Изабелла Нефедова - Максим Горький (Биография писателя)

• Название: Максим Горький (Биография писателя)
• Автор: Изабелла Нефедова
• Жанр: Публицистика

---

...К полуночи дом затихал. Таков был предписанный врачами режим. И только гости, забравшись в подвал, в кухню, продолжали шуметь и веселиться.

Верным помощником Горького, нередко его секретарем был в Сорренто его сын Максим. Много помогала писателю Мария Игнатьевна Закревская* - друг и секретарь Горького в эти годы, энергичная и деловая, широко образованная женщина, владевшая с детства несколькими языками. В Петрограде Мария Игнатьевна работала секретарем во "Всемирной литературе"; ей посвящен роман "Жизнь Клима Самгина".

______________

* М.И.Закревская Будберг (род. в 1892 году) много сделала для пропаганды за рубежом русской литературы. Сейчас живет в Англии, переводит на английский язык книги советских писателей, в том числе многие произведения Горького. В 1968 году она приезжала в СССР на торжества в связи со 100-летием со дня рождения писателя.

"Я так много слышала о нем, читала большинство его книг, - вспоминала Мария Игнатьевна о знакомстве с Горьким. - Однако я была изумлена смесью жизнерадостности, версальской повадки, смелостью, веселым нравом, целеустремленностью. С тех пор я была тесно связана с ним и его семьею. Россия, Германия, Чехословакия, Сорренто... Когда он покинул Сорренто и вернулся в Россию... мы все время продолжали быть в контакте".

5

Крупнейшее произведение Горького этих лет - "Дело Артамоновых" (1925) роман о трех поколениях русских капиталистов, задуманный еще в начале века. "Атамановых" (так сперва звались Артамоновы) Горький обещал напечатать в "Летописи" в 1917 году.

Замысел писателя поддержал Ленин. "Отличная тема... - говорил он на Капри, - но - не вижу: чем Вы ее кончите? Конца-то действительность не дает. Нет, это надо писать после революции".

Примечательно название романа, носящее двоякий смысл. "Делом" в конце прошлого - начале этого века называли предприятие, завод, фабрику, т.е., с одной стороны, роман - это история артамоновского предприятия. Но с другой, "Дело Артамоновых" - это подсудное дело истории, это разбор и суд их деяний, их преступлений. (Эта многоплановость названия вызывает затруднения при переводах романа на иностранные языки.)

"Дело Артамоновых" - история русского капитализма, история угасания рода, показ того, как положение "хозяев жизни" уродует и духовно губит людей, превращает их из хозяев "дела" в его рабов.

Одновременно с деградацией буржуазной семьи в романе прослеживается другая линия - рост классового сознания пролетариата, артамоновских рабочих. Коллективный образ рабочего класса показан в романе вторым планом, но в росте его сознательности, сплоченности, активности мы ясно видим, как артамоновские ткачи становятся той силой, которая "поставит точку" в истории господства Артамоновых. С каждым годом, замечают Артамоновы, фабричные "портятся", становятся "бойчее", "злее", а "шум в рабочем поселке беспокойней". Приходится прибегать к помощи жандармов и шпиков. Но и они бессильны: история - за рабочий класс.

Илья Артамонов - хозяин дела. Он энергичен, деловит, знает радость труда. Удача сопутствует его начинаниям. У его сына Петра уже "задору нет", он просто покоряется необходимости управлять фабрикой: "Дело человеку барин..."

Но при всей внутренней неприязни Петра к "делу" оно живет и расширяется само по себе ("как плесень в погребе"). Такова объективность капиталистического развития: предприятия, тресты, монополии развиваются, расширяются в сравнительно небольшой зависимости от личных качеств хозяев.

Другой Артамонов "среднего поколения" - Алексей в отличие от Петра деловит, энергичен. Но история неумолимо клонит артамоновское "дело", как и весь капитализм, к закату, и его "ненасытная жадность к игре делом", "неприятная торопливость" не могут остановить исторического процесса.

Пытается уйти от социальной действительности другой брат Петра Артамонова - Никита.

Когда Горький рассказывал о замысле романа Льву Толстому, тот увидел в Артамонове, ушедшем в монастырь отмаливать грехи родных, воплощение нравственного величия. Но в романе Никита Артамонов не величествен, а несчастен. Он и сам не верит в свою проповедь, и не может кого-либо уловить в сети утешительных иллюзий, отвлечь от борьбы за изменение жизни, потому что "терпеть надоело всем", потому что народ идет к революции, а не к религиозному утешению.

