Семен Курило - Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(34), 1985

• Название: Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(34), 1985
• Автор: Семен Курило
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1985

---

— Он там, опять заряжает, — сказала старушка и, осмелев, вышла на площадку.

— Вперед! — решительно скомандовал Саранюк.

Резким движением открыл дверь, шагнул в коридор, прислонился к стене. Рядом встали помощники. Иван Максимович осмотрелся. Здесь уже не надо спешить. Ведь буян вооружен, и малейший промах, неосторожность может стоить жизни каждому из них. Сейчас нужно выяснить, в какой комнате он.

Из кухни выглянула женщина с заплаканным лицом.

— Я здесь с ребенком спряталась, — произнесла она, всхлипывая, — спасите меня, ради бога, от этого изверга. Не только мне, а и другим жизни из-за него нет.

— Где он? — спросил участковый.

— Да вон, в той комнате, слева.

«До чего же доводит человека пьянство, — успел подумать Иван Максимович, — семья в смертельном страхе, сам безумствует, далеко ли здесь до беды — нажмет на спусковой крючок сгоряча и все. Убить же может».

Осторожно шагнул в ту сторону, где засел пьяница. Неожиданно скрипнула половица. И сразу же раздался выстрел. С потолка хлопьями густо посыпалась штукатурка.

— Не подходи, прикончу! — донеслась из помещения угроза.

— Брось дурака валять, — как можно спокойнее проговорил участковый. — Выходи, а то всю округу всполошил.

— Не подходи! — горланил хулиган.

— Да перестань ты, — все еще пытался урезонить его Саранюк.

— Не вздумай влезть через окно — плохо будет, — предостерегающе ответил тот.

Ситуация осложнялась. Обезумевшему от спиртного может показаться, что к нему подходят с улицы, и он откроет стрельбу. А там — люди.

— Ризван, — обернулся он к милиционеру, — быстренько перекрой движение пешеходов около дома.

— Есть! — коротко бросил тот и поспешил выполнять приказание.

«Как же тебя обезоружить, чтобы ты беды не натворил?» — стал размышлять участковый, пристально глядя на дверной проем.

Он был застеклен, и это облегчало задачу. Можно разбить верхнюю часть и через образовавшееся отверстие проскочить в комнату. Но это очень рискованно. Вдруг успеет выстрелить в упор… К тому же там темно, а в коридоре свет.

Он швырнул в дверь оказавшуюся под рукой сапожную щетку, затем — ботинок. И вот уже зияет ощерившаяся осколками дыра. Надо попробовать. Иного выхода нет.

Иван Максимович взвел курок пистолета и резко кинул пустое ведро, которое с грохотом покатилось по полу, отвлекая засевшего. И сразу же бросился вперед. Звон стекла, острая боль в предплечье правой руки. Не обращая на нее внимания, метнулся туда, в угол, где в полутьме пьяный перезаряжал оружие…

И вовремя. Тот успел загнать патрон и даже вскинуть двустволку, но нажать на спуск ему не хватило какого-то мгновения. Удар, и ружье выбито из рук Шандулы. В тот же момент подоспевший дружинник и Ризван помогли его скрутить.

И лишь когда уводили задержанного, Саранюк обратил внимание на пятна крови, выступившие на рукаве.

— Ой, вы ранены! — в один голос вскрикнули жильцы, толпившиеся на лестничной площадке.

— Пустяки, — попытался улыбнуться он в ответ, — могло быть хуже…

И вот эта встреча. Что ж, видно те годы лишения свободы для старого знакомого не пропали даром. О многом, видно, передумал, многое понял. Надо будет пригласить его на беседу, помочь с устройством на работу, поддержать добрым словом, да и вообще, присмотреть на первых порах.

…В домах уже гасли огни. На фоне погрузившихся в темноту кварталов ярко переливалось огнями здание автовокзала. Все реже встречались прохожие. Взглянул на часы: за полночь. Что ж, теперь можно в райотдел, а потом и к себе.

Хотел, было, пройти мимо станции, но привычка взяла свое: шагнул к парадному входу, поднялся по ступенькам. Как непривычно тихо здесь после дневного многоголосья. Лишь редкие пассажиры дремали на массивных диванах в зале ожидания. Иван Максимович внимательно окинул взглядом сидящих.

