Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга

• Название: Могила Таме-Тунга
• Автор: Константин Нефедьев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Как вскоре пригодились эти предосторожности!

Репортер сантаренской вечерней газеты Муано Мармаре в поисках сенсаций частенько заглядывал в порт. Правда, пока он еще не подцепил ни одной сенсации, кое-как перебиваясь хроникерскими заметками о драках между матросами, мелких кражах, найденных утопленниках. За эти честно выстраданные заметки он получал от шефа-редактора по двадцать пять - пятьдесят сентаво за строчку. Мало, очень мало, но, слава мадонне, было хоть на что жить. Конечно, если б он, Мармаре, был чуть-чуть побойчее, не так... робок. Робкий репортер! Это же нонсенс, бессмыслица! Но что поделаешь, если он от рождения робок. И каждый раз, когда надо было взять интервью, Мармаре долго ломал голову, внутренне краснел, не зная с чего начать, какой вопрос задать.

Вот и вчера шеф чуть не избил его за то, что, дав заметку о приезде в Сантарен футбольной команды "Зеленые ягуары", Мармаре назвал фамилию антрепренера команды, какого-то там полковника, и не упомянул фамилии тренера. И все произошло из-за того, что в суматохе, когда футболисты сходили с парохода, он не расслышал и постеснялся переспросить у тренера его фамилию. Боже, что творилось в редакции!

- Святые апостолы! - бесновался шеф. - Ну, что мне делать с эдакими безмозглыми балбесами, бездельниками, босяками... - У шефа-редактора была особенность: обозвав провинившегося подчиненного каким-нибудь прозвищем, он тут же нанизывал несколько других с той же буквы, - блажными идиотами, как вы все! Читаешь другие газеты - душа радуется. Что ни номер - сенсация, фитиль! То пишут о таинственных белых индейцах, то о золотом кладе какого-то индейского вождя. Это же вещь! А еще лучше выдают гринго. Вот, поглядите, что пишут янки: "Летающие тарелочки русских над Флоридой!" Сенсация? Шлягер? Вот у кого надо учиться! Найдите мне хоть одного паршивого большевика, и я вас озолочу! Да куда вам! Вы десятистрочной заметки не можете написать! Вот, к примеру, Мармаре. Нужно быть круглым ослом, оболтусом, остолопом... - тут пошли ругательства на "о", - обормотом, как Мармаре, чтобы не сказать, что тренер "Зеленых ягуаров" не кто иной, как сам, понимаешь ли ты, сам Молос Ромади! Молос Р-р-ромади! Да знаешь ли ты, пижон, паршивец, подонок, параноик... - далее все шло на "п" - подлец, что Ромади - это некогда прославленный инсайд "Лафиата!" Экс-король футбола! Кумир толпы! Еще бы ему тогда два мяча, и он огреб бы миллион крузейро! Он был низвергнут завистниками, а теперь Ромади вырастил одиннадцать парней. Нет, каких к черту парней! Одиннадцать, действительно, ягуаров! Я видел, как они играли в Обидусе на той неделе! Святая Бригитта! Какие удары! Какая пасовка! Какая слаженность! Ставлю сто, двести, нет, пятьсот крузейро, если эта команда скоро не станет гордостью страны! Вот где сенсация! С-е-н-с-а-ц-и-я! СЕНСАЦИЯ! - накаляя голос, как бы выкрикивая это слово все более крупным шрифтом, бесновался шеф. - И этот сопляк, слюнтяй, сволочь, сукин сын - и еще на "с" - прошляпил такую... - тут крик перешел на трагический шепот, - сенсацию! Вон отсюда! Смотреть на тебя не могу! Ротозей, размазня, разгильдяй, рохля... - выдал в заключение шеф серию ругательств.

Нагоняй подействовал. Сегодня Мармаре, набожный католик, даже не пошел на торжественную мессу в храм святого Себастьяна, чтобы успеть с утра пораньше застать в отеле "Отдых каштанов", где остановились футболисты, их тренера. Может, удастся все же выудить у него какую-нибудь сенсацию, будь она проклята.

По пути Мармаре заглянул к знакомому сторожу пакгауза, который частенько подбрасывал ему материальчик о случившемся в городе и порту. Вот и сейчас сторож подтвердил, что "Зеленые ягуары" живут у Мануэля, но что-то они непомерно уж тихие, не похожие на футболистов: непьющие, за весь вечер каждый выпил по такому малюсенькому стаканчику кашасы. Ни дебоша, ни песен. Сидят и что-то чертят на столе.

Привратник сообщил также репортеру, что к Мануэлю вчера прибыли, видимо, издалека, еще пятеро каких-то парней и привезли с собой шестого, тяжело раненного в голову. Один из них, с культей на левой руке, вчера же уехал вверх по реке, а к раненому сегодня приезжал врач...

На приветствие репортера Мануэль буркнул что-то в ответ, что никак не походило на пожелание доброго здоровья, а скорее было советом провалиться сквозь землю. Но привыкший к подобным встречам ловец новостей не обратил на это внимания и заказал бутылочку содовой.

