Вячеслав Назаров - Бремя равных

• Название: Бремя равных
• Автор: Вячеслав Назаров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Карагодский поплотней запахнул халат и настежь открыл оба иллюминатора. Острый запах соли и шалфея щекотал ноздри. Луна плыла над морем, покачиваясь в темном небе, как детский шарик.

В тени острова Карагодскому почудилось движение. Что-то сильно плеснуло и стихло. "Наверное, Уисс".

Карагодский придвинул кресло к видеофону НОО-центра и набрал шифр. На экране загорелась надпись:

"Просим подождать". Прошло минут пять - машинам пришлось покопаться в своей всеобъемлющей памяти.

Наконец, загорелись сигналы готовности, и Карагодский, пощелкивая переключателями, принялся просматривать материалы: крикливые газетные заметки, запальчивые журнальные статьи, схемы и описания опытов.

Всякие сомнения отпали: 6 таинственном биоизлучении писали еще в середине XX века. Исследовалось оно предельно наглядно и просто. Бралась схема грозоотметчика Попова - прапрадедушки современных радиоаппаратов. Только вместо стеклянной трубки со стальными опилками - когерера - ставился "живой детектор" цветок филодендрона. "Живые детекторы" чувствовали мысленные угрозы человека-"излучателя" за триста миль, причем все известные способы экранирования от электромагнитных полей не мешали растениям фиксировать сигнал. Но открытие прошло по разряду "газетных уток" и было, как часто бывает, крепко забыто.

И только Пан... Откуда у него это чутье, эта необычайная потребность копаться в пройденном и по-новому оценивать его, сопоставляя явления, на первый взгляд, совершенно несопоставимые?

Карагодский снова включил экран и набрал новый шифр: "Критo-микевская культура, кйкладская ветвь полностью". Он рассеянно просмотрел по-немецки педантичные в подробные отчеты первооткрывателя "эгейского чуда"-археологов Шлймана и Дёрпфельда, улыбгнулся выспренным описаниям англичанина Эванса, без сожаления Пропустил историю величия и падения многочисленных царств Крита, Микен, Тиринфа и Трои - хронологию войн и грабежей, строительства и разрушения, захватов и поражений, восстановленную более поздними экспедициями.

Он замедлил торопливый ритм просмотра, когда на экране появились развалины Большого дворца в Кноссе. Объемный макет восстановил изумительный архитектурный ансамбль таким, каким был он добрых четыре тысячи лет назад. Огромные залы с деревянными, ярко раскрашенными колоннами, заметно сужающимися книзу; гулкие покои, тускло освещенные через световые дворики; бесчисленные кладовые с рядами яйцевидных глиняных пифосов; замшелые бока двухметровых водопроводных труб; бани с бассейнами, выложенными белыми фаянсовыми плитками-и десятки, сотни зыбких висячих галерей, таинственных ходов, переходов, коридоров, тупиков и ловушек, прикрытых каменными блоками, поворачивающимися вокруг оси под ногой неосторожного. И всюду фрески, выполненные чистыми, яркими минеральными красками на стенах, сложенных из камня-сырца с деревянными переплетами: динамичные картины акробатических игр с быком, праздничные толпы, сцены охоты, изображения зверей и растений...

Карагодский остановил кадр. Необычная фреска что-то ему напомнила. Полосатая рыба- судя по всему, это был морской карась - была нарисована на штукатурке сразу в шести проекциях одновременно: этакое сверхмодернистское чудище с четырьмя хвостами между глаз. Как на картине Сальвадора Дали или... Или на экране в центральной операторской, когда Пан рассказывал о том, как видит предметы дельфин...

Господи, что за чушь лезет в голову! Как могло увиденное дельфином попасть на фреску, написанную человеком?!

А если пента-волна?

Биосвязь между человеком и дельфином за две тысячи лет до нашей эры?

Карагодский теперь не обращал внимания на живописные достоинства критских росписей. Переключатель замирал лишь тогда, когда на экране появлялись дельфины иди морские животные.

А таких изображений было много - на фресках, на вазах, на бронзовом оружии и на домашней утвари. И тем более странным казалось то, что все это множество рисунков повторяло в разных сочетаниях и по одиночке одни и те же темы: рубиново-красная морская звезда с пятью лучами; фиолетовый кальмар с веером разноцветных черточек вокруг тела (свечение?); серо-зеленый мрачный осьминог, раскинувший щупальца; дельфин, изогнувшийся в прыжке, и женщина в позе покорной просьбы: правая рука протянута к дельфину, левая прижата к груди.

