Неизвестно - Валерий Иванов-Смоленский Повелитель мгновений

• Название: Валерий Иванов-Смоленский Повелитель мгновений
• Автор: Неизвестно
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Но сам, вместо своего голоса, услышал лишь какой-то мгновенный взвизг. Будто теранули железкой об железку. Он машинально потер ушибленный локоть, но никакой боли почему-то не ощутил. Затем огляделся окрест, призывая невольных свидетелей разделить его возмущение неумелой велосипедисткой. Но вокруг царило все то же безмолвие и оцепенение.

Вдруг его взгляд зацепился за автомашину, которая сзади мчалась прямо на него. До нее оставалось меньше метра. Конечно, она не мчалась, а едва-едва продвигалась вперед, но Робе показалось, что машина вот-вот собьет его с ног и раздавит его. Водитель, молодой парень, в черной майке с иностранной надписью, судя по мечтательному выражению его лица с полуприкрытыми глазами, слушал по авторадио какой-то блюз и образовавшегося препятствия не замечал. Роба мгновенно отпрыгнул на тротуар, зацепив рукой велосипед с девчонкой. И сразу же впервые увидел некое подобие ускорения. Велосипед ощутимо стал падать в сторону толчка, а спортивная девица с такой же скоростью – в противоположную сторону, прямо на Робу. Он инстинктивно подхватил незадачливую велосипедистку и поставил ее на ноги, удивившись минимуму своих усилий, отведенных на это. Затем подхватил велосипед и прислонил его к осветительной мачте.

После этого Роба все-таки встал перед девчонкой, собираясь таки выразить свое отношение к произошедшему инциденту. Ему сегодня уже читали нотации, и здесь можно было отыграться и высказать действительно обоснованные претензии к этой явно подслеповатой девице. Однако виновница столкновения, по-прежнему, со смесью страха и удивления смотрела на него совершенно пустыми глазами.

- Э-э-э-й! – стараясь очень медленно произносить звуки, начал Роба, - ка--ко--го-о дь--во--ла-а т-ы-ы-ы не--се--шь--ся-я с--ло--м--я-я го--ло--ву-у, не-е…

Но не закончил предложения, поскольку вместо слов у него получился вновь взвизг, только несколько побасовитее.

Глаза же девчонки все с той же смесью чувств смотрели сквозь Робу, будто не замечая его.

- Перепугалась, - подумал Роба, - она и так в шоке, а я тут еще ее страшить собираюсь. Надо узнать, может, она сильно ушиблась?

Он уже понял, что словами объясниться не удастся, потому что они исторгаются из него с неимоверной скоростью. Но ведь есть еще и язык жестов. Роба взял свой, якобы ушибленный, локоть другой рукой слегка покачал его, как бы нянча младенца и сильно сморщился, как от боли. Затем ткнул пальцем в грудь девчонки и сделал вопросительные глаза.

Выражение ее лица стало медленно меняться на плаксивое.

- Поняла…, - обрадовался Роба, - похоже, ушиблась немного. Надо помочь ей добраться до дома, посадив на велосипед и катить рядом с собой, придерживая его руками.

Он вновь хотел приступить к языку жестов, но ее глаза, глядевшие прямо на него, были все же очень странными. Роба присмотрелся внимательней и… Он не увидел в них своего отражения. Холодея от догадки, Роба поднял свою руку и резко поднес ладонь к лицу девчонки. Зрачки ее глаз нисколько не отреагировали на быстрое появление его руки – они даже не расширились, как это бывает, когда заслоняется свет.

- Она меня просто не видит! – испугался Роба, - меня нет здесь… А, где же я тогда нахожусь? Может меня уже и вовсе не существует, благодаря этой чертовой пластинке с солнцами и лунами.

Он больно ущипнул себя за щеку – боль была натуральной, даже слезы выступили. И сразу же вспомнил, что он и девчонку подхватывал, и велосипед прислонял к фонарному столбу. Вон он велик, спокойненько стоит. Роба вновь огляделся. Было похоже, что никто не заметил ни этого столкновения, ни последующих действий. Автомобиль с водителем в черной майке как раз поравнялся с ним. Любитель музыки спокойно смотрел вперед, не обращая на Робу ровно никакого внимания.

- Я – невидимка! – он был в восторге, - я могу делать все что угодно, и никто моих действий не заметит.

Робе немедля припомнилось произведение Герберта Уэллса «Человек-невидимка», которое он прочел еще год назад. Какие возможности перед ним теперь открывались. Даже дух захватывало. Все ныне в его власти. Он может незаметно пройти хоть на стадион, хоть на концерт, хоть на любое взрослое кино… Он сможет стать, например, самым знаменитым шпионом… Нет, не шпионом – это те, которые засланы оттуда, а разведчиком. Вроде Штирлица…

- А, вспомни-ка, чем закончил уэллсовский герой, - совсем не к месту ехидно заметил внутренний голос.