По виду пассажира, по его одежде, даже по вещам участковый почти безошибочно определял, что за человек и куда путь держит. На этот раз никто не вызвал подозрения. Вот сидят три девушки и двое парней, они ведут о чем-то оживленный разговор. Им и позднее время нипочем. Здесь же ворох рюкзаков. Понятно: в туристский поход собрались. Что ж, походы и экскурсии нынче модны. Меняются пассажиры. После войны, он это хорошо помнит, люди переезжали из одного города в другой в поисках лучших условий жизни, тащили за собой детишек, домашний скарб. Теперь совсем иные причины заставляют брать билеты. Их увлекает в дорогу жажда побольше увидеть, узнать. Особенно любознательна молодежь. Едут на места боевой славы, интересуются памятниками старины и архитектуры, на новостройки. Светлый, чистый помыслами, беспокойный народ. Не сидится ему дома…

Капитан уже повернул к выходу, но тут его внимание привлекла девушка, одиноко сидевшая на скамье. Пригляделся пристальнее, подошел ближе. По отрешенному выражению лица, по устало сложенным рукам понял, что с девушкой происходит что-то неладное. Увидев остановившегося неподалеку сотрудника милиции, она смутилась, поспешно поднялась, чтобы уйти.

— Что грустная такая, — мягко остановил ее Саранюк, — от автобуса отстала или билет потеряла?

Она отрицательно покачала головой.

— Куда же собралась?

— Домой.

— Домой? Так поздно? — И с наигранным пониманием, лукаво: — Подругу провожала или брата?

И уже строже:

— Так поздно одной ходить негоже. Раз уж так вышло, провожу тебя. Какой адрес?

Девушка бросила на него растерянный взгляд.

— Как хотите. Живу я на Заводской улице.

Они вышли на проспект. Прохладный осенний ветер заставлял идти быстрее. Свернули на соседнюю магистраль.

— Если не секрет, как тебя зовут?

— Зина.

— Ну вот и хорошо, познакомились, значит. А меня зовут Иваном Максимовичем.

А случайная попутчица шла все медленнее, шаги ее становились все тяжелее.

— Зачем в прятки играть, скажи откровенно, что тебя заставило коротать ночь на вокзале? Случилось что-нибудь? Обидел кто?

— Что вы. Просто приехала поздно из Краснограда, вот и присела отдохнуть.

— Не доверяешь, значит. Думаешь, чужой человек, где ему понять. Напрасно.

Не успели пройти по Заводской несколько метров, как Зина остановилась.

— Пришли. Теперь мне недалеко. Большое вам спасибо за заботу. До свиданья.

— Всего хорошего.

Каблуки ее туфель звонко застучали по асфальту.

«Ишь, шустрая какая, — подумал участковый, глядя вслед удаляющемуся силуэту. — Ох, чует сердце, неспроста очутилась на станции в такую поздноту».

Холодный ветер бил в лицо. Тревожно гудя, раскачивались провода, уныло шумели редкой листвой хмурые деревья. Саранюк зябко повел плечами, ускорил шаг, обернулся, еще раз оглядел серую, слабо освещенную уличными фонарями ленту тротуара и тут же остановился. Метрах в двухстах от него виднелась тень. Новая знакомая? Получается, не пошла домой. Что же все это значит?

Иван Максимович отступил к ближнему подъезду. Зина (а это была она) медленно приближалась. Медленные шаги, усталость и безразличие, сквозившие в каждом движении. Словно сама не знает, куда направляется. И даже не заметила, что он двинулся за ней. Повернула опять к автовокзалу, зашла в зал ожидания, опустилась на прежнее место.

Участковый приблизился к девушке, остановился рядом, но она сидела, низко наклонив голову.

— Вот и снова встретились, — негромко проговорил Саранюк.

Она вздрогнула, сделала движение, чтобы встать, но капитан стал продолжать будто уже начатую беседу.

— Видишь, как иногда бывает. Думаешь, провела, обманула милицию, а оно совсем по-другому оборачивается.

Зина молчала. Только глаза говорили: извините, не привыкла лгать, но так уж получилось.

— Ну, ладно, ладно, — успокоил ее Иван Максимович, заметив скатившуюся по щеке слезинку. — Это я так, по-дружески. А потолковать есть о чем. Не так ли? Разреши?

Присел рядом.

— Только на этот раз без обмана, начистоту.

— Хорошо, — вдруг резко, даже с вызовом сказала она. — Я ушла из дому. Вас устраивает? И никогда туда не вернусь…

Зинаида жила вдвоем с матерью. Отец, по слухам, уехал в Заполярье, когда она была совсем маленькой, нашел себе другую женщину. Ее мать, судя по всему, далеко не лучшим образом выполняла свой родительский долг, если дочь решилась на такой отчаянный шаг.

— Может ты, Зина, преувеличиваешь многое?

— Нет, все правда. Она приводит своих знакомых. Сидят, пьют, кошмар. А один вчера оскорбил меня. Думала, мамаша заступится, а она стала смеяться надо мной вместе с ним. А потом сказала: «Знаешь, Зинка, тебе уже семнадцатый год, не нравится моя жизнь, можешь уматывать на все четыре стороны». Я и ушла.

Больше вопросов он не задавал. Медленно поднялся, на какое-то мгновение задумался и коротко бросил: