Кэролайн Стивермер - Хранители магии

• Название: Хранители магии
• Автор: Кэролайн Стивермер
• Издательство: Домино, Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-19958-6

Университет Гласкасл недаром считается одним из красивейших мест в Англии. Его изящные башни, изысканные шпили и мелодичные колокольные звоны навсегда остаются в памяти любого, кто там побывал. Если, конечно, ему посчастливилось без ущерба для себя покинуть стены, внутри которых всем и всеми правит могущественная магия.

Бывшему ковбою Сэмюэлю Лэмберту, приглашенному в Гласкасл для участия в испытаниях, связанных с неким таинственным проектом, предстоит на собственном опыте убедиться, что за внешней привлекательностью университета таится смертельная опасность и даже зеленые газоны здесь представляют угрозу для людей непосвященных.

Книги Кэролайн Стивермер, написанные в лучших традициях детской фэнтези, тем не менее по-своему уникальны и, несомненно, доставят удовольствие всем любителям жанра.

---

Заглянув в него, Лэмберт почувствовал, как сердце у него содрогнулось от ужаса — и неожиданности. Ниже его, на глубине шести футов и медленно погружаясь вниз, Фелл тонул в прозрачном свете. Вбирая вместе со светом всю силу, его удерживал там граф Бриджуотер.

Теперь Бриджуотер был похож скорее на Мерлина, чем на короля Артура: он потерял шляпу, а его пронизанные сединой волосы спадали почти до плеч. Он прижимал Фелла к себе, подавляя пленника превосходящими ростом и силой. Бриджуотер медленно и с большим усилием проговорил, словно успокаивая Фелла:

— Спокойно. Уже почти готово.

Иллюзорная Джейн исчезла — исчезла навсегда. Лэмберт знал это, не понимая, откуда у него такая уверенность. Дремотная тишина притянула ее к Бриджуотеру, и тот ее поглотил. Большая часть сил Джейн ушла вместе с иллюзией — теперь и эта сила принадлежала Бриджуотеру, все прочие продолжали неотвратимо втягиваться в ненасытный колодец света.

Ничего не анализируя, Лэмберт знал, что сам Гласкасл сдвинулся с места и что его сила и безмятежность втягиваются в орбиту Бриджуотера.

Лэмберт понимал, что как скользили прозрачные барьеры, поблескивая вокруг него в меркнущем свете дня, так скользил и сам Фелл. Бриджуотер крепко держал его. Именно захват Фелла и обеспечил Бриджуотеру тот плацдарм, который был необходим ему для того, чтобы одолеть Гласкасл. Во всем сейчас присутствовала доля чар Бриджуотера, и каждый выпущенный им отросток магии становился проводником, вытягивавшим силу.

Лэмберт понял все это по тому, как граф держал Фелла: кукловод, уверенно управляющий своей куклой. Николас беспомощно смотрел снизу, моргая глазами, словно ослепленный ярким светом.

Голос Фелла был хрипом боли, пустой оболочкой звука. Только благодаря акустике колодца слова получили достаточную силу, чтобы достигнуть поверхности.

— Сэмюэль, вы здесь?

В воспоминаниях детства шевельнулась и всплыла на поверхность цитата из Писания. Лэмберт лучше всего знал Книгу пророка Самуила, своего библейского тезки. И простые слова помогли ему успокоиться: «Воззвал Господь к Самуилу, и отвечал он: "Вот я!"».[19]

— Я здесь. Держитесь! — Лэмберт обнаружил, что задыхается. — Просто держитесь!

Это был уже даже не хрип. Скрежет.

— Буду. Но вам… — Голос секунду помедлил — и стал чуть сильнее, — вам надо спешить. Убейте меня, прежде чем он получит все.

Слова Фелла ударили Лэмберта, словно кулак. Убить Фелла?

Бриджуотер стиснул Николаса сильнее.

Фелл издал звук. Это было не слово, даже не оболочка слова. Это был стон боли, бессилия и отчаяния. И после этого звука не было уже ничего. Только тишина.

Однако Лэмберт все еще колебался. Тишина углублялась. Свет мерк. Прямо на глазах у Лэмберта Фелл и Бриджуотер погрузились дальше, в глубь колодца. Он попытался еще раз повторить: «Держитесь!» — но у него не получилось. Во рту пересохло, а глаза, наоборот, наполнились влагой.

Была только тишина. Ни гимнов. Ни колоколов. Ни щебета птиц. Лэмберт повернулся и побежал. Он видел перед собой лишь лабиринт, слышал лишь свои собственные стремительные шаги. Только их — и шум своего дыхания, биение своего испуганного сердца. Он бежал от сердца лабиринта к его началу.

У входа в лабиринт Лэмберт наткнулся на Портеуса, который все еще склонялся над Джейн.

— Милое мое дитя! — умолял он гулким голосом. — Милое дитя, вы должны постараться дышать. Вот так. Старайтесь!

Лэмберт не посмел смотреть на Джейн. Игнорируя Портеуса, он направился прямо к черной сумке. Застежка поддалась сильному рывку, и он распахнул две половинки, словно открывал баул с врачебными принадлежностями.

