Сотилиан Секориский - Путь дурака: Гарри Поттер в России (Путь дурака 1,2,3,7)

• Название: Путь дурака: Гарри Поттер в России (Путь дурака 1,2,3,7)
• Автор: Сотилиан Секориский
• Издательство: Нюанс
• Жанр: Триллер
• Год: 2001
• ISBN: 5-88610-056-3

Эта книга красочно повествует об отношениях неординарного молодого человека Рулона и русской проститутки и аферистки Марианны. Их отношения начались еще в школе и затем переросли в очень необычный союз стремящихся к совершенству и познанию.

В этой книге в подробностях описан опыт человека, пытавшегося идти путем духовного развития в советской России доперестроечного периода.

---

— Тоже, — засмущался он. — Но я редко выхожу, работа.

«Че, дурак, по порнухам лазишь, ну так бы и сказал!», — прикололась Подстилка, вспоминая, как Мудя лазил по Инету в поисках голых баб, жоп, пизд, сисек, «горячей ебли», «девочек Востока» и т. д. А однажды он додумался позвонить хуй знает куда и заказать там через Инет видеоролик, где ебутся. Когда ему прислали счет из Великобритании, Подстилка просто охуела от циферек с ноликами и даже не стала, как обычно, беситься, что он хочет её жопу променять на чью-то другую, а просто сказала: «Лучше б ты шлюху себе купил».

— А-а, да, так Вы и дома наверно редко бываете. А дети у вас есть? — продолжала ебать мозги дура.

— Да, двое!

— А вот мне нельзя иметь детей, врачи сказали. Порок сердца, — заплакала, давя на жалость, Подстилка.

Глазки козла тоже влажно заблестели:

— Ну, ничего, моя жена тоже не могла, но родила.

«Во дура!», — подумала Подстилка, и радостно сказала:

— Да-а?!! Родила?!! Вот молодец!

Следователь важно покачал башкой и похотливо сказал:

— Ну, сексом-то ты занимаешься?

Подстилка стыдливо опустила глаза вниз: «Вот сука! Еще отъебет меня здесь, нахрен! А как я потом буду Муде в глаза зырить?!», — забеспокоилась мамина доця.

— Так будешь признаваться или в отказ идешь? — вспомнил о деле козел.

— Куда иду? — корча наивную интеллигенточку, спросила Подстилка.

— Ну, в отказ, отказываешься, значит, это у нас слэнг такой. «Менты» смотреть надо! — заважничал мент.

— А-а! Да! Точно! Я смотрю. Классный фильм, правда?! — принялась восторженно нахваливать ментов Подстилка.

— Да. Ну, так что?

— Ну, я же не бра-ала, — проныла дура.

— Ну вот смотри, их трое против тебя. Как ты думаешь, кому больше поверят.

— Ну да-а-а, поверят тому, кого больше. Но ведь на-адо же правду установить, справедливость. И не тро-ое, а че-етверо. Там еще одна девушка была.

— Ну вот, тем более. Они же все одно говорят, что ты брала эти книги. Так что давай, признавайся и все, а не то уголовное дело, будешь камеры ходить мыть, — запугивал урод.

— Ну, я же знаю, что я не брала. Мало ли что они говорят. Я видела, как это все было. Сначала одна закричала, что я украла книги. Все слушали. Потом уже вдвоем начали кричать об этом, потом втроем. Все они заодно против меня. А вы им верите, — заревела Подстилка, усиленно изображая неврастеничку.

Следователь сосредоточенно смотрел на нее:

— Ну ладно, подожди.

Он поперся в соседнюю комнату, где сидела жирная курица, и стал че-то выяснять.

