Евгений Лотош - Ничьи котята

• Название: Ничьи котята
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Научная Фантастика

Этот мир жесток и холоден. Тех, кто возвышается над толпой, преследуют всегда. Взрослым проще: они знают правила игры, они могут затаиться, замаскироваться, не выдавать себя. Но детям, которым не известно о существовании правил, спрятаться невозможно. Особенно детям, чьи особые способности не может объяснить современная наука. Усилием воли они рвут листовую сталь и крушат железобетон, но беспомощны перед лицом равнодушной государственной машины, перемалывающей судьбы. Любая технология в первую очередь используется для создания оружия — а если ее нет, ее следует создать. Пусть даже для этого потребуется истязать десятилетних.

Тем, кто попал в западни секретных лабораторий, не вырваться. Темные стальные камеры, дурман в крови, ошейники-блокираторы и «научные стенды», более всего напоминающие пыточные машины — вот их судьба. Девиантами становятся в возрасте от восьми до десяти лет, и если дети не в состоянии сознательно помочь военным создать новое оружие, тем хуже для них. Надежды нет ни для кого: даже родные родители не в состоянии защитить своего ребенка от Акта о принудительной спецопеке. А сироты… кто когда-нибудь вспоминал о сиротах?

И даже тем, кому чудом удалось сбежать, вырваться из страшных лабораторий Института человека и не умереть от превентивно введенного смертельного яда, голода и болезней, все равно не выжить. Ищейки идут по следу, и давно заброшенный отель в старой мароновой роще на окраине южного приморского города может стать местом, где пуля спецназовца поставит точку в финальном акте затянувшейся трагедии.

Ей тринадцать. Ее зовут Карина. Она девиант. Она забыла лица своих давно умерших родителей. И у нее нет будущего — если только молодая пара, с которой свела ее судьба, не сумеет укрыть ее от жестокого холода окружающего мира…

---

— Далеко не всё можно решить силой, Кара, понимаешь? — тихо сказал Дзинтон, глядя ей прямо в глаза. — Далеко не все. Чаще всего насилие только делает хуже. Ведь ты же не станешь убивать только потому, что тебе так хочется?

Карина упрямо опустила голову. Она чувствовала, как ярость все сильнее кипит внутри нее, готовая выплеснуться наружу, как напрягаются и сворачиваются спиралями невидимые руки, готовые крушить и кромсать по ее желанию. Нет, стиснула она зубы, нет! Только не Дзинтон, только не Цукка! Я не позволю тебе, сказала она своей ярости, убивать тех, кто помог мне, слышишь? Я лучше убью себя саму…. На глаза непроизвольно навернулись слезы.

— Я не стану, — произнесла она, отчаянно стараясь не выпустить слезы из глаз. — Но они могут! Почему запрещено всем, почему нельзя мне, а им можно?

Она вздрогнула, и слезы все-таки потекли по лицу. Девочка тихо всхлипнула. Цукка осторожно погладила ее по голове, а пальцы Дзинтона осторожно стерли мокрые дорожки.

— Не все люди осознают последствия своих действий, — со вздохом сказал Дзинтон. — Но ты права — очень многие думают, что сила решает все. Так неправильно. Насилие только усугубляет проблему. Никогда не забывай — твой враг тоже живое существо, даже если он большой злой солдат в маске. Он тоже чувствует и думает, у него тоже есть радости и печали, и где-то дома, возможно, его ждут жена и дети. Что станет с его детьми, если ты…

Что-то большое и черное ударилось в окно столовой — и гулко отскочило. Одновременно снаружи раздался сильный глухой удар, так что старый отель содрогнулся, за ним еще и еще. По всему зданию раздавался непонятный барабанный стук. Карина почувствовала, как вздрогнула рука Цукки, все еще лежащая у нее на голове. Яна тихонько взвизгнула.

