Эдгар Берроуз - Происшествие в Окдейле

• Название: Происшествие в Окдейле
• Автор: Эдгар Берроуз
• Жанр: Детектив

Третья книга серии «Боксер Билли».

---

— Спасибо, но я, это, завязал, да, — отклонил приглашение юноша.

— Закуришь? — предложил Колумб Чернявый. — Вот и табачок.

Изменение в отношении компании к нему не могло не понравиться Оскалузскому Вору. Эти люди обращались с ним как с равным, и после одинокого странствия по темным и пустынным фермерским землям любое человеческое участие было для него, столь часто оказывающегося за бортом, подобно спасительной соломинке из поговорки.

Дурной Чарли и Генерал оказались единственными членами банды, не проявившими особого энтузиазма по поводу появления Оскалузского Вора с его бесценной добычей. Они скалились и перешептывались чуть в стороне от компании.

— Не могёт он быть этим самым, — бубнил один другому в ухо. — Он или подсадной, или обныкновенный фраерок.

— Выбешивают меня такие, как он, — ответил Генерал. — Вечно эти бакланы понты бросают, что они прям прожженные, а сами-то несут такую туфту, какая разве что старушенций в вязальном кружке проймет. Не секу, чёй-то Капитан с ним чикается.

— Не сечешь? — усмехнулся Дурной Чарли. — А стекляшки с рыжьём видел? А устричную сбрую? А капусту?

— Все будет как по писаному, — прозвучал ответ, — если мы малого порешим. Но Капитан на мокрое дело не пойдет, слишком уж за свою шкуру трясется. Сделаем все по уму, ага? Пусть фраерок пока посидит покойненько, — и неожиданно Генерал взорвался. — Чёрта лысого! Мы ж могём обломиться, если вдруг кто из наших язык перед этим молокососом распустит!

Собеседники замолчали: Генерал попыхивал своей коротенькой вересковой трубкой, Дурной Чарли взял самокрутку и сделал пару затяжек. Сквозь полузакрытые веки оба наблюдали за юношей, греющимся у костра. Остальные же пытались разговорить гостя, безуспешно, но упорно стараясь отвести взгляды от оттопыренных карманов его пиджака.

Супчик, только что старательно причастившийся у своей фляжки, вплотную приблизил лицо к Колумбу Чернявому, чуть ли не засунув бакенбарды тому в нос (впрочем, он всегда так делал, когда хотел перекинуться парой слов), и шепотом поделился мыслями о жемчужном ожерелье:

— Пятьдесят, и ни центом меньше, ей-бо!

— Отодвинься ты! — вскрикнул Чернявый, отпрянув назад и вытирая ладонью губы. — Сначала водопроводчика себе в пасть вызови, коль вздумал со мной целоваться, — всего обслюнявил!

— Он думает, что душ тебе не помешает, — захохотал Грязный Эдди.

— Супчик уверен, — объяснил Небесный Капитан, — что он ходячий опрыскиватель, а мы тут все подсохли.

— Ну нет, не надо мне прыскать в морду вонючими кишками с чесноком, — прорычал Чернявый. — Етикет бы Супчику преподать, и если он опять ко мне подойдет, я ему нос на затылок натяну.

Но затуманенные глаза Супчика уже зловеще загорелись. И вновь он наклонился к Колумбу Чернявому.

— Пятьдесят, и ни центом меньше, ты, пустобрех! — воинственно проревел он, сопроводив рык фонтаном слюны.

С проклятьем — страшным, ужасным проклятьем — Чернявый вскочил и, пока вставал, резко ударил тяжелым кулаком по пурпурному носу Супчика. Тот откатился назад, но тут же с неожиданной прытью, невероятной для такого грузного тела, оказался на ногах. В его руке сверкнул нож. Закричав, скорее как зверь, а не человек, он ринулся на Чернявого, но не один Колумб разгадал его намерения. Как только драка завязалась, поднялся Небесный Капитан, который, несмотря на возраст и комплекцию, ловким кошачьим рывком схватил Супчика за запястье и быстро вывернул его. Несостоявшийся убийца взвыл от боли, а нож упал на землю.

— Ты это брось, коли хочешь с нами остаться, — тон Капитана странно изменился, Оскалузский Вор еще не слышал, чтобы он так говорил. — И ты, Чернявый, тоже. Не потерплю у себя бузотеров.

Швырнув Супчика на подстилку, Небесный Капитан занял свое место у костра. Юноша был поражен физической мощью старика, ведь казалось, что его здоровье расшатано неумеренным образом жизни, и по тому, как мгновенно притихли Чернявый и Супчик, стало понятно, по какой причине именно Капитан верховодил в банде.

Грязный Эдди встал, зевнул и потянулся:

— А я в соломку, — объявил он и улегся ногами к огню. Некоторые последовали его примеру.

— Там на чердаке возьми сенца, — сказал Капитан Оскалузскому Вору. — Принеси и устраивайся рядом со мной. Места хватит.

