Пол Дж. Макоули - «Если», 2000 № 02

• Название: «Если», 2000 № 02
• Автор: Пол Дж. Макоули
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Пол Дж. Макоули. ЗАНОВО РОЖДЁННЫЕ, рассказ

Питер Гамильтон. СКВОЗЬ ГОРИЗОНТ СОБЫТИЙ, повесть

Роджер Желязны. ТРИ ПОПЫТКИ ДЖЕРЕМИ БЕЙКЕРА, рассказ

Грег Иган. КОВРЫ ВАНА, рассказ

Нэнси Кресс. ЧИСЛО ФАЙГЕНБАУМА, рассказ

ВИДЕОДРОМ

*Тема

--- Дмитрий Караваев. ИЗОБРЕТЕНИЯ ПО ЧУЖИМ ПАТЕНТАМ? статья

*Рецензии

*Контраргумент

--- Сергей Кудрявцев. АНТИХРИСТ ОПТОМ И В РОЗНИЦУ, статья

*Адепты жанра

--- Евгений Харитонов. ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ — К ФАНТАСТИКЕ, статья

Тед Чан. ИСТОРИЯ ТВОЕЙ ЖИЗНИ, повесть

Эдуард Геворкян. ПОСЛЕДНИЙ БАСТИОН, статья

«АЛЬТЕРНАТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»

-- Виктор Войников. ЧЕСТНЫЙ СТРЕЛОК, рассказ

2100: ИСТОРИЯ БУДУЩЕГО

--- Олег Дивов. МИР БЕЗ ГЕРОЕВ, эссе

РЕЦЕНЗИИ

КРУПНЫЙ ПЛАН

-- Дмитрий Володихин. СОБАЧЬИ БЕГА, статья

КУРСОР

ПЕРСОНАЛИИ

_{На обложке иллюстрация Игоря Тарачкова к повести Питера Гамильтона «Сквозь горизонт событий».Иллюстрации: О. Дунаевой, А. Жабинского, А. Филиппова, М. Эшера.}

---

Брови полковника Вебера поползли вверх.

— Вы хотите сказать, что они предлагают обменяться подарками?

Я знала, что я должна сказать.

— Нам не следует думать об этом, как об акте дарения. Мы не знаем, имеет ли предложенная трансакация то же значение для гептаподов, как для нас обмен подарками.

— Но мы можем хотя бы, э-э-э… — он поискал подходящие слова, — бросить пару намеков на предпочтительную для нас категорию подарков?

— Они никогда не делают этого между собой при данном типе обмена. Я спросила у гептаподов, есть ли у нас право задать вопрос об их намерениях, и они сказали, что спросить мы можем, но это не заставит их дать ответ.

Внезапно мне пришло в голову, что «перформанс» и «перформативный» происходят от одного корня со значением «представлять», и это весьма удачно сочетается с чувством участия в диалоге с заранее известными репликами; ты просто действующее лицо в представлении пьесы, только и всего.

— Но если мы зададим вопрос с намеком… Может ли случиться так, что мы все-таки направим их намерения в нужную сторону? — спросил полковник Вебер, который не имел ни малейшего представления о сценарии, но шпарил свою роль как по писаному.

— Этого мы не знаем, — сказала я. — Но лично я сомневаюсь, учитывая их приверженность традиционным процедурам.

— Если мы вручим наш дар первыми, повлияет ли его ценность на ценность ответного подарка? — Тут полковник пустился в легкую импровизацию, но я продолжала твердо придерживаться строк, написанных для нынешнего шоу и только для него.

— Нет, — сказала я. — Насколько мы знаем, ценность предложенных объектов при данном типе обмене несущественна.

— Господи, если бы только мои родственники придерживались таких же взглядов, — пробормотал Гэри с сухой усмешкой.

Я ждала, когда Вебер обернется к нему.

— Вам удалось получить какие-нибудь новые данные в последних физических дискуссиях? — спросил полковник точно по сценарию.

— Если вас интересует новая для человечества информация, то нет, — ответил Гэри. — Гептаподы ни на волос не отклоняются от рутины. Если мы демонстрируем нечто для них понятное, они показывают нам свою формулировку принципа, и это все. Они никогда не выдают нам информацию по собственной инициативе. И никогда не отвечают на наши вопросы о границах и объеме их знаний.

Высказывание, которое является спонтанным и информативным для человеческой психологии, становится ритуальной декламацией, если рассмотреть его через призму Гептапода Б.

Вебер заметно помрачнел.

— Ну ладно, посмотрим, что скажет на это Государственный департамент. Возможно, мы сумеем организовать нечто вроде церемонии взаимного вручения подарков.

Подобно физическим событиям, которые поддаются двоякой интерпретации — каузальной и телеологической, каждое лингвистическое событие также можно трактовать двояко: как передачу информации и как реализацию плана.

— Думаю, это хорошая идея, полковник, — сказала я.

В этом высказывании скрывалась двусмысленность, недоступная для большинства. Семейная шутка; не просите меня объяснить.

Хотя я весьма искусно владею Гептаподом Б, мне хорошо известно, что я не способна воспринимать реальность точно так же, как это свойственно его носителям. Мой разум отлился по форме земных последовательных языков, и никакое, сколь угодно массивное вторжение инопланетного языка не может полностью его переформировать. Мой взгляд на мир — сплав человеческого и инопланетного.