Устройство «Аженкур», нелепо изукрашенное и блестящее, лежало внутри. Лэмберт ухватил его, вытащил, повернул, поднял и посмотрел в прицел. Изображение оказалось перевернутым. Было очень странно видеть мир перевернутым вверх тормашками. С виду устройство осталось точно таким, каким он его запомнил. Лэмберт жалел теперь, что не смог присмотреться к оружию внимательнее, пока Войси в него целился.

— Вы разрядили эту штуку? — крикнул он Портеусу.

Портеус изумленно раскрыл рот.

— Нет. Мы не знали, как это сделать. У нас не было времени ее изучить.

Не успел он договорить, как Лэмберт уже вернулся в лабиринт. Ему хотелось перескакивать через изгороди, миновать длинные обходные пути, однако он понимал, что срезать путь нельзя. В структуре лабиринта был смысл — такой же смысл, какой присутствовал в промежутках между арками капеллы Святой Марии и в музыкальных интервалах гимнов.

Лэмберт бежал по лабиринту со всех ног. Эта закономерность была ему понятна. Он знал, что должен придерживаться ее каждым своим шагом. Это входило в условия игры. Точно так же в бейсболе, после того как очко ушло к противнику, все игроки на площадке бросают мяч в определенном порядке, причем перед передачей мяча сдающему последним до него должен обязательно дотронуться игрок, занимающий третью позицию, — так и это было обязательным требованием, которое он ощущал всем своим телом.

Было важно, чтобы Лэмберт следовал структуре лабиринта и делал каждый шаг в определенной последовательности. Желание нарушить порядок было частью структуры, и этот соблазн увеличивал силу, которой структура обладала. Поворачивая и возвращаясь обратно, Лэмберт бежал назад, к сердцу лабиринта.

На это ушла вечность. На это ушло пять минут — и пятьдесят лет. Лэмберт добрался до сердца лабиринта, заглянул глубоко в колодец из стекла, поднял устройство «Аженкур» и прицелился. Отчаянное сердцебиение мешало ему побороть дрожь в руках, удерживать мишень в прицеле. Он задыхался. Во рту стоял вкус крови.

Лэмберт лег животом на землю, приподнявшись на локтях, чтобы точнее прицелиться, и заставил себя дышать ровно. Из-за отчаянного сердцебиения ему казалось, будто устройство пульсирует у него в руках. С этого положения трудно было различить скользящие барьеры, чье движение стало более медленным и в то же время беспорядочным. Не было возможности успокоиться, не оставалось времени размышлять. У него на прицеле оказался Фелл. Лэмберт чуть передвинулся, чтобы можно было целиться Бриджуотеру в голову.

«Если ничего не получится, придется попробовать выстрелить в Фелла. А если и это не получится, мне, возможно, все-таки придется попытаться убить Николаса».

Ему снова вспомнились слова отца: «Никогда не наводи оружие на человека, если не собираешься его убить». Это воспоминание помогло ему успокоиться. Он выровнял дыхание.

Сверкающее перемещение барьера заставило Лэмберта выждать еще пять ударов сердца, пока его поле зрения не очистилось. Он нажал на спуск. Устройство издало шум, которого Лэмберт никогда прежде не слышал: пронзительно сладкую ноту у самого уха — и это было единственным звуком, оставшимся в целом мире. Что-то внутри устройства едва заметно сместилось — а потом оно ощутилось в руках у Лэмберта как нечто безобидное и бездеятельное, словно горн или флейта. Лэмберт закрыл глаза. Он задерживал дыхание, пока у него за опущенными веками не заплясали пятна.

Когда он вынужден был снова начать дышать и открыть глаза, Бриджуотера больше не было. В глубине стеклянного колодца Лэмберт увидел одного только Фелла. Николас что-то держал под мышкой — предмет чуть меньше футбольного мяча. Лэмберту едва удалось разглядеть, что это не предмет, а черепаха. Он знал — сам не понимая откуда, — что перед тем, как он выстрелил из устройства «Аженкур», эта черепаха была Бриджуотером.

Фелл крикнул, подняв голову вверх:

— Не стреляйте! Это только я!

Его голос был спокойным, но хриплым. И доносился он откуда-то издалека.

Лэмберт опустил «Аженкур». Тишина больше не вливалась в колодец. Ничто больше никуда не перетекало. Сверкающие барьеры и весь мир вместе с ними просто плыли. Цилиндр, в котором был заключен жезл Эджертона, раскололся по всей длине, и внутри его оказалась одна только пыль. Лэмберт смотрел, как пыль высыпается из лопнувшей бронзы и исчезает в солнечном свете. Именно этот звук он и услышал, когда стрелял в Бриджуотера — последняя нагрузка на жезл Эджертона, заставившая его рассыпаться.

— Я его сломал, — расстроенно проговорил Лэмберт.

— Это я его сломал, — отозвался Фелл, — когда мне явился ответ. Мне необходимо было правильно расставить не сферы. Надо было изменить расстояние между сферами. Форму интервалов. Паузу между нотами.

Говоря это, Фелл поднимался к поверхности по лестнице, которую Лэмберт не мог увидеть. Он делал по одному шагу, словно у него болели колени или он был глубоким стариком. С непокрытой головой, небритый, держа под мышкой черепаху, Фелл совершал подъем. И по мере того, как он приближался к поверхности, беспорядочное скольжение барьеров замедлялось и становилось целенаправленным — и одновременно барьеры стали утончаться, возвращая себе невидимость.