Алан Холлингхёрст - Линия красоты

• Название: Линия красоты
• Автор: Алан Холлингхёрст
• Издательство: Росмэн-пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-353-02125-8

Ник Гест, молодой человек из небогатой семьи, по приглашению своего университетского приятеля поселяется в его роскошном лондонском доме, в семье члена британского парламента. В Англии царят золотые 80-е, когда наркотики и продажный секс еще не связываются в сознании юных прожигателей жизни с проблемой СПИДа. Ник — ценитель музыки, живописи, словесности, — будучи человеком нетрадиционной сексуальной ориентации, погружается в водоворот опасных любовных приключений. Аристократический блеск и лицемерие, интеллектуальный снобизм и ханжество, нежные чувства и суровые правила социальной игры… Этот роман — о недосягаемости мечты, о хрупкости красоты в мире, где правит успех.

В Великобритании литературные критики ценят Алана Холлингхерста (р. 1954) как мастера тонкой, изысканной прозы. Еще в 1994 году его роман «Неверная звезда» вошел в шорт-лист Букеровской премии. А 10 лет спустя эту премию получила «Линия красоты».

---

Ник знал, что никогда больше не увидит эту фотографию, и не сразу набрался духу поставить ее на место. Она сияла в пасмурном свете дня, словно напоминание о том, как он появился в этом доме. Фантазия не способна повернуть время вспять — в этом Ник убедился и с самим Тоби, и еще более — с Лео и Уани; ни сильные ноги спортсмена, ни восхитительная задница не возбуждают, когда знаешь, во что превратится этот юный бог пять лет спустя. И все же была в этом снимке красота, стоящая выше желания и неподвластная тлену. Ник поднес фотографию к губам и сделал кое-что торжественное и глупое — и, когда снимок вернулся на стол, на стекле остался отпечаток его губ и кончика носа.

Наверху, у себя, он снял с полок книги и разложил их по ящикам. Больше он не позволял себе предаваться ностальгии: прошлое осталось позади, будущее темно и непонятно. Будущая неделя пройдет в тревожном ожидании результатов анализа. Отвага, облегчение от выполненного дела и мужественная готовность смириться с худшим через несколько дней развеются; уже сейчас, вспоминая об анализе, Ник чувствовал себя невероятно одиноко. Это был третий анализ в его жизни, и особое значение числа «три» наполняло его недобрыми предчувствиями и почти убивало надежду на благополучный исход.

Упаковок хватило — пришлось ровно по полке на ящик. Ник взял один из них и понес вниз, в машину и, уже стоя посреди холла, вдруг услышал, как поворачивается ключ в замке задней двери, как кто-то входит, стуча каблуками, и шумно стряхивает зонтик. Елена? Или Айлин? Так или иначе, не вовремя она здесь появилась. Смущенный уверенностью и целеустремленностью женских шагов, Ник принял скучающий вид и вошел на кухню.

— Ой, боже мой! — выдохнула Пенни, прижав розовый зонтик к груди. Затем, явно разозлившись на собственный страх, сказала: — Здравствуй, Ник, — и с таким же, как у него, напряженно-скучающим, лицом повернулась к раковине. — Я думала, ты уже ушел, — сказала она.

— Я немного задержался, — мягко ответил Ник.

Все эти годы они друг друга недолюбливали, но сейчас, подумалось ему, у них наконец нашлась общая почва. Возможно, Пенни подарит ему немного того, в чем все остальные отказали — сострадания. Что же до самого Ника, он всегда легко откликался на чужое горе.

Пенни поставила раскрытый зонтик на пол, словно огромный розовый цветок, и пошла к дверям.

— Я через пять минут уйду. Просто собираю вещи. — Он понимал, что загораживает ей дорогу, но не мог заставить себя сдвинуться с места.

— Ты не поехал на свадьбу, — сказала она.

— Да, решил, лучше мне там не появляться.

— Понятно. Что ж, я ведь их совсем не знаю.

— Нат очень милый парень.

— Угу.

— А эту Беатрис никто не знает. Скорее всего, толком не знает и сам Нат.

— Она из Аргентины, верно?

— Да, богатая вдова. Первый муж сломал себе шею во время игры в поло. — И, поколебавшись, добавил: — Она беременна, на четвертом месяце.

— Что ж, хотя бы этого я избежала, — с горькой усмешкой проговорила Пенни и, протиснувшись мимо него, вышла из комнаты.

Он не видел ее с той ночи в квартире Бэджера и теперь не мог не признать, что в ней есть какое-то неброское очарование: такой девушкой можно заинтересоваться. Еще неделю назад ее имя было известно лишь родным, школьным друзьям, коллегам и деловым знакомым — а теперь репортажи о ее интимной жизни читала вся страна. И сам Ник вдруг понял: никакая она не «белая мышь», не исполнительная и недалекая секретарша без капли юмора и воображения, как ему всегда казалось. С минуту он постоял на кухне, улыбаясь невесело и растерянно, а затем пошел вслед за ней в кабинет Джеральда. Она стояла, склонившись над факсом длиной в милю, затем неровно сложила этот факс и отложила в сторону.

— А ты куда едешь? — спросила она сухо и деловито, словно собиралась организовать ему отъезд.

