Дмитрий Нечай - Повести и рассказы

• Название: Повести и рассказы
• Автор: Дмитрий Нечай
• Жанр: Научная Фантастика

---

Следующая комната была намного меньше предыдущей. В ней стояло всего три кровати, размещенные таким образом, что, казалось, их просто развезли по помещению хаотично, совершенно не думая, как бы поставить ровнее и удобнее. У крайней, стоявшей в другом конце комнаты, наклонившись и что-то делая в ней, стояла няня. Она копошилась в белье, то и дело мотая головой и что-то произнося. Инспектор остановился и внимательно наблюдал за ее действиями, пока она, завершив работу, не выпрямилась и, откатив кровать в сторону, подобрала приспособления для лежачих больных. Няня прошла между ними, открыв дверь и повернув за ней в коридор направо. На ее лице инспектор не заметил ни малейших черт неудовольствия. Оно было безэмоциональным настолько, что, казалось, вовсе не принадлежит живому человеку. Первым очнулся помощник.

-- Ну что ж, инспектор, может быть, продолжим? А то мы с вами здесь такими темпами и до вечера не управимся. Как в нокдауне оказываемся каждые пять минут.

Инспектор бегло заглянул во все три кровати и с неистребимой гримасой отвращения вышел в следующий коридор.

-- Жизнь, можно сказать, прожил, а такого и не видел вовсе. Это же надо, до какого ужаса дошли, А вы видели, какое лицо у этой няньки? Маска, да и только. Никаких эмоций, такой иммунитет ко всему этому, только позавидовать остается ее выдержке.

-- И посочувствовать ее работе, -- добавил помощник.

-- Мне кажется, что назначать на такую должность людей -- это уже само по себе негуманно, не говоря уже об остальном. -- Они постояли с минуту, молча оглядываясь вокруг себя.

-- Ну, что ж, дорогой помощник, не пора ли нам к персоналу? Время действовать, достаточно насмотрелись.

В аккуратно убранном холле инспектор застал трех человек в белых халатах, беседующих о чем-то и совершенно их не замечающих. Заведующий клиникой был бородатый мужчина лет сорока, с орлиным носом и, казалось, не совмещающимся с ним, довольно мягким взглядом. Рядом сидела женщина, штатный врач, и молодой мужчина, не более тридцати лет, видимо, врач дежурный.

-- Доброе утро всем и спасибо, что все в сборе. Сотрудников тут не много, ну, оно и лучше, быстрее все решим, -- начал инспектор, подходя к врачам.

Заведующий отсел в сторону и, сняв белую шапочку, добавил:

--Пока еще не все, няня прийти должна с минуты на минуту, тогда будут действительно все.

Дежурный врач, видимо, заметив недоумение на лице помощника, поспешил вставить разъяснение:

-- Понимаете ли, няня, конечно, к персоналу относится постольку поскольку, но мы решили, что, раз уж вопрос стоит об отделении в целом, то ее это тоже касается.

Инспектор качнул головой.

-- Да, конечно же. Но начнем, пожалуй, прямо сейчас. Она потом и так войдет в курс событий, я думаю, без труда. Итак, все вы, дорогие наши медики, в курсе, какое есть распоряжение по поводу этого всего, что тут у вас содержится. Не выполнять его мы не имеем права, да и дело, собственно, не в том, делать или нет, а в том, как лучше это сделать.

Дежурный врач хмыкнул.

-- Не гуманное это ваше решение, начальник станции, видимо, не совсем отдает себе отчет в том, что, имея такие полномочия, нельзя ими пользоваться во вред общепринятым принципам. Нельзя в угоду каким-то удобствам наступать на гуманизм и сострадание, даже если это относится к таким, как здесь.

Помощник поспешил возразить, сходу осадив подобную тему.

-- Это все несерьезно, доктор. Какие общепринятые принципы, какой там гуманизм! Вы что, не в курсе событий? Как можно разглагольствовать об этом, зная, в каком бедственном положении находится наша база?! Раненых полным полно, их уже некуда ложить, рейсовые корабли идут с опозданием и забирают слишком мало, чтобы нам стало легче. Я могу согласиться, что в самой сути кое-кто там и не прав, продолжая интенсивные экспедиционные десанты при такой ситуации. Люди заболевают, калечатся, их не успевают вылечивать, а новых уже отправляют. Но при чем здесь наш вопрос? Это ведь уроды, доктор, даже не просто уроды, а черт знает, что такое.

Штатный врач слушала с выражением явного несогласия.

-- Я считаю, наш коллега прав, помощник. Это негуманно. Не имеет значение, в какой ситуации мы находимся. С жиру гуманным кто хочешь будет, а вот как сейчас, это и есть самый что ни на есть гуманизм. Точнее, был бы, вы ведь все равно это сделаете, согласны мы или нет. Только имейте в виду, я ведь знаю, что вы от нас хотите, не согласия ведь. Мы этого делать не будем. Вам это в голову там пришло, вы уж сами как-нибудь и справляйтесь, а нас увольте от таких занятий.