Третье поколение Артамоновых - это "пустоглазый" Яков, ленивый и трусливый, неспособный к делу, ничтожный человек.

Горький далек от того, чтобы отождествить социальное вырождение капиталистического класса с вырождением физическим. Среди русской буржуазии предоктябрьского времени было немало ярких и талантливых людей, великолепных организаторов дела. Потому и в повести рядом с Яковом есть его брат Мирон, образ которого говорит о том, что силы Артамоновых далеко не иссякли и если они уходят со сцены, то это происходит по воле истории, которая подходит к людям с социальной, а не с биологической меркой.

В революцию уходит старший сын Петра - Илья. Это тоже символично: лучшие люди господствующих классов в период социальных потрясений осознают обреченность старого общественного строя и идут к тем, кто борется за новое устройство жизни.

Вырождение, измельчание буржуазии раскрыто Горьким в различных, но емких и символических планах. Так, Илья Артамонов любит Ульяну грубоватой, но здоровой сильной любовью, любовь Петра вялая и безразличная. Яков вообще не способен к чувству.

Илья убивает человека, защищая свою жизнь, его совесть спокойна; Петр убивает беззащитного мальчика и мучается совершенным убийством; Яков, пытаясь убить своего соперника, простреливает свои штаны, к тому же его унизительно оттаскали за бороду.

Особо выделен из народной массы Тихон Вялов - артамоновский дворник, "непонятный мужик" для Петра, "интересный мужик" для Ильи-младшего.

Сам Горький считал Тихона Вялова видоизмененным типом Платона Каратаева.

Горьковский Тихон Вялов и толстовский Платон Каратаев диалектически сложно и противоречиво отражают русскую действительность конца XIX - начала XX века - протест широких народных масс (в первую очередь крестьянства) против угнетения и несправедливости и их отчаяние, фаталистическую пассивность, незнание путей изменения жизни. Однако между созданием "Войны и мира" и "Дела Артамоновых" прошло более полувека. Эти полстолетия вместили в себя грандиозные стачки и забастовки рабочих, крестьянские восстания, три революции, русско-японскую войну, первую мировую и гражданскую войны. Уже в 1908 году Ленин писал о "смертельном ударе, нанесенном прежней рыхлости и дряблости масс". Романы созданы разными писателями, с разными взглядами, разными художественными принципами. Поэтому Тихон Вялов не простое повторение Каратаева, а образ, в котором с пролетарской позиции, с позиции писателя, обогащенного великим опытом трех революций и гражданской войны, переосмыслены каратаевские черты русской психологии, русской жизни, показана их историческая обусловленность и преходящность, - то, что Ленин называл "историческим грехом толстовщины". Поэтому, например, в устах толстовского героя были бы невозможны слова Вялова, узнавшего, что петербургские рабочие хотели разрушить дворец и убить царя: "Еще и церкви рассыплют. А - как же? Народ - не железный".

Присказки, афоризмы Тихона вскрывают суть буржуазного строя, являются своеобразным комментарием к происходящему. В глазах "хозяев жизни" Вялов дурак, но он такой же "дурак", как гашековский солдат Швейк или шолоховский дед Щукарь, в которых за смешным, комичным и нелепым, порожденным буржуазным укладом жизни, просвечивает подлинная народная мудрость.

Горьковская книга "Заметки из дневника. Воспоминания" включает портретные зарисовки и дневниковые записи предыдущих лет. "Книга о русских людях, какими они были" - так определял свой замысел писатель. В этих заметках и воспоминаниях отразились наблюдения Горького над темными сторонами жизни предреволюционных лет и над бытом "больного города" переворошенного революцией старого Петрограда, и потому изображение действительности получилось в известной мере эмпирическим, односторонним, преимущественно в серых, подчас даже мрачных красках. Однако общий вывод Горького был таким:

"Я вижу русский народ исключительно, фантастически талантливым, своеобразным... Я думаю, что, когда этот удивительный народ отмучается от всего, что изнутри тяготит и путает его, когда он начнет работать с полным сознанием культурного и, так сказать, религиозного, весь мир связующего значения труда, - он будет жить сказочно героической жизнью и многому научит этот и уставший и обезумевший от преступлений мир".

Горьковские рассказы и очерки 20-х годов очень сложны художественно: яркое изображение быта сочетается в них с изощренным психологическим анализом, глубоко скрытую авторскую мысль нелегко уловить сквозь многозначительные намеки и подчеркивания.