Золотой стилизованный дельфин мелькал на дорогих кинжалах без рукоятки, с четырьмя отверстиями для пальцев-такие кинжалы островитяне надевали на руку, как кастет. Силуэт дельфина был вырезан на инкрустированной большими сапфирами царской печати Кносса, на женских браслетах и на мужских перстнях. Мраморная скульптурная композиция, найденная на Кикладах, .варьировала уже знакомую сцену: женщина в одежде жрицы и дельфин, могучим изгибом полуобнявший ее колени.

Но больше всего Карагодского заинтересовала "кикладская библиотека" несколько десятков фаянсовых плиток, испещренных черными линиями пиктограмм. Письмена-рисунки иногда еще хранили сходство с предметами и существами, о которых рассказывали: в неровных точках угадывалась все та же морская звезда, все тот же кальмар, грозный осьминог и летящий дельфин. Фигурки людей в разных позах, видимо, повествовали о каких-То действиях и событиях. Но большинство рисунков не имело никакого сходства с реальными предметами -.это были уже условные знаки, иероглифы, значение которых угадать трудно.

Карагодский нажал клавишу "перевод" и получил лаконичный ответ: "Письменность не расшифрована".

Ему вдруг отчаянно захотелось закурить - впервые за тридцать лет строгого воздержания. Короткая фраза звучала прямо-таки кощунственно. Где-то в Глубоком космосе летели сверхсветовые земные корабли, где-то гудела в магнитных капканах побежденная плазма, воскресали мертвые, думал искусственный мозг, совершал геркулесовы подвиги неустанный робот, а эти вот неказистые таблички с кривыми рядами рисунков, словно издеваясь над разумом человеческим, столько тысячелетий хранят свою тайну, которая, быть может, важнее всего, что сделано человечеством до сих пор...

Видеофон тихо гудел, ожидая новых заданий. Карагодский положил пальцы на наборный диск и задумался.

Если нет прямого пути к разгадке символической пятерки -звезда, кальмар, осьминог, дельфин, жрица, значит, надо искать обходной. Повторение живописного сюжета не может быть случайным-слишком велико для случайности число совпадений. Следовательно, пятерка эта имела для островитян какой-то высший смысл. Пальцы проворно отщелкали комбинацию двойных цифр дополнительный шифр: "Религия. Храмы".

И снова в ответ краткое--"Религия неизвестна, храмы не сохранились".

Карагодский раздраженно хлопнул по панели ладонью. Экран погас.

Было уже около двух ночи, когда Карагодский, не снимая халата, прилег...

Он очнулся от резкого чувства страха. Звонил корабельный видеофон.

У аппарата стоял Пан. Он был в пижаме, но звонил, видимо, из центральной лаборатории: за его спиной пестрела путаница висячих кабелей.

- Вениамин Лазаревич, извините, пожалуйста. Я разбудил вас. Простите, но тут такое дело. Перед сном вы не заметили ничего подозрительного?

- Подозрительного? В каком... в каком смысле?

- А... Девчонка! Нина сбежала! Нина сбежала! Вот, оставила записку и сбежала!

- Вы в центральной? Я сейчас приду.

Уже в коридоре академик сообразил, что выскочил без пиджака, остановился было, но махнул рукой и, отдуваясь, полез вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

-Вот... Полюбуйтесь...

Карагодский развернул листок. Крупные неровные строчки торопливо загибались вверх: "Милый Иван Сергеевич! Пожалуйста, не сердитесь. Таково условие Уисса - я должна быть одна. Я не могу поступить иначе. Не волнуйтесь за меня. Все будет хорошо. Я - верюУиссу, Нина".

- Как вам это нравится? Современный вариант -"Пoхищения Европы"! Место действия прежнее - Эгейское море. Время действия - двадцать первый век, поэтому в роли Зевса выступает дельфин, а в роли прекрасной критянки Европы - ассистентка профессора Панфилова, без пяти минут кандидат биологических наук Нина Васильевна Савина. Весь антураж сохраняется: лунная ночь, безымянный остров, аромат экзотических трав... Девчонка! Фантазерка!

Пан яростно потряс над головой сухим кулачком, в котором был зажат знаменитый синий галстук. Даже чрезвычайное событие не могло сломать автоматизма привычки: внешний мир и галстук были неотделимы.

Карагодский легонько тронул за плечо разбушевавшегося Пана:

- Иван Сергеевич, а что, если воспользоваться нашей техникой?

Пан отмахнулся.

- Вызвать Уисса? Пробовали - не отвечает.

- Да нет, не вызвать, я вот об этих экранах, ведь...

Но Пан уже понял.

- Толя! Толенька! Немедленно! Гидрофон! Ну как это я сразу не сообразил... Ведь локатор Уисса работает непрерывно - мы найдем его по звуку.