Мармаре сел за столик у открытого окна. В салуне было тихо и пусто. Лишь справа, через один столик, сидели - Мармаре узнал их - полковник, антрепренер "Зеленых ягуаров" и тренер, о чем-то мирно беседуя. Тишину нарушали мерные удары колокола, призывавшие прихожан на мессу да неясный шум мужских голосов и взрывы смеха, доносившиеся из соседней комнаты. Мармаре повернулся правым ухом к дверям - на левое он был туговат, - но, заметив мрачный взгляд Мануэля, отвернулся и с безразличным видом стал глядеть в окно.

Ослепительные солнечные зайчики плескались в реке, отражались на потолке салуна, дробились в запотевшем бокале с содовой. С севера из-за реки наползала огромная грозовая туча, волоча за собой длинные полосы дождя...

Но Мармаре метеорологические наблюдения не интересовали. Он мучительно напрягал мозг, силясь придумать какую-нибудь шутку или остроумную фразу, с которой можно было бы подсесть к экс-королю футбола.

В этот самый момент шквальный ветер обрушился на город, на реку. Сильная волна встряхнула плавучий отель. На кухне раздался грохот. Мануэль с криком: "Ой, никак тарелки летят!" бросился в кухню. Из окна, у которого сидел Мармаре, посыпались стекла, чудом не задев репортера. Шквал распахнул дверь в соседнюю комнату, и оттуда в салун полетели игральные карты и длинные полосы белого бинта...

Кано чертовски не везло. В шестой раз он оставался в дураках. За время пути Сергей научил своих спутников русской картежной игре в подкидного дурака, и все свободное время компания коротала за картами.

После ухода чеха-врача пришел Мартино с неприятной вестью: только что возле храма святого Себастьяна он видел Фесталя Фалькони.

- Вам нельзя попадаться Фесталю на глаза. Черт его знает, что у него на уме, - сказал Мартино. - Сидите здесь. Отправим Саора - тогда сообразим, как действовать дальше. А пока я пойду в город понаблюдать за Фесталем...

От нечего делать компания засела играть в дурака. По уговору проигравший получал удар колодой по носу. И вот, в тот момент, когда Лоренцо, прищурив глаз, нацелился хлопнуть Кано по носу, налетел шквал.

Сергей, сидевший у двери, забыв об осторожности, бросился в салун подбирать с пола карты и бинт и чуть ли не носом к носу столкнулся с полковником Кольешем.

- Те-те-те! Да это же русский! Гратшофф! Здесь? - воскликнул изумленный полковник.

Но Сергей уже был в объятьях Молоса и ничего не слышал.

- Молос! Дружище! Ты?

- Саор! Ты что, с неба свалился?

- Ну, конечно, с неба... - рассмеялся Сергей.

Мануэль в это время подбирал на кухне битую посуду, а то он постарался бы выпроводить репортера, но репортер был в салуне и слышал слова "русский", "с неба свалился", "тарелки летят". Он вспомнил вчерашнюю накачку шефа: шеф так хотел найти хоть одного коммуниста. А русский-то, наверно, коммунист? Забыв про свою робость, Мармаре бросился к Кольешу.

- Полковник! Вы говорите, этот парень - русский? Почему он здесь?

- Не знаю. Сам чертовски удивлен, - пожал плечами Гарсия Кольеш. Гратшофф работал у меня на плантациях, потом сотрудники итальянского посольства отправили его на самолете в Манаус. Что случилось с этим самолетом и с пассажирами - неизвестно. А вот этот русский, видите, живой. На самолете находился и мой единственный сын. Бедняга Жоан! Я не успел с ним помириться и теперь никак не могу простить себе нашей ссоры. Я был несправедлив к нему...

- Как, Жоан Кольеш - ваш сын? - удивился Сергей, случайно услышав слова полковника. - Да он же жив! Мы только двое спаслись. Он должен быть в Рио!

- Какое счастье! О, сеньор Гратшофф, я так виноват перед вами, а вы принесли мне счастливую весть!

Мармаре чувствовал, что за этими репликами скрывается что-то интересное, но что именно, понять не мог. "

Русский большевик в Сантарене, - шевелилось в его цыплячьем мозгу. - Он свалился с неба. Прикидывается тяжелораненым, хотя на нем нет и царапины. Значит, он скрывается от полиции. Надо дать знать инспектору", - наконец додумался он и бросился к телефону.

- Стоп, малыш! - раздался позади голос Мануэля. - Не торопись. Телефон нужен мне самому...

Мануэль снял трубку, вызвал знакомого маклера и впервые в жизни стал почему-то интересоваться биржевыми курсами турецких лир, индейских рупий, японских иен, а потом акциями "Дженерал моторс", "Дьюпириал", "Ханна эксплорейшен" и других компаний. Выслушивая ответ, Мануэль старательно записывал цифры, укоризненно качая головой.

- Ай-яй! Что делается! Куда катимся? - сокрушался Мануэль, хотя до иностранной валюты и курса акций ему было такое же дело, как до того, чем изволила сегодня завтракать ее величество королева Нидерландов.