— Решились таки… — с непонятной иронией сказал Дзинтон, одним плавным движением поднимаясь на ноги. — Ну что, котята, момент истины настал. У нас гости. Торжественная встреча состоится во дворе. Кара, я хочу, чтобы ты пошла со мной и внимательно наблюдала, но не вмешивалась — ни за что не вмешивалась, понимаешь? Цу, побудь с Яной и Палеком.

— Что такое? — тревожно спросила Цукка. — Что происходит?

— Нас серьезно и обстоятельно штурмуют, — пояснил Дзинтон. — Спецназ Министерства обороны. Не волнуйтесь, нам ничего не грозит. Кара, идем, — и он выскользнул в дверь. Палек, переглянувшись с Яной, вскочил и бросился вслед.

Цукка, приоткрыв рот, смотрела вслед.

— Штурмуют? Спецназ? — растерянно пробормотала она. — Да о чем он?

Карина смотрела вслед Дзинтону. В отличие от Цукки она плотно сжала губы и стиснула зубы. Руки сами сжались в кулаки, так что ногти впились в ладони. Ее нашли. Она знала, что ее найдут, знала всегда, но на что-то надеялась. Последний период с Цуккой, Дзинтоном, Палеком и Яной вселили в нее глупую надежду. Следовало бежать сразу же, когда пришла в себя. Нельзя долго оставаться на одном месте, она знала, но… но она не нашла в себе сил. В первый раз она почувствовала себя среди друзей — и дома. Настало время поплатиться за свою слабость.

Она не вернется в то страшное место. Никогда и ни за что. Ей остается только умереть, сражаясь. Хорошо бы с остальными ничего не случилось — она никогда не простит себе новой вины. Впрочем, у нее нет никакого «никогда». А… а Яна? Яну они тоже заберут с собой, чтобы пытать и мучить? Нет, ни за что! Лучше самой убить ее здесь и сейчас. По крайней мере, легкая смерть.

— Я пойду посмотрю… — неуверенно пробормотала Цукка. В ее глазах метался затравленный страх. Карина с жалостью взглянула на нее: она прекрасно знала, как та себя чувствует. Может, ее тоже?.. Нет. Она обычная, она не нужна Институту. В крайнем случае ее застрелят тут же — ничуть не больнее, чем умереть от невидимых рук. А может, она даже останется живой.

Она посмотрела на Яну. Ее невидимые руки напряглись. Так просто! Нужно ударить лишь один раз, и Яна умрет. Может, она даже ничего не почувствует. А потом солдаты убьют саму Карину, и все кончится. Навсегда.

Она стиснула зубы — и бессильно уронила руки на колени. Нет. Она не может. Только не Яну. Она не хочет убивать. Она уже достаточно убила ни в чем не повинных людей. Она пойдет и умрет сама, а Яна… может, Яна когда-нибудь ее простит. И хватит сидеть тут и оттягивать неизбежное! Как укол: страшна не боль от иглы, а ожидание. Лучше, чтобы все кончилось побыстрее…

Карина решительно встала и подошла к двери, но задержалась на пороге.

— Цукка, Яна, я… спасибо вам за все, — хрипло произнесла она. — Выживите, если сможете.

И шагнула в коридор.

Может, Яна и сейчас поможет ей сражаться? Нет, вряд ли. Она слишком мягкотела. Тогда, во время побега, она растерялась и не соображала, что происходит. Сейчас же она все понимает — и не сможет атаковать. Разве что пустит слезу, пытаясь разжалобить убийц. Пусть. Может, те отвлекутся, и получится убить лишнюю парочку солдат, прежде чем ее расстреляют издалека. Надо только успеть подобраться к ним достаточно близко…

Еще крепче стиснув зубы и сжав кулаки, она быстро прошла по короткому коридору и босиком сбежала по ступенькам крыльца. В глубине живота, казалось, лежал тяжелый ледяной камень. Дзинтон неподвижно стоял посреди дворика и, склонив голову, задумчиво смотрел на ворота, сотрясаемые глухими ударами. Он слегка повернул голову и бросил на Карину быстрый взгляд.