— Я остаюсь у Уани. Пока. Теперь уже все равно… — Он грустно улыбнулся, намекая на скандал вокруг собственного имени, но Пенни не ответила. — И начинаю подыскивать собственную квартиру.

— У тебя есть деньги?

Ник пожал плечами:

— В этом году у меня дела шли неплохо. Может быть, друзья помогут… А ты?

— У меня денег немного.

— Нет, я хотел спросить, где ты сейчас живешь?

— Пока вернулась домой.

— Понятно… И как Норман все это воспринял?

— А ты как думаешь? Плохо. — Она принялась собирать со стола какие-то бумаги. — Джеральда он терпеть не может, всегда его ненавидел.

Ник медленно покачал головой: это было выше его понимания.

— Никогда не думал, что такое возможно. Только потому, что он тори?

— Это предлог. Он увел Рэйчел — вот чего папа так и не смог ему простить.

— Но это же было бог знает когда! — проговорил Ник, отворачиваясь к окну, чтобы скрыть свое изумление.

— Да, но папа такой. Он был молод, мечтал стать богатым и счастливым — и тут явился Джеральд.

Ник выдавил из себя растерянный смешок.

— Да уж, Джеральд никогда не проигрывает.

Вместо ответа Пенни открыла ящик стола и начала что-то там искать. Ник все еще ошеломленно качал головой. Верно, Джеральд любое соперничество воспринимает как вопрос жизни и смерти; но сначала увести у соперника жену, а потом уложить в постель дочь — не слишком ли? Это ведь уже что-то патологическое…

— Ты слышала о его новом назначении? — проговорил он, тоже с оттенком недоверия в голосе.

— Да… да, слышала.

— Удивительно, правда? После всей этой истории…

— Он им нужен, — ответила Пенни.

— Да, — сказал Ник.

Ему вспомнилось, как она пришла сюда в первый раз — невинная, робкая, хорошо воспитанная девочка, краснеющая от любого пустяка, не имеющая за плечами ничего, кроме университетского диплома. А теперь глаза у нее покраснели и взгляд был усталый и тревожный. Она тоже стала взрослой.

— И все-таки удивительно: вчера его с позором отправили в отставку, а сегодня дают новое место с окладом восемьдесят тысяч в год.

При словах «с позором» она поморщилась.

— Ник, так жизнь устроена. Ты сам сказал: Джеральд никогда не проигрывает. Так и есть. Ты и сам это знаешь.

Она села за стол и огляделась вокруг. Нику показалось, что она собирает воедино и мысленно сжигает все свои воспоминания об этом доме.

— Ты, наверное, хочешь побыть одна, — сказал он.

Проходя мимо стола, он как бы ненароком взглянул на факс: он был написан невозможным почерком Джеральда, и в конце красовался причудливый значок, с равным успехом способный означать и «Люблю», и «Твой», и «Привет», и просто «Дж» — и набор бессмысленных черточек. А потом он заметил, что Пенни смотрит на него упорно и пристально, явно собираясь с духом, чтобы что-то сказать.

— Ник, я его не брошу.

— А… — сказал Ник.

— Не брошу, понимаешь?

— Понимаю.

— И плевать мне на то, что скажет папа, или госпожа премьер-министр, или редактор «Сан».

Ник уважительно кивнул, но заметил:

— Я думал, это он тебя бросил.

— Что? Ну да, для публики — да. Пусть думают, что мы расстались. Так будет лучше.

— Ты сказала «мы»?

— Мы любим друг друга.

Ник смущенно опустил глаза. Значит, эта история не окончена. Сперва Рэйчел не захотела бросать Джеральда, теперь вот Пенни… Что в нем такое есть, в этом Джеральде, чего Ник не способен не только усвоить, но даже понять? Ему представились новые репортажи в газетах и бесчисленные статьи Свирепого Аналитика.

— Как же вы выдержите секретность? — спросил он, с искренним любопытством ожидая, как на этот вопрос ответит кто-то другой.

— Может быть, мы и не станем держать это в секрете.

— Хм-м… — Ник поднял брови и усмехнулся; Пенни покраснела, но не опустила глаз.

— Мне не важно, что о нас скажут, — повторила она.

— Но…

— Кэтрин вечно над ним смеялась, — сердито проговорила Пенни, явно желая перевести разговор на другое.

— Я бы сказал, это у них было взаимно, — нерешительно заметил Ник. Он понял, что Пенни тоже жаждет найти виноватого.

— Я знаю, она всегда меня ненавидела, — мрачно усмехнувшись, проговорила Пенни.

Ник не мог промолчать; он знал, что возражать бесполезно, и все же должен был возразить.

— Ты же знаешь, это неправда, — упрямо и безнадежно сказал он. — И мне думается, сейчас она больше всего ненавидит самое себя.

Пенни вздернула подбородок и смерила его уничтожающим взглядом.

— Да она просто наслаждалась всей этой историей!

— Нет, Пенни. Поначалу, может быть, ей это казалось увлекательным приключением — но скоро стало мукой. Так всегда бывает в маниакальной стадии.

Он сообразил, что основным источником взглядов на Кэтрин для нее был Джеральд, так же как для него самого — дубоватая проза доктора Эдельмана.

— Ее «мучения» ничего не стоят по сравнению с теми, что она принесла нам, — непримиримо ответила Пенни.