До того, как я научилась думать на Гептаподе Б, мои воспоминания росли, словно столбик сигаретного пепла, порожденный бесконечно малым тлеющим огоньком, олицетворяющим мое сознание, которое неизменно пребывало в текущей точке настоящего. После того как я выучила Гептапод Б, мои новые воспоминания стали укладываться гигантскими блоками, каждый длительностью в годы; и хотя эти блоки прибывали в произвольном порядке и падали на произвольные места, новые воспоминания вскоре покрыли период в пять десятков лет. Особенность данного периода в том, что я уже знаю Гептапод Б достаточно хорошо, чтобы на нем думать; начало его приходится на время моих бесед со Свистуном и Трещоткой, а заканчивается он моей смертью.

Обычно Гептапод Б воздействует лишь на мою память, а мое сознание переползает изо дня в день, как и прежде: крошечная светящаяся точка упрямо ползет вперед по стреле времени, с той лишь разницей, что пепел памяти и позади нее, и впереди. И эта точка не горит… светит, но не греет.

Но бывает, что Гептапод Б берет власть в свои руки, и тогда внезапной вспышкой передо мной открывается прошлое и будущее одновременно; тусклая точка сознания обращается в раскаленный уголь протяженностью в пятьдесят лет, яростно пылающий вне времени. В таких озарениях я вижу — чувствую — воспринимаю целую эпоху как великую симультанность; она включает весь остаток моей жизни. И полностью — твою.

Я написала семаграммы высказывания «создать-конечную-точку процесс мы-участвуем», что в переводе на человеческий язык означало: давайте начнем! Свистун ответил утвердительно, и показ слайдов начался. Второй круглый экран, установленный гептаподами, стал выдавать серию изображений, составленных из семаграмм и математических уравнений, и одновременно один из наших видеоэкранов также приступил к показу.

Это был второй «обмен подарками», при котором я присутствовала, а всего восьмой по счету и — как я знала — последний. В полотняном шатре негде было ступить; Бургхарт из Форт-Уорта находился здесь, как и Гэри с одним из специалистов по ядерной физике, а также избранные биологи и антропологи, крупные военные чины и целая куча дипломатов. К счастью, кто-то все же додумался установить кондиционер, приятно охлаждавший перенасыщенную атмосферу. Пленку с записями полученных изображений предполагалось подробно изучить позднее, дабы определить, в чем же все-таки состоит «дар» гептаподов. Наш собственный представлял наскальную живопись пещеры Ласко.

Мы все сгрудились поближе к Зеркалу, пытаясь уловить основную идею быстро сменяющихся кадров.

— Предварительные соображения? — строго вопросил полковник Вебер.

— Это не возврат, — откликнулся Бургхарт.

В прошлый раз гептаподы вернули нам информацию о нас самих, что довело до белого каления руководство Госдепа. В действительности не было никакого резона считать этот факт оскорблением: он лишь доказывал, что практическая ценность «подарка» действительно не имеет значения при подобных обменах, и отнюдь не исключал гипотетической возможности получить на сей раз принципиальную схему межзвездного привода, или формулы холодного ядерного синтеза, или еще какие-нибудь захватывающие дух чудеса.

— Смахивает на неорганическую химию, — сказал физик-ядерщик, поспешно указывая на уравнение, еще не пропавшее с экрана.

Гэри кивнул.

— Возможно, технология материалов? — предположил он.

— Может быть, мы что-то и получим в конце концов, — сказал полковник Вебер.

— А я хочу много-много картинок про зверей, — пробурчала я так тихо, что только Гэри мог меня услышать, и надула губы, как дитя. Гэри улыбнулся и слегка толкнул меня в бок. Но я и на самом деле хотела, чтобы они дали нам еще одну лекцию по ксенобиологии; две мы уже получили при предыдущих обменах, и, судя по картинкам, люди были гораздо ближе к гептаподам, чем все прочие инопланетные виды, с которыми гептаподам приходилось встречаться. Я не отказалась бы от новой лекции по истории гептаподов: как и следовало ожидать, в изложении событий у них не наблюдалось никакой хронологической последовательности. Но я очень не хотела, чтобы гептаподы дали нам новую технологию; а что с ней может сделать наше правительство, я и знать не желала.

Пока шел обмен информацией, я наблюдала за Свистуном: он стоял почти неподвижно, как всегда, и я не заметила в его поведении никаких намеков на то, что вот-вот должно было произойти.

Через минуту экран гептаподов погас, а еще через минуту погас и наш. Гэри и большинство ученых бросились к крошечному видеоэкрану, где запустили повтор полученной информации; я услышала, как кто-то предложил срочно вызвать специалиста по физике твердого тела.

Полковник Вебер повернулся ко мне.

— Вы, двое, — сказал он, указывая на меня и на Бургхарта. — Узнайте время и место очередного обмена. — Он отвернулся и присоединился к группе ученых.

— Уже бегу, — пробормотала я и обратилась к Бургхарту: — Не хотите ли взять это почетное поручение на себя?

Бургхарт усмехнулся; я знала, что он не хуже меня владеет Гептаподом Б.

— Это ваше Зеркало, вам и карты в руки.

Я снова села за передающий компьютер.

— Могу поклясться, на выпускном курсе вы и предположить не могли, что сделаете карьеру армейского переводчика.