Оксана Демченко - Безупречный враг

• Название: Безупречный враг
• Автор: Оксана Демченко
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1202-0

Враги сродни ветру в парусах судьбы. Именно враги вынуждают покинуть тихую гавань. Благодаря врагам люди взрослеют раньше срока, отказываются от привычной жизни, находят союзников и теряют надежду. Это книга о тех, кто бежал от своих врагов и лишился самой судьбы. И еще это история одного безумца, выбравшего себе безупречного врага, способного перевернуть привычный мир, лишая смысла древние пророчества и новые коварные замыслы.

---

— Уж постарайся. Потому что через десять дней к нам в порт прибудут тридцать боевых лодок флота газура. Его великолепие Оолог всегда хотел отработать вживую штурм замка сирен… я согласился предоставить для такого важного дела настоящий замок и лучших сирен запада.

— У вас будут большие неприятности, — уверенно пообещала Лоота.

— Очень надеюсь, что не просто большие, но огромные и длительные! Нельзя позволить всем островам просто забыть о нас. Тишина — она похуже смерти для араави, который хочет перебраться на Гоотро. Пока еще время есть, в столицу я попаду не так уж скоро… До того еще лет десять пройдет, я так полагаю.

— Откуда сведения? — затосковала сирена.

— У тебя замечательный сын. Он умудрился добиться осмотра своей переломанной руки не где-нибудь, Боу сразу прорвался к лекарю его сиятельности Роола. Так что я знаю о здоровье владыки гораздо больше, чем все иные жители Древа.

— Боу полезный и очень умный, — расцвела Лоота, забыв про свои страхи. — Через шесть лет он достигнет взрослости, и я передам ему место у вас за спиной. Такая честь! Хранитель во втором поколении.

Глава 4

Море заботливой мамашей качало колыбель лодки, ныло на одной ноте простуженного северного ветра самую свою нехитрую песенку. Чайки то ли плакали, то ли кашляли… Отвратительный вечер, исполненный усталости. Стыдно и мучительно, даже непосильно тяжело признать бестолковость всех прежних затей. Он желал покинуть дом, он мнил себя взрослым, он намеревался взять ответственность за жизнь и покой Элиис… Хвастун. Трепло. Слабак.

Все, что он смог сделать в минувшие два десятка дней, — неприглядно и необратимо.

Первым делом, получив нож от молчаливого стража древней крови, повел себя как подлец. Попытался ударить того же стража в спину — а на что еще годен косорукий отпрыск содержателя ориима? Воин древней крови обернулся, огорченно и чуть презрительно покачал головой, вросшей по самые уши в непомерно широкие плечи… Забросил нож подальше в кусты и обеспечил негодного мальчишку щедрой порцией боли и звоном в ушах, надолго оставшимся гудеть под сводом черепа после оплеухи, вмиг превратившей день в ночь. Страж, вероятно, снова пожалел недотепу, подхватил безвольное тело и бережно уложил в траву. По крайней мере очнулся Юго именно там, чуть в стороне от тропы, и лежал он, уютно свернувшись на боку… Спина воина еще была видна вдали, у поворота улицы. Сын ориимщика вскинулся и, заглушая гул в собственных ушах, размазывая слезы и шмыгая носом, закричал в голос. Он выплескивал отчаяние, плохо понимая, что именно говорит и кому угрожает, зачем уродует рассвет черными словами и чудовищными проклятиями, дополняя их неисполнимыми клятвами. Стыд жег душу куда злее, чем боль в опухшем онемевшем ухе или багровой щеке. Элиис забрали! И ничего, совершенно ничего нельзя изменить. Он слаб, он негодный защитник для сирина. А Элиис — сирин, он всегда знал и скрывал как только мог.

Охрипнув и притомившись кричать, Юго ощутил себя опустошенным, почти мертвым. Он был вроде бы вполне спокоен, а на самом деле — исчерпан. Не осталось ни злобы, ни боли, ни отчаяния. Юго брел по улице, спотыкался и смотрел вниз.

Он слаб. Он ни на что не годен. Пройдет много лет, прежде чем он научится быть воином и накопит силу. Только тогда станет возможно или спасти Элиис, или отомстить за нее. Во второй раз никак нельзя оплошать… Мысли наслаивались, как пленки перламутра. Мысли кутали песчинку отчаяния и взращивали ее в нечто большое и ценное. Еще нет плана, но уже есть цель. И смысл. Он будет жить и научится важному. Тогда, много позже, он поумнеет и выстроит толковый взрослый план.

