Евгений Лотош - Ничьи котята

• Название: Ничьи котята
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Научная Фантастика

Этот мир жесток и холоден. Тех, кто возвышается над толпой, преследуют всегда. Взрослым проще: они знают правила игры, они могут затаиться, замаскироваться, не выдавать себя. Но детям, которым не известно о существовании правил, спрятаться невозможно. Особенно детям, чьи особые способности не может объяснить современная наука. Усилием воли они рвут листовую сталь и крушат железобетон, но беспомощны перед лицом равнодушной государственной машины, перемалывающей судьбы. Любая технология в первую очередь используется для создания оружия — а если ее нет, ее следует создать. Пусть даже для этого потребуется истязать десятилетних.

Тем, кто попал в западни секретных лабораторий, не вырваться. Темные стальные камеры, дурман в крови, ошейники-блокираторы и «научные стенды», более всего напоминающие пыточные машины — вот их судьба. Девиантами становятся в возрасте от восьми до десяти лет, и если дети не в состоянии сознательно помочь военным создать новое оружие, тем хуже для них. Надежды нет ни для кого: даже родные родители не в состоянии защитить своего ребенка от Акта о принудительной спецопеке. А сироты… кто когда-нибудь вспоминал о сиротах?

И даже тем, кому чудом удалось сбежать, вырваться из страшных лабораторий Института человека и не умереть от превентивно введенного смертельного яда, голода и болезней, все равно не выжить. Ищейки идут по следу, и давно заброшенный отель в старой мароновой роще на окраине южного приморского города может стать местом, где пуля спецназовца поставит точку в финальном акте затянувшейся трагедии.

Ей тринадцать. Ее зовут Карина. Она девиант. Она забыла лица своих давно умерших родителей. И у нее нет будущего — если только молодая пара, с которой свела ее судьба, не сумеет укрыть ее от жестокого холода окружающего мира…

---

— Выдающаяся, — фыркнул тролль. — А теперь перестань паясничать и выдавай нормальную версию.

— Я же тебе сказал, Сураш, — шеф компьютерной безопасности посмотрел на него, как на умалишенного, — что у меня нет никакой версии. Никаких осмысленных выводов. Такого просто не может быть. Мне проще списать все на одновременные глюки сразу нескольких систем, чем признать, что такое произошло на самом деле. Я к тебе пришел только потому, что чокнутый и не боюсь, что ты, орясина двухсаженная, меня по стенке размажешь за отсутствие версий.

Вайс-полковник зашипел сквозь двойной ряд зубов. Сейчас ему и в самом деле до дрожи в руках хотелось размазать старого приятеля по стенке. Если вторжение и в самом деле произошло в реальности, то положение не просто плохо — оно катастрофично. Утечка накопленных данных по всем экспериментам, включая проходящие по шестому уровню допуска, означает закрытие Лаборатории на неопределенное время и тотальную проверку персонала и оборудования спецами из контрразведки. А он лично заполучит таких размеров пятно в деле, что про дальнейшую карьеру можно забыть сразу и навсегда независимо от степени его вины.

— Так, — сказал он. — Так. Понятно. Я бы спросил, уверен ли ты в своих словах, но я тебя знаю. Разумеется, уверен. Чтобы ты еще когда-то сомневался! Ну ладно…

Он повернулся к коммуникатору и активировал его небрежным пассом. Несколько секунд спустя на экране возникло лицо начальника службы охраны.

— Общая красная тревога, — коротко бросил вайс-полковник. — По полному протоколу. Немед…

Свист экстренного вызова оборвал его на полуслове, и тут же, отключив начальника службы охраны, на экране возникло другое лицо — человек средних лет в военной униформе, с повязкой дежурного по блоку содержания. В углу экрана замигал значок приоритетного сеанса связи.

— Господин вайс-полковник! — запинаясь от волнения, быстро проговорил дежурный. — У нас двойное ЧП — отключение блокираторов в восьмом боксе и неизвестный человек там же!

— Что?! — заревел Сураш, вскакивая из кресла. — Какой неизвестный? Откуда он взялся?

— Не знаю, господин вайс-полковник! Дверь бокса не распечатывалась, камеры слежения не зафиксировали ни одного постороннего в коридоре. Он словно из воздуха возник…

— Я ему покажу — из воздуха! — прорычал тролль. — Дежурную группу к боксу! Сейчас приду, без меня бокс не распечатывать!

Когда он несся по коридору к лифту гигантскими прыжками, в голове билась одна и та же мысль: случилось! Случилось! Рано или поздно что-то похожее должно было произойти — и произошло… Впрочем, уже в лифте он взял себя в руки. Идиот, сказал он себе. Кретин. Зверь. За семьдесят лет, шестьдесят пять из которых ты шел по Пути, можно бы и научиться держать себя в руках. Или мандраж — следствие подспудного напряжения, с которым он жил последние четыре года, после того страшного дня? Восьмой бокс, будь он проклят…

Впрочем, вмешался внутренний голос, у всего есть светлые стороны. Похоже, старая загадка наконец-то разрешится.

К контрольному посту он подошел хотя и быстрым шагом, но уже вполне контролируя эмоции. На посту царила обстановка, которую можно назвать только тихим бедламом. Совершенно безумные глаза дежурного с надеждой обратились на него.

— Что происходит в боксе? — резко спросил вайс-полковник. — Только коротко.

— Мужчина. Человек. Взялся непонятно откуда. Стоит и разговаривает с объектом, — отрапортовал дежурный. Его напарник с не менее безумным взглядом мелко закивал.