Подстилка тем временем принялась усиленно изучать кодекс, изо всех сил изображая невинную овечку. Эта роль у нее хорошо удавалась и по жизни. Благодаря учению тупой мамаши, она всегда считала себя святым и ни в чем неповинным «одуванчиком», — как называли ее идиоты-родственнички в детстве. И даже когда Подстилка конкретно влипала в дерьмо, то в ее мозгах виноваты были все кто угодно, но только не она, такая святая дерьмомученица. И из-за этого постоянно бесился Мудя, усиленно выколачивая своими лапами из ее башки эту ложноличностную святость. Теперь, когда она целостно вошла в эту роль, Подстилка поняла, почему. Ее и саму просто тошнило от такого жалкого и воняющего на всю округу дерьма, каким она на самом деле и была. Да-а, точно говорил Рулон, что чтобы избавиться от чего-то, нужно сутрировать это так, что тебе станет так, пиздец, тухло и расхочется быть таким последним дерьмом, о которое все вытирают ноги!

Следователь вернулся с какой-то бумажкой и резко сказал дебилке:

— Так, рассказывай, как все было.

«Уже завнушался, козел!» — подумала Подстилка.

— Я смотрела книги. Потом Мудя — мой парень, сказал, чтобы я шла в аптеку за своими каплями, а он пока купит себе книгу. Я повернулась и пошла. Когда я уже вышла из магазина и повернула к аптеке, я услышала, что меня зовут. Я развернулась и пошла к продавщице. Она мне сказала грозно: «Что у тебя там?! Показывай!» Я сказала: «Я не могу показать, у меня там шрам». Она закричала: «Отдавай книжки, которые ты украла!» И все! Мне стало плохо, — заныла дура, жалобно глядя на мусора. — Я не могу, когда на меня кричат. Когда на меня кричат, я сразу хватаюсь рукой за сердце, наверно, пытаюсь его защитить, и потом еще долго не могу убрать руку. Врачи называют это зажим, — на ходу плела Подстилка.

Следователь внимательно слушал весь этот бред и опять расплывался в говно.

— Ну, ладно, — сказал он, когда дура закончила, — она говорила, что ты головой билась об пол.

— Что-о? — возмутилась Подстилка. — Я не била-ась. Я просто упала на колени, и вообще я чуть не лишилась сознания, потому что мне стало плохо. А они мне даже капли не могли дать, а кричали, что это у них болит сердце, а не у меня, — жалко заплакала Подстилка.

— А почему ты сейчас не бъешся в истерике? Ты же неврастеничка.

— Потому что вы хороший, — пиздела дура, памятуя науку Рулона, что для мыши выше похвалы ничего нету. — Вы на меня не кричите. И у вас глаза добрые и умные. Вы все понимаете и спасете меня от этих злых женщин. А они на меня так кричали, так кричали.

Мент расплылся, аки понос, но работа есть работа:

— Ну, ты, пойми, — сказал он, — вот если ты одна и тебя четверо бьют. Так кто кого забьет?

— Ну-у да-а, четверо забьют, но меня спасете Вы, — нагло подъезжала Подстилка.

— Нет, я тебя не спасу.

— Тогда меня спасет судья. Судья ведь все видит и все знает, — продолжала нести бред святоша.

— Так, ладно, давай напишешь, что ты взяла, раскаиваешься, больше так не будешь, и все, мы тебя отпустим. Тебе лекарство, небось, пора пить.

— Ну да, я уже пропустила четыре приема, — жалобно подтвердила Подстилка.

— Ну вот, давай, пиши.

— Вы думаете так правильно?

— Не важно, что я думаю. Есть факты, — давил следователь.

— Ну, я могу, конечно, написать, но ведь это не правда. Получается, я обману закон и суд. А как же справедливость? — с наивным видом пиздела свинья.

Следователь злобно вылупился на нее своими маленькими глазками:

— Но ведь ты же брала эти книги!!! Все говорят!!! — заорал он.

Подстилка испуганно съежилась и проплакала:

— Не-ет, я не бра-ала.

Козел резко встал и вышел. Подстилка опять услышала за стенкой его голос.

Потом в комнату заглянула та же баба-следовательша, жрущая семечки, и посмотрела на замученную Подстилку:

— Ты где-то учишься? — ласково спросила она.

— Не-ет, я уже не учу-усь, а пойду осенью рабо-отать.

— Куда?

— В ин-сти-ту-у-ут, — наивно вылупив беньки, пиздела идиотка.

В коридоре замаячила харя следователя и еще какого-то толстого козла. Они пялились на Подстилку и ржали.