Спустя полчаса все уже лежали на гниловатой соломе, брошенной на жесткий земляной пол, но спали не все. Оскалузский Вор, хотя и устал, впервые в жизни никак не мог заснуть. Даже начало казаться, что сон больше никогда не сомкнет эти тяжелые веки. В голове крутились события прошедшей ночи. Он улыбнулся, беззвучно прошептав присвоенное себе имя: «Оскалузский Вор». И опять улыбнулся, ощупав твердые комковатые карманы с «добычей». Она придавала ему вес, какого он никогда не добился бы иными средствами, но он ошибся в самой природе интереса, проявленного к краденному добру. Он-то полагал, что на него смотрят как на равного и готовы сейчас же принять в свое преступное братство, а они спали и видели, как перекладывают добытое им в свои собственные карманы.

Да, он их удивил. Даже Небесный Капитан, самый умный и опытный в банде, не знал, как относиться к Оскалузскому Вору. Каждое слово и жест кричали о неопытности и простодушии юноши. Мальчик неуловимо напоминал ему о затерявшихся в глубинах памяти учениках воскресной школы, у которых, будучи священником и преподавая Писание, он заслужил свое прозвище, со временем превратившееся в имя. Но то, что он своими глазами видел краденые ценности, никак не вязалось с образом сорванца из воскресной школы. Парень был, безусловно, вором, но его речь и поведение говорили о том, что до этого он никогда не общался с ворами.

«Притомил он меня, — бормотал Капитан, — но все эти побрякушки и бабки… Надо бы как-нибудь безболезненно их у него отнять. Но это уже завтра». Он повернулся на другой бок и заснул.

Дурной Чарли и Генерал, тем не менее, не последовали примеру своего главаря. Абсолютно бодрые, они расположились немного в стороне, чтобы никто не мог подслушать их перешептывание.

— Лучше ты это сделай, — мягко убеждал Генерал. — У тебя прытко с пером выходит. К тому ж одним больше, одним меньше.

— С такой добычей могём дернуть в Южную Америку и зажить как короли, — бубнил Дурной Чарли. — Завяжу с дурью, ферму куплю, и афтымибиль, и…

— Размечтался, — одернул Генерал. — Если подфартит, доедем до Цинциннати, закутим, и тута нас загребут. Одного вздернут, а второго запрут до конца дней.

Лицом Генерал походил на хорька, а выглядел то ли на тридцать пять, то ли на шестьдесят лет. Иногда ему можно было дать все сто десять. Прозвище же получил, когда еще мальчишкой шагал вместе с Армией Кокси[7] на Вашингтон, а точнее это звание было дано ему позднее как почетный знак признания его заслуг. Генерал, поначалу состригавший купоны с пособий бывших братьев по оружию, так никогда и не опустился с высот своей «военной карьеры» до физического труда, но в то же время не поднялся в чинах и в преступной среде. Довольно посредственный карманник и неуверенный в себе человек, он влачил жалкое существование, в зависимости от сезона бродяжничая или пользуясь гостеприимством казенных заведений негостеприимных штатов. И вот впервые в жизни перед Генералом замаячило настоящее дело, а страх сделал его тем, кем он никогда не был, — опасным преступником.

— Да ты весельчак, — прокомментировал Дурной Чарли. — Но мож ты и прав. Без разницы, вздернут меня за одного иль за двоих, тут к бабке не ходи. Дай-ка я кольнусь, чтоб от души отлегло.

Он вынул из бокового кармана футлярчик, закатал рукав и впрыснул себе такую дозу морфина, какой хватило бы, чтобы убить с десяток нормальных людей.

С охапки пахнувшего плесенью сена у другой стены овина сквозь тяжелые веки на заговорщиков смотрел сам молодой человек, страдавший в эту ночь бессонницей. Все его тело содрогнулось от отвращения. Впервые он почти сожалел о том, что ступил на скользкую дорожку. Юноша видел, что мужчины о чем-то серьезно совещаются, и хотя ему ничего не было слышно, по взглядам и кивкам в его сторону, становилось ясно, что является повесткой этого ночного заседания. Он лежал и наблюдал за ними — не из страха, убеждал он себя, а из любопытства. И чего здесь бояться? Разве воровская честь не вошла в поговорку?

Чем дольше он смотрел, тем тяжелее становились его веки. Уже несколько раз с огромным трудом приходилось размыкать их. Наконец они закрылись окончательно, и юная грудь мерно заколыхалась в объятиях сна.

Два оборванных крысоподобных существа тихо поднялись и, почти прижимаясь к земле, старательно минуя тела спящих, стали пробираться к Оскалузскому Вору. В руке Дурного Чарли мерцала сталь, а в сердце — страх и жадность. Он действительно опасался, что парень окажется частным детективом. Однажды Дурной Чарли сталкивался с такими и знал, что они легко находят улики, мимо которых проходят даже самые опытные полицейские. Но набитые добычей карманы перевешивали все доводы рассудка.