— Сделать громче, — приказал Сураш. — Не слышу.

Он впился взглядом сначала в экран, на котором отображалось лицо неизвестного, потом в тот, что показывал женщину. Невероятно! Он двадцать раз должен был погибнуть!

Дежурный с готовностью кивнул и усилил громкость.

— …на всякий случай дублирую по дополнительному каналу, а также вербально, — голос неизвестного казался начисто лишенным эмоций. Так говорит синтезированным голосом компьютерная система оповещения. — Я не слышу твоего отклика, Майя. На тот случай, если ты все-таки можешь сладить со своей проекцией, давай попытаемся еще раз. Ожидаю вербального контакта в течение двенадцати секунд. Одиннадцать… десять… девять…

Сураш, затаив дыхание, слушал, стараясь не упустить ни одного оттенка голоса, ни одного жеста. Женщина громко застонала и выдала серию бессмысленных звуков.

— Вербальный контакт не состоялся. Майя, ожидаю мимической реакции в течение двенадцати секунд. Закрой оба глаза проекции или хотя бы один. Одиннадцать… Десять… девять…

— Что произошло до того? — почему-то гулким шепотом осведомился тролль, хотя неизвестный не мог его слышать.

— Все то же, — шепотом откликнулся дежурный. — Он повторяет в третий раз.

— Мимический контакт не состоялся, — констатировал тем временем неизвестный. — Майя, ожидаю тактильной реакции в течение двенадцати секунд — любое воздействие эффектором на мою проекцию в районе головы. Девять… восемь… семь…

Тролль сжал кулаки так, что когти впились в ладони. Почему он называет ее Майей? Имя не фигурировало в досье. Такого имени вообще не существует!

— Тактильный контакт не состоялся, зафиксированы лишь хаотические атаки эффектором в случайные точки проекции. Майя, на основании трех серий попыток я прихожу к выводу, что по крайней мере исходящие каналы обмена у тебя заблокированы полностью. Я намерен изъять тебя из данного места, однако в силу непонятного состояния не рискую использовать гиперсдвиг. Я транспортирую тебя в Цитадель Джао по поверхности планеты непрерывным способом. Там ближайшая защищенная точка. Будь готова.

Неизвестный взглянул прямо в камеру, и Сураш почувствовал прилив самого настоящего ужаса. Камера, разумеется, передавала картинку только в одну сторону, но он мог поклясться, что чужак его видит.

— Эй, ребята, — на сей раз голос неизвестного наполняла ирония. — Вы не хотите заглянуть на огонек? Пожалейте дверь камеры — либо вы мне ее откроете, либо я ее вынесу сам. Или казенного не жалко? Минута на размышление, потом я начну действовать.

Страха нет, потому что он — часть меня. Ярости нет, потому что она — часть меня. Мои чувства — часть меня, и их нет, потому что есть только я.

Сураш дважды повторил про себя детскую формулу. Эмоции совершенно неприличным образом перехлестывали через край, и главной из них, как он с удивлением понял, оказался все тот же страх. Впрочем…

— Дежурная группа? — резко спросил он, прижав наушник пальцем. — Здесь Второй. Где вы?

— Здесь Муравей-1. Заняли позицию у восьмого бокса, ожидаем приказаний.

— Появлюсь через двадцать секунд. Ждать.

С учетом того, что все промежуточные шлюзы уже стояли разблокированными, вайс-полковник уложился в названный срок с солидным запасом — не менее пяти секунд. Окинув взглядом боевую группу, рассыпавшуюся по коридору и державшую дверь восьмого бокса под прицелом тяжелых штурмовых винтовок, он скептически хмыкнул. И почему я не верю, что они мне хоть чем-то помогут?

— Открыть дверь, — сказал он черному глазку телекамеры над дверью.

С легким гудением дверь ушла в стену. Незнакомец стоял за ней, расслабленно опустив руки вдоль туловища, и со скукой смотрел на тролля.

— Директор по безопасности вайс-полковник Сураш Тамарэй, если не ошибаюсь? — безо всякого интереса произнес он. — Я забираю ее. Не про вас игрушка. Сейчас к воротам лаборатории подойдет…

— Кто ты такой, господин? — вежливо, но твердо перебил его Сураш. — На каком основании ты без предупреждения вломился на территорию секретного правительственного объекта?

— Для простоты ты можешь называть меня Камиллом, — хмыкнул неизвестный. — Или Скорпионом, если хочешь. Что же до того, кто я такой…

Лязг по сторонам заставил Сураша вздрогнуть. Он бросил быстрый взгляд вправо, потом влево. Его солдаты, выронив оружие, все как один рухнули на пол и сейчас безжизненными куклами валялись на бетонном полу. Да что происходит? Они что, мертвы? Как?..

— Расслабься, вояка, — снисходительно произнес тот, кто назвал себя Камиллом. — Они живы, но в отключке. Парочка в контрольном пункте в том же состоянии, аппаратура слежения не действует, запись не ведется. Мы с тобой наедине. Так вот, сейчас к КПП твоего замечательного секретного учреждения подойдет фургон скорой помощи. Ты прикажешь его пропустить, я погружу в него… хм, данную особу и отбуду в нужном мне направлении, которое тебя никак не касается. Как ты оформишь передачу — мне все равно, но если твои ребята еще раз попытаются путаться у меня под ногами, пусть пеняют на себя. Здание, во всяком случае, придется отстраивать заново, поскольку останется от него только глубокая яма под новый фундамент. Все понятно?