Виктория Федорова - Дочь адмирала

• Название: Дочь адмирала
• Автор: Виктория Федорова
• Издательство: Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-531-2

Книга Виктории Федоровой, написанная в соавторстве с Гэскелом Фрэнклом, напоминает голливудский сценарий фильма со счастливым концом: молодая русская актриса встречается с отцом-американцем, которого никогда в жизни не видела. Однако полная история жизни двух русских женщин — Зои и Вики Федоровых — куда сложнее.

История любви американского военного и русской актрисы, дорого заплатившей за мгновения счастья, в свое время облетела весь мир и вот наконец вернулась к российскому читателю.

Документальная повесть

---

Едва они вошли, как к ним устремилась женщина-метрдотель. Она не обратила ни малейшего внимания на Джека.

— Добро пожаловать, дорогая Зоя Алексеевна. Мы так рады видеть вас здесь.

Занавеси кабинок были задернуты, и, прежде чем Джек успел обратиться к женщине с вопросом, все ли они заняты, она уже вела Зою в главный зал, в этот час полупустой, намереваясь усадить их за круглый стол, уже занятый какой-то парочкой. Зоя что-то сказала ей, женщина кивнула и повела их к пустому столику в углу зала.

Когда они устроились, Джек спросил:

— Вы знаете ее?

Зоя покачала головой:

— Она знает меня, Мои фильмы.

Джек вздохнул. Вот каково оно бывает, когда ухаживаешь за кинозвездой.

Зоя наклонилась к нему.

— Если говорите по-английски, говорите тихо, ладно? — мягко сказала она.

Джек понял.

— Вы боитесь? — задал он тот же вопрос.

— Нет, — ответила она по-русски, но при этом как-то странно махнула руками, словно призывая соблюдать осторожность. По-прежнему считая, что ей нечего опасаться, Зоя в то же время понимала, что в словах Александры есть своя мудрость. В России и без того можно в любой момент ждать неприятностей, не стоит самой напрашиваться на них.

Толстая официантка принесла кувшин с квасом и наполнила их бокалы. Потом она появилась снова—с закуской, выдержанной в традиционном стиле: узкое блюдо, на нем два тоненьких ломтика колбасы, а вокруг ломтики маринованных яблок и мелко нарезанная капуста.

— Простите нас за такую закуску, Зоя Алексеевна, но время такое, военное.

Зоя сказала что-то по-русски, и женщина улыбнулась.

— Вы действительно хотите пить эту дрянь? — спросил Джек. — Может, заказать лучше водку или шампанское?

Зоя улыбнулась:

— Ничего такого здесь нет.

Она оказалась права. Им даже не принесли меню. Пришлось довольствоваться тем, что мог предложить ресторан. Для начала им подали щи. Джек застонал, вспомнив Любу и щи, которые она ежедневно для них готовила. Правда, щи в ресторане оказались не такие водянистые, сдобренные какими-то приправами.

Главным блюдом был курник — пирог с курицей, овощами и рисом, в котором овощей было куда больше, чем курицы. Но... опять же «военное время».

Однако Зою и Джека меньше всего интересовала еда. Обоих целиком захватил мучительный процесс узнавания и взаимных откровений. Джек поинтересовался, в каких фильмах она играла, и никак не мог понять, что такое «лирическая героиня» Пытаясь объяснить это, Зоя сделала несколько суетливых жестов и взмахнула ресницами. Джек рассмеялся.

Он сказал, что знаком со многими людьми на студии «Метро-Голдвин-Майер», — может, ей захочется сниматься в Америке?

Зоя улыбнулась его наивности. За всю свою жизнь она ни разу не выезжала за пределы СССР, и вряд ли ей когда-нибудь это разрешат. Она вспомнила Берию, представила его холодную усмешку. Да, пока он жив, ее никуда не выпустят. Но Джеку она сказала, что подумает.

Она спросила его о жене. Для нее это было важно.

— Я должна понять, — объяснила она. В ее жизни и без того было достаточно страданий, не хватало еще впутаться в близкие отношения с женатым человеком, да к тому же еще и американцем.

— Мы в браке только согласно букве закона, — объяснил Джек.

Зоя посмотрела в словаре слово «закон». Оно ничего ей не прояснило. Джек принялся объяснять снова, произнося каждое слово отдельно.

— Не — любить — друг — друга.

Зоя кивнула.

— Не — видеть — очень — долго.

Зоя снова кивнула.

— Раз-вод? — спросила она.

Джек утвердительно кивнул:

— Когда вернусь домой.

Выходит, он скоро уедет? Зоя с удивлением обнаружила, что у нее перехватило дыхание. Неужели этот человек уже так много для нее значит?

— Вы ехать скоро домой?

Джек покачал головой:

— Сомневаюсь.

Она не поняла.

— Думаю, нет.

Джек улыбнулся. Очень похоже на разговор Тарзана с Джейн, подумал он.

— Что такое? — спросила Зоя, увидев, что он улыбается.

Джек показал на себя, потом на нее.

— Вы. Я. Это же безумие.

