный ветер реальности быстро закрыл это солнце тучами некоторых событий, которые понемногу стали приносить разочарование в так называемой любви. Первый случай произошел в Брянске. Как-то собираясь на занятия, я забыла кассету Мудона. Мы занимались в актовом зале и сами сидели за шторкой сцены.

— Где кассета, забыла, свинья? — недовольно начал отчитывать меня «любимый». В этот день какое-то говно взбаламутилось во мне, и я ни за что не захотела признавать свою вину.