Роба не стал вступать с ним в дискуссию. Он не будет лезть очертя голову, куда попало. Он все заранее продумает и взвесит. Он не совершит ошибок легендарного человека-невидимки. На душе все пело, хотелось резвиться и радоваться каждому пустяку.

Для практики Роба подошел к замершей в наклоне женщине с рассыпавшимися апельсинами, подобрал оранжевые плоды и положил их назад в сумку. Целую вечность он ждал реакции женщины, и ее сконфуженная мина (апельсины, оказывается вовсе не падали – значит, ей почудилось) были для Робы самой желанной наградой.

У малышки с мороженым он лихо откусил почти половину и дождался ее рева по утерянному наслаждению. Устыдившись, взамен взял с лотка мороженицы целую порцию пломбира и вручил его девчушке в другую ладошку. Но и здесь, получалось, что он ни за что обидел женщину, торговавшую мороженым. Роба вернулся к ней и положил на лоток деньги, даже не взяв сдачи.

Проходя мимо мужика в шляпе, читающего на скамейке газету, Роба не утерпел и проткнул ее двумя пальцами. Он долго дожидался, пока тот недоуменно глянул на образовавшиеся в газете дырки, затем медленно-медленно посмотрел на окна здания напротив, должно быть, высматривая там неведомого снайпера, потом тщательно искал дырки в своей груди. Закончилось тем, что мужчина изучил также, на всякий случай, свою шляпу, торопливо сложил газету и пошел прочь, испуганно озираясь по сторонам.

- И это все твои высокие деяния? – язвительно восхитился внутренний голос, - просто хулиганские выходки и не более того.

И Роба вынужден был с ним согласиться. Да, творить чудеса было все-таки нелегко… То есть, творить-то легко, да не то, что надо… Следовало серьезно подготовиться к следующим акциям. Больше он никого напрасно не задирал и в секунды был уже возле дома. Там он осторожненько проделал необходимые манипуляции и выключил прибор. От мА ему, конечно, здорово досталось за позднее возвращение, но что это было по сравнению с тем, чем он сейчас обладал. И Роба почти не спал этой ночью, вынашивая мысли об областях применения чудесных свойств удивительного регулятора времени и строя планы его полного освоения.

Глава пятая

Утро застало его перед большим зеркалом в прихожей. Посторонний наблюдатель был бы безмерно удивлен его кривляньями перед собственным отражением. Но это был первый продуманный этап безопасного пользования пластинкой. Он то включал ее и начинал различные телодвижения, наблюдая за своим отражением, то выключал, пытаясь, сначала повторить их, а затем сгладить возникающую резкость и угловатость.

Наиболее сложной ему показалась именно вторая фаза, где он становился очень быстрым и резким, оставаясь при этом видимым. Естественно, такие роботоподобные движения подростка не могли не вызвать, по крайней мере, недоумения окружающих. Лучшее чем могло это закончиться – это попадание в клинику на обследование и постановку диагноза. Придется изрядно повозиться с пластикой движений, сделать их очень медленными и плавными.

- Эх, видеокамеру бы мне, - посожалел Роба, топчась перед зеркалом, и изображая простое рукопожатие со своим зеркальным визави, - все ошибки при просмотре определить можно было бы. А затем постепенно их исправлять.

Но видеокамеры не наблюдалось и в отдаленном будущем. А репетировать следовало все: походку, разнообразные движения всех органов тела, жесты и даже мимику. Придется заниматься по нескольку раз в день, хоть бы мА за этим занятием его не застукала. Решит, что тронулся умом ее любимый, но не очень послушный сыночек.

Зеркало пока отражало, порой очень странные, подергивающиеся телодвижения – то замедляющиеся, то убыстряющиеся. Даже улыбка, которую старательно изображал Роба, появлялась пугающе мгновенно и, скорее, напоминала мгновенно ощерившуюся акулью пасть.

- Ничего, - обнадежил себя он, - вон мимы всякие путем каждодневных тренировок учатся использовать свое тело в пластике. И такое вытворяют… Надо будет поикать чего в Интернете по этой части. Может методики специальные есть?

Затем ему пришло в голову посмотреть на свое отражение в третьей фазе луны, то есть в состоянии невидимости. Может, в зеркале он все-таки будет виден, хотя бы самому себе? Роба попытался перевести золотой рычажок на третью точку дуги, но не вышло. Собственно, он так и предполагал: перед каждым последующим переводом следовало надавить синхронно пальцами обеих рук на все четыре солнца. Он совершил требуемое и посмотрелся в зеркало – оно было чистым. Странно. Роба считал, что становится невидимым в силу того, что другие люди просто не могут поймать его взглядом, то бишь, не успевают зафиксировать в своем мозгу его отражение. Чудовищная скорость его передвижения не позволяет свету отразиться от него, и поэтому отражение не может быть зафиксировано людскими зрачками. Так небезосновательно полагал Роба. Но здесь он стоял практически неподвижно и все равно не смог увидеть свое зеркальное отображение.