Короткий и яркий рассвет еще переливался огнями на горных вершинах, когда Юго добавил к немалому греху — подлому удару в спину — новый, еще более тяжкий. Он обокрал собственную семью. Без малейшего сожаления или намека на раскаяние добыл из главного тайника в скалах увесистый мешочек с серебром. Сунул деньги за пазуху, а в зев каменной дыры бросил браслет семьи. Не то чтобы он желал отречься от рода, просто знал мстительность отца и сберегал всех его должников от гнета подозрений и пытки нескончаемых угроз. Кражу монет Юго дополнил изъятием пищи и добротного дорожного короба из горы вещей, наспех выносимых из ориима. Все в селении так суетились и кричали, так спешили и толкались, исполняя приказы бывшего хозяина роскошного двухъярусного дома, что на Юго не обращали внимания. Еще бы! Пока что старый жрец бегает за араави, кланяется и благодарит, и осторожно выпрашивает новые милости и блага. Но как только араави отпустит ничтожного, ориим вмиг сделается храмом. Со всем имуществом, какое не успеют из него вынести.

Юго закинул плетенку за спину и пошел по тропе прочь от ненавистного селения, от глухой долины, вмиг ставшей чужой. Теперь здесь — суша, совсем сухая суша без намека на синь моря, жившую во взгляде сирина Элиис… Год назад сын содержателя ориима додумался до важного и, как ему казалось, даже единственно верного: из синеглазой получится прекрасная жена моряка. Он уже почти взрослый, еще год — и украдет себе невесту, нагребет из отцовых запасов серебра должные средства для покупки права на брак. Поселит Элиис на берегу, в тихой безлюдной бухте. Вряд ли сама Элиис хоть что-то знала об этих наивных детских планах приятеля. Но ее никто и не собирался спрашивать, в двенадцать лет несложно решать любые вопросы, особенно в воображении…

По горной тропе до нижнего селения удалось добраться быстро и без происшествий. Там, в смутно знакомом орииме, Юго вполне по-взрослому расположился на циновке перед низким, плетенным из прутьев столиком, порылся в кошеле, солидно поторговался и купил себе ужин и место для сна. Выделил немного меди пацану, доставившему ужин и так похожему на него самого — из вчерашнего дня.

Утром Юго заплатил еще несколько медяков за лепешки, прикупил рубаху и добротный пояс. Удобнее сложил пожитки и снова побрел по тропе, часто спотыкаясь, но продолжая за всяким поворотом высматривать море, синее и бескрайнее. Мечту жизни.

К вечеру море явилось. Оно было ярче взгляда Элиис и неохватнее неба. Восторг вскружил голову — и Юго не помня себя побежал… Полетел! Ноги едва касались земли, а может, и не касались? Всякий шаг вроде бы возносил ввысь и приближал к тому, что недавно было недосягаемо. Юго визжал и хохотал, не понимая даже, что выглядит он смешно, что на виду у всех — на островах близ берега мало безлюдных мест — вопит и прыгает, что бросил плетеный короб…

Он отдышался и немного поостыл к исходу сумерек. Сел на валун, ощущая в голове блаженную звенящую пустоту, а за спиной — столь же окончательную легкость утраченной ноши. Кошель отягощал рубаху за пазухой, между мечтой и ее искателем лежала всего-то узкая полоска земли, занятая небольшим портом и рыбацким селением.

Улыбаясь во весь рот, Юго снова шел и шел. Сумерки спеклись в тусклую ночь, зажатую скалами бухты, как стиснутыми зубами. Мальчишка притомился прыгать по камням и нехотя признал, что полоса земли не так и узка. Он свернул к первому попавшемуся орииму, с весьма сомнительным гостеприимством ощерившему пасть дверей. Было шумновато и грязновато, пахло, по совести сказать, просто отвратительной гнилью… Но Юго устало плюхнулся на циновки в углу, развязал слабыми от голода пальцами мешочек и добыл монету. По-взрослому заказал ужин и даже, чуть подумав, добавил к своим запросам брагу… А потом сразу наступило утро.

Слегка ныл затылок. Кошель более не отягощал руку, не топорщил ткань рубахи. Мелкие волны участливо толкали в бок и норовили разбудить.

Он лежал, смотрел в сиренево-синее небо — и ненавидел день, не нахмурившийся даже крошечной тучкой сострадания в ответ на величайшую беду мира. Нет серебра, вещей и браслета семьи. Нет ничего! Назад вернуться нельзя, да он и не пошел бы в долину даже под страхом смерти. На лодку наняться тоже невозможно. Кто возьмет на обучение нищего безродного оборванца, не способного уплатить положенные деньги?

Хуже, как тогда казалось наивному жителю гор, быть уже не могло…

— Этот, что ли? — брезгливо процедил голос где-то в вышине.

В бок презрительно пнули, смещая отозвавшееся болью тело ближе к воде. Юго хотел было вскинуться, извернуться, ускользнуть — но его ловко прижали, одним движением перевернув на живот и лишив остатков свободы движения. Мелкие камешки впились в щеку. Песок забил полуоткрытый рот, удушая слабый вскрик.

Совсем рядом с ухом проскрипели шаги:

— Тощий.

— Извольте видеть, домашний он, откормленный и здоровенький, жилистый. И ничуть ни разу не из швали, которые, ну, неоткупленные, — подобострастно засопел тот, кто сидел на спине и выкручивал Юго руку. — Честный улов.

— Слишком мал, — лениво процедил тот же брезгливо-скучающий голос.