Потом жирный боров завалил в комнату, а те двое свалили. Подстилка пересралась насмерть за свою вонючую щель: «Ну, все, теперь мне пиздец. Этот козел точно меня сделает!»

Толстый козел посмотрел на Подстилку своими заплывшими свиными глазками:

— Че, все в отказ идешь! — проревел он.

— Куда? — тупо спросила Подстилка. — А, в отказ, да, в отказ, — пиздел охуевший от ужаса маразматический ум.

— Ты мне веришь? — спросил боров.

— Да! Вам верю! — голосом пионера призналась дура.

— Ну, так вот тебе слово мужика. Если ты признаешься, то все, я тебя отпускаю без всяких! — давил на мозги урод.

— Ну, я же не брала, — из последних сил сопротивлялась Подстилка, в своем воображении уже задавленная толстым пузом борова.

— Брала — не брала. Какая разница! Ты вот давай, бумажку подпиши и все, пойдешь домой со своим женихом. Слово мужика!

— Ну ладно, я могу подписать. А это не против закона? Я же неправду напишу.

— Ну, пиздец! — еле оторвав свою тушу от стула, боров выперся.

«Слава Богу! Пизда цела!», — возликовала тупая.

Опять заперся следователь:

— Паспорт где? Дома?

— Да-а.

— Жених знает где?

— На-аверно.

— Ты че с ним вместе живешь? — вдруг заинтересовался следователь женишком ебаным.

— Ну да-а.

— Давай, бросай его.

— Ну, он же хо-ро-оший, — пищала идиотка.

— Ладно, — разозлился следователь, — сейчас он за твоим паспортом поедет и лекарства твои привезет, — проявил заботу дурак.

«Все, пиздец, — пересралась дура. — Сейчас они увидят мой паспорт и посадят меня до самой смерти еще и за то, что я без регистрации здесь в их сраном городе живу».

— Идем со мной, — позвал след. — Сейчас посидишь здесь, подождешь нас, мы съездим в одно место.

— А я в туалет хочу, — заявила Подстилка.

— О, Господи!

— Ну-у я же не вино-овата, я же у-уже да-авно гу-уляю, — старательно корча из себя двухлетнего выпиздыша, проныла дура.

— Идем-идем, — ласково сказал след. — Ты только дверь не закрывай, а то упадешь еще в обморок.

Подстилка зашла в кабинку и судорожно стала закрывать дверь, боясь, что он зайдет и заставит ее сосать свой вонючий Мудя: «Не просто так он тебе сказал дверь не закрывать! Сейчас придет сюда со своим волосатым хуем, — вовсю гнал образы долбоебический ум. — Не-ет, надо слушаться, быть послушной», — пиздела ноющая часть, и дебильная стала открывать замок. «А вдруг он сюда запрется и тебя выебет!» — Подстилка опять закрывала дверь. «Нет, он не должен знать, что ты боишься. Он дернет за дверь и увидит, что она закрыта», — тупая опять открывала замок. «Ага! Пусть он тебя насилует! Ебите ее, кто хочет!», — недоношенная закрывала замок. «Ой, надо же быстрее срать, а то долго. А вдруг я и вправду в обморок упаду, — вошла в образ здоровая, как кобыла, дылда. — Ладно, открою», — идиотка открывала замок. «Суки! — вдруг заорало в ней что-то еще, наверно, говно, которое уже вылазило из жопы. — Дайте посрать, нахуй!» Подстилка с перепугу плюхнулась жопой на грязный унитаз и стала срать. Но дебильные части и тут не давали покоя. «Ой, а вдруг он сейчас зайдет? Что же тогда будет со мной?» — проныла пизда, и Подстилка, рискуя насрать на пол, потянулась закрывать дверь. Но, не дотянувшись, она уселась обратно и, вся дрожа от страха, еле-еле просралась. «Блядь, какое же я говно! — прорвалось сквозь смрадную завесу мыслей осознание. — Даже посрать не могу спокойно, не могу принять элементарное решение и еще на что-то залупаюсь. Вот и заслужила — сиди теперь здесь, дура, и никто тебя не спасет!»