Инспектор кашлянул.

-- Ради Бога, мы и не собирались вас заставлять, предложить помочь разве что могли, но теперь вижу, нету смысла это делать, не хотите. А что до справедливости и гуманизма, так тут я с вами поспорю. Не правы как раз вы. Помощник уже верно подметил, что, может, в корне и не правы наши начальники, что штурмуют космос излишне рьяно, но что до нашего положения, то извините. Вы что, считаете, что лучше пусть страдают от нехватки мест и из-за этого ухудшения качества обслуживания пилоты, геологи и другие, не просто нужные, а и полноценные люди. Пусть они гибнут, а эти выродки, которые, между прочим, даже для самих себя некоторые мертвы, пусть за счет них живут и здравствуют? А не более ли это негуманно, чем наше намерение, позволю себе спросить? Не уродливая ли форма лжегуманизма? По-моему, она и есть. И вообще, мне очень странно, что я вынужден вам это объяснять. И странно, что почему-то, когда вы и ваши коллеги делают на базе аборты, то вы не думаете и не говорите о гуманизме, а как дело до мутантов доходит, то горой прямо.

А вдруг вы выскребли гения, великого физика или философа? Да, в конце концов, просто человека, полноценного и достойного жизни в миллион раз больше, чем самый нормальный из ваших уродов?! Вы просто привыкли к этому, вот и молчите.. Уничтожали бы теперешних ваших подопечных все время и везде, так и к этому привыкли бы также. Разумеется, аборт -- это дело еще и личной свободы каждого человека, хочет он или нет. Дело святое, но святое ли, когда кругом полно контрацептивов, каких только душе угодно. В этой ситуации вроде бы наоборот, преступное. Ну, а когда я этих выродков сюда приплюсовываю, то, ей-богу, посадить хочется ваших коллег, которые делами такими занимаются. Да и, кроме всего этого, разве ж даже при всем при этом мы бы трогали этих полуживотных, если бы не прижала нас ситуация? Вот и судите сами, где здесь гуманно, а где нет. Сплошные противоречия получаются. Выходит, действительно, правда -- она может у каждого своя оказаться. С какой стороны ни возьмись, везде прав окажешься. Так вот, мы и решили взяться, раз такое дело выходит, с той стороны, с которой нам, кроме всего этого, еще и польза получится. Я думаю, решили правильно, и положительных сторон здесь больше явно, чем в других аргументах.

Заведующий поерзал на диване и, облокотившись о спинку, заложил руки за голову.

-- Убеждать вы, конечно, умеете. Но есть в этом вопросе еще нечто иного рода, чем просто, кто правее и кто справедливее. Несомненно, девяносто девять процентов наших пациентов -- уроды, как телесные, так и умственные. Но вот оставшийся один процент я, пожалуй, защищать буду с полной уверенностью, что прав. Да, почти все из них не живут для себя, кто-то настолько дебилен, что и не в силах что-либо вообще соображать, кто-то мертв умственно, живо лишь его тело -- последствия запоздалой реанимации. А вот кто-то лишь внешне ненормален. Вам уже говорили, но вы, видимо, не обратили внимания, что у нас в отделении есть один такой. Он ужасен, ходить не может, весь искривлен, но его мутация не имеет ничего общего с просто уродством бесплодным и окончательным в своей безнадежности.

Поверьте, никто из нас, работающих здесь, ни разу так и не смог выиграть у него в шахматы, стоило лишь нам научить его правилам. Общаться с ним невозможно, он не говорит и, пожалуй, не все понимает из того, что мы ему иногда пытаемся объяснить. Но вот шахматы он схватил слету, так быстро, что мы с вами учились в свое время дольше, чем он. Не берусь утверждать, что он обыграет какого-нибудь гроссмейстера, но уже одно то, что проигрываем мы, говорит о многом. Так что же вы скажете по этому поводу, инспектор? Правомерны ли мы обрекать его на подобный исход из-за того, что госпиталю нужна территория на базе для раненых и больных нормальных людей? Да, он один такой, и, убедившись, что мы хоть костьми ляжем здесь, но вы все равно их всех уберете, я подумал: Бог с ними со всеми, ваша правда сильнее сейчас, чем наша, и вы победите, но как же с этим, он ведь не такой, как все они. Он ведь, согласитесь, достоин жизни не просто даже из пространных идеалов. Он разумен.

Инспектор прошелся вдоль мебельного уголка, где сидели врачи и его помощник.

-- Что такое шахматы? Вы меня извините, доктор, но даже обезьяну или собаку в цирке сейчас дрессируют настолько умело, что со всем основанием можно утверждать подобное вашему.