— Не хмурься, — сказал он — и в его голосе девочка отчетливо различила веселые нотки. — Не хмурься и не делай трагичное лицо. Сейчас, перепуганная ты моя, ты увидишь небольшое представление. Кара, я только что сказал тебе, что насилие решает далеко не все, и что глупы надеющиеся лишь на грубую силу. Сейчас ты сама увидишь, как словами можно остановить пули.

Он фыркнул. Карина подошла к нему и встала рядом. Увидев ее рядом с посторонним, они не станут стрелять сразу — значит, она успеет убить еще на одного или двоих больше. Надо только успеть толкнуть Дзинтона в сторону, чтобы он не попал под пули. Она вытянула одну невидимую руку и осторожно обвила его плечи — так, чтобы он ничего не почувствовал. Ну вот, теперь все правильно. Почему они не входят?

— Об одном только прошу — не надо вмешиваться, — Дзинтон положил ей на плечо свою вполне настоящую руку. Карина почувствовала тепло его ладони сквозь тонкую ткань платья. Спасибо тебе, Дзинтон. Спасибо, Цукка и Палек. По крайней мере, я умру, зная, что не все люди — сволочи и гады… — Кара, ты слышишь меня? Не вмешивайся, что бы ни случилось.

Внезапно он развернул ее к себе лицом и наклонился так, что их глаза оказались на одном уровне, с силой встряхнув за плечи.

— Кара, ты слышишь меня? Не вздумай вмешиваться ни при каких обстоятельствах! Не применяй свою силу! Ты все испортишь, понимаешь?

О чем он? Не применять силу… он знает, кто она такая? Откуда? Он…

— Кара, послушай, ты мне веришь? — Его черные глаза заслонили весь мир. — Веришь?

Словно во сне, девочка кивнула.

— Кара, я знаю, чего ты ждешь, к чему готовишься. Ты думаешь, что сейчас тебя возьмут в плен и снова начнут мучить. Обещаю — такого не случится. Честное слово, все закончится совсем иначе. Пожалуйста, Каричка, не вмешивайся, и все кончится хорошо, обещаю.

Каричка… давние полузабытые воспоминания, ласковые руки мамы, ее улыбка, тихий голос…

— Ты ведь не станешь вмешиваться, правда?

— Да… — только несколько секунд спустя девочка поняла, что это ее голос. — Не стану. Но Дзинтон! Они убьют тебя…

— Они никого не убьют, малышка, — ободряюще улыбнулся юноша. — Я же говорю — сейчас ты узнаешь, как словами можно останавливать пули. Но если ты попытаешься что-то сделать, то испортишь все удовольствие. Просто стой на месте и делай грозное лицо, как сейчас, но не вмешивайся, хорошо?

— Хорошо…

Дзинтон выпрямился и снова повернулся к воротам. Карина краем глаза заметила прижавшихся друг к другу Яну с Палеком, испуганно застывшую в дверном проеме Цукку, но уже не осталось времени что-то делать и о чем-то думать, потому что ворота наконец-то распахнулись настежь.

* * *

Саматта чувствовал себя полным идиотом. Вокруг творилась какая-то сумасшедшая мистика. Ни одна — ни одна! — канистра со слезогонкой не смогла пробить оконное стекло! Скажи кому, что килограммовая канистра, почти в упор выпущенная из «берты», отскакивает от окна, словно резиновый мячик, выбрасывая свое содержимое в лицо стрелку, — не поверят. Не поверят даже после того, как поклянутся все тридцать его бойцов. Стены двора — они просто заколдованы! Почему ни один из его людей так и не смог через них перелезть, не понял ни он, ни перелазившие, ни те, кто наблюдал со стороны. Похоже, их поверхность вращалась так же, как беговая дорожка в тренажерном зале, оставаясь, правда, абсолютно неподвижной. А ворота? Хлипкие деревянные досточки, которые, кажется, можно проткнуть пальцем в бронированной перчатке, не только устояли перед прикладами и пушечными ударами ногами, но и успешно выдержали три — три!!! — направленных заряда, каждый из которых мог словно консервным ножом вскрыть дверь банковского сейфа.