Зоя согласно кивнула:

— Почему бы и нет?

Подняв бокал с квасом, Джек предложил тост:

— Почему бы и нет?

К ним приближалась, лавируя между столиками, официантка. За нею следовали двое мужчин. Она посадила их к ним за столик. Сделав вид что вытирает рот салфеткой, Зоя приложила к губам палец. Ужин они завершили в полном молчании.

Когда они вышли из ресторана, Джек предложил прогуляться. Зоя подняла воротник пальто, и они пошли по улице. Джек взял ее под руку, но она отстранилась, объяснив, что в России считается неприличным проявлять на улице нежные чувства.

Они направились в сторону Красной площади. Машин почти не было, им встречались лишь редкие пешеходы. Замотанная в шаль старушка сметала с тротуара в коллектор талый снег. Поглядев на нее, Джек покачал головой. Ей бы, бедняжке, сидеть сейчас дома, в тепле и покое.

— Вы что? — спросила Зоя и, когда он объяснил, ответила: — Но ей же надо что-то есть.

Они обогнали двух пьяных солдат. Увидев Зою, они стащили с себя шапки и начали раскланиваться, приговаривая:

— Зоечка!

Зоя выпрямилась и, не глядя в их сторону, зашагала быстрее. Джек поспешил за ней. Ее обидели?

-Да.

Джек повернулся, готовый броситься к солдатам. Зоя схватила его за руку. Она объяснила, что в словах их не было ничего оскорбительного, просто они позволили себе фамильярность.

— Зоечка» я только для моих близких, для тех, кто мне дорог.

Продуваемая со всех сторон Красная площадь встретила их обжигающим ветром. В призрачном лунном свете тускло светилось золото куполов Успенского собора.

Джек показал рукой на один из темных домов:

— Там я живу.

Зоя кивнула.

Мимо торопливо прошли две женщины с авоськами —веревочными сумками, ставшими в те годы неотъемлемой принадлежностью спешащей куда-то москвички. Вдруг небо взорвалось сверкающими огнями фейерверка, залив лежащую во мгле площадь ярким светом. Над городом загрохотали глухие раскаты артиллерийских залпов. Зоя радостно улыбнулась:

— Замечательно!

Это был салют победы, которым правительство оповещало сограждан, что им следует включить радио, чтобы послушать об очередном триумфе Красной Армии. Джек поглядел на Зою. Полыхавшее в небе зарево осветило ее сияющее лицо. Она была удивительно хороша, и ему захотелось прямо здесь, посреди Красной площади, обнять и поцеловать ее. Но он понимал, что даже теперь, в этот момент общего торжества, об этом не может быть и речи.

Каждый вечер громыхало, как правило, два или три салюта победы. Иногда они возвещали о важных победах, например о взятии какого-нибудь города на пути русских к Берлину; иногда же были просто дополнением к набору ничего не говорящих слов, из которых можно было понять только, что какая-то танковая бригада хоть и не продвинулась вперед, но не сделала и шагу назад. Джек относился к салютам как к пропагандистскому приему, предпринимаемому для поднятия морального духа людей, и только теперь, глядя на Зоино лицо, он понял их истинное значение. Для русских это была долгая, дорого обошедшаяся им война. Каких только бед не принесла она им. А теперь они жили надеждой, и каждая разорвавшаяся в небе ракета действовала на них, словно доза адреналина.

Джек взял ее за руку и на мгновение задержал в своей.

— Скоро. Скоро все кончится.

— Надеюсь, — промолвила Зоя. Лицо ее подернулось грустью. — И тогда вы уедете домой, Джексон.

Он пожал плечами:

— Меня там никто не ждет.

Она, конечно же, права. Через какое-то время ему предстоит вернуться в Соединенные Штаты. И куда же он отправится? Во Флориду? В Калифорнию? В Техас? Он успел пожить во многих местах, но нигде у него не было настоящего дома. Если что и можно назвать домом, так это борт «Альтамахи». Этот корабль был его домом, пожалуй, в гораздо большей степени, чем какое-либо другое место на земле.

Дом там, где тебя кто-то любит. Из-за Зои его дом теперь Москва, город, в котором он никогда прежде не чувствовал себя уютно. Они ведь едва знакомы, но — надо признать — между ними уже существует какая-то трудноуловимая связь. Он чувствует это и уверен, что то же самое чувствует и она.

Они ушли с Красной площади и по улице Горького направились к Зонному дому.

Она Пригласила его подняться и, войдя в квартиру, взяла у него пальто.

— Я хочу с вами поговорить, — сказала она.

Он сел, и она села рядом, нервно теребя в руках носовой платок.

— Что-нибудь случилось?

Подняв глаза, она улыбнулась:

— Нет, просто я... — Ей пришлось обратиться к помощи словаря. — Просто я... я смущаюсь.

— Говорите же.

Она глубоко вздохнула:

— Мы еще встретимся?

— Именно это вас смущает? Вы об этом хотели поговорить?

Зоя снова опустила голову